Наталья Тимошенко - Игра с огнем

У Максима есть скважина, есть вода. И он наверняка не откажет ей в душе. И хоть ей было немного неловко за вчерашний побег, она еще не придумала, как ему все объяснить, но сейчас все эти доводы отходили на задний план, скрывались за пеленой пожирающего ее огня. Все это будет после. А пока ей нужна его вода.

Элиза не стала даже одеваться, так и выскочила из дома в легком домашнем костюме и кроссовках. Холода она все равно не чувствовала, а тратить драгоценное время не хотела. Машину вела скорее инстинктивно, надеясь только на то, что никто не решит перебежать дорогу в неположенном месте, и бросила ее прямо у калитки.

Близость воды чувствовалась почти физически. Элизе казалось, она слышит, как разбиваются капли о раковину в ванной Максима. Этот звук целиком захватил ее, она даже видела с трудом. Голова кружилась, перед глазами мелькали огненные мушки, и было очень тяжело дышать.

На стук в дверь никто не открывал, и Элиза была вынуждена ухватиться за косяк, чтобы не упасть.

— Элиза? — удивленный голос Максима раздался откуда-то сзади. — Что ты здесь делаешь?

Она обернулась, с трудом различая черты лица. Улыбнулась.

— Я знаю, что это прозвучит странно, но мне нужен твой душ.

Он взлетел по ступенькам к ней, удивление на лице сменилось тревогой.

— Что с тобой? Ты больна?

Элиза кивнула. Максим приложил ладонь к ее лбу и шумно выдохнул.

— У тебя жар. Ты пила что-нибудь от температуры?

Она помотала головой, и не соглашаясь, и не отрицая.

— С детства помогает только холодный душ, а у нас отключили воду.

Ей больше не пришлось ничего говорить. Максим подхватил ее на руки, и Элиза обняла его за шею, позволив себе наконец немного расслабиться. Несильно, чтобы не поджечь его дом, но необходимо для того, чтобы не потерять сознание.

Он внес ее в ванную, ногой распахнув дверь, вместе с ней шагнул в душевую кабину и повернул кран с холодной водой. Ледяные струи почти сразу принесли облегчение. Элиза чувствовала, как каждая капля, разбивающаяся о кожу, прибивает огонь, заставляя его отступать. И волосы, и одежда промокли насквозь, холодной пеленой липли к коже, но ей казалось, что еще никогда она не испытывала такого наслаждения. Дышать стало легче, и даже сердце забилось спокойнее.

Максим попытался сделать воду теплее, но Элиза остановила его.

— Не надо.

— Ты замерзнешь и заболеешь еще сильнее.

Она мотнула головой.

— Оставь, пожалуйста.

Максим покорно убрал руку от крана, но продолжал поддерживать ее за талию, хотя она уже твердо стояла на ногах. Только осознание того, что он тоже стоит с ней под ледяным душем, и ему, в отличие от нее, это ни капли не приятно, заставили ее открыть глаза.

— Тебе нужно уйти, — сказала она. — Мне уже лучше, я не упаду. А вот ты действительно заболеешь.

— Я не оставлю тебя, — категорично заявил Максим.

— Ты промок, нужно переодеться.

— Ты тоже.

— Да, и найти одежду мне, — Элиза улыбнулась, но губы дрожали не то от холода, которого она не чувствовала, не то от напряжения.

— Ты точно не упадешь в обморок?

— Мне лучше, честно. Это всегда помогает.

Максим наконец чуть ослабил хватку, но руки убрал не сразу, как будто боялся, что она не устоит без него.

— Я не буду закрывать дверь, хорошо? Если станет плохо, зови. И сделай воду чуть теплее, не то точно околеешь.

Элиза кивнула и снова улыбнулась. Как давно о ней никто не заботился! Когда Максим вышел за дверь, оставив ту чуть приоткрытой, Элиза прямо там, в душе, стащила с себя мокрую одежду, вопреки всем своим правилам бросила ее на пол и лишь чуть-чуть добавила горячей воды, чтобы она стала теплой. Огонь внутри почти погас, но она еще около пятнадцати минут стояла под водой, чтобы убедиться в отсутствии опасности.

Максим подходил к двери раз пять, но каждый раз она отвечала, что с ней все в порядке. И эти вопросы были, пожалуй, еще приятнее каплей воды на коже.

— Возьми себе полотенце в шкафу возле стиральной машины, — велел он в последний раз. — Фен возле зеркала. Я положу одежду на стул возле двери и согрею чай с лимоном.

Элиза улыбнулась и даже не стала закрывать дверь, выйдя из душа. Выбрала в шкафу самое большое коричневое полотенце — наверняка его. Янины, должно быть, вот эти, розовые и желтые. Завернулась в него и долго смотрела в большое зеркало, которое не запотело, а наоборот, покрылось холодными каплями конденсата.

Внутренний голос подсказывал, что нужно быстро сушить волосы, одеваться и уезжать, пока Максим не начал задавать вопросы. К черту чай с лимоном, сначала нужно придумать, что ему говорить. Но уезжать не хотелось. Хотелось долго пить горячий чай — теперь она могла себе его позволить — заедать его кислым лимоном, сидеть на кухне и болтать. О разных глупостях. Вот так, прямо в большом полотенце и сидеть, ловить взгляды Максима на себе. Макать лимон в сахар и пытаться съесть его, не скривившись. Потом подбирать пальцем рассыпавшиеся крупинки со стола. Наливать новую порцию чая и все повторять сначала. Такие милые, естественные желания, которые она уже очень давно себе не позволяла.

Яны нет дома, а значит, никто им не помешает.

Пришлось идти на компромисс с чертовым внутренним голосом. Домой она не уехала, но и пить чай в полотенце не стала. Немного подсушила волосы, чтобы с них не капало на пол, и вышла из ванной за обещанной одеждой, заодно прислушиваясь к звукам в доме. Максим явно находился на кухне: там едва слышно гремела посуда, а в остальном было тихо.

На стуле возле двери ее ждали широкие спортивные штаны, судя по размеру, Янины, и его футболка. Правильный выбор. Яна меньше нее, ее одежда не налезет, разве что безразмерные штаны, которые на ней станут бриджами, а его одежда будет велика. Элиза проигнорировала штаны, взяла только футболку. Она смотрелась почти как нормальное платье. По крайней мере, в гардеробе Элизы были вещи и поменьше, в которых она позволяла себе иногда ходить в ночные клубы.

— Пахнет вкусно.

Максим резко обернулся, наверное, не услышал, как она вошла. Скользнул по ней взглядом, не удержался на лице: пробежался по футболке, которая едва прикрывала верхнюю треть бедер, посмотрел на ноги, а затем неловко кашлянул, снова возвращаясь к чайничку и старательно не глядя на нее.

— Штаны не подошли?

— Мне жарко.

— После ледяного душа?

Элиза пожала плечами, давая понять, что другого ответа не будет. Сам он, видимо, прилично замерз, потому что теперь на нем был гораздо более теплый свитер, чем тот, в котором он вынужден был принимать душ.

Максим снова искоса посмотрел на нее, продолжая заниматься чаем.

— Откроешь печенье? — Он кивнул на жестяную банку с изображением странноватых танцующих печенек.