Стивен Кинг - Самое необходимое

Эйс медленно поднялся на ноги. Голова у него трещала, майка свисала лохмотьями.

— Позволь тебя кое о чем спросить. — Мистер Гонт снова был вежлив и цивилизован, каждый волосок на его голове лежал на своем месте. — Ты любишь этот маленький городок? Нравится он гебе? Ты обклеиваешь его фотографиями стенки в своей говенной маленькой каморке, чтобы напоминать себе о его провинциальной прелести в минуты грусти и печали?

— Черт... Нет, — нетвердым голосом произнес Эйс. Голос у него вздрагивал с каждым ударом сердца. Подняться на ноги стоило ему немалого труда; ноги были словно макаронины. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и со страхом смотрел на мистера Гонта.

— Впал бы ты в меланхолию, если бы я сказал, что желаю, чтобы ты стер это маленькое говенное селение с лица земли, пока не вернется шериф?

— Я... Я не знаю, что значит это слово, — нервно сказал Эйс.

— Меня это не удивляет. Но, думаю, ты понимаешь, что я имею в виду , ведь так, Эйс?

Эйс вспомнил прошлое. Он вспомнил, как много лет назад четверо сопливых мальчишек здорово накололи его и его друзей (в то время у Эйса были друзья или по крайней мере те, кого можно было хоть как-то назвать таковыми). Потом, позже, они отловили одного из тех сопляков — Горди Ла-Чанса — и отдрючили его как следует, но это уже не имело значения. Теперь Ла-Чанс — преуспевающий писатель, живет в совсем другой части штата и скорее всего подтирает задницу десятидолларовыми бумажками. Каким-то образом сопляки одержали победу, и с тех пор все у Эйса шло наперекосяк. Удача отвернулась от него. Двери, раньше открытые для него, стали захлопываться перед его носом одна за другой. Мало-помалу он стал сознавать, что он не король, а Касл-Рок — не его королевство. Если когда-то и было так, эти дни уходили в прошлое с того самого уик-энда в День труда, когда ему было шестнадцать и когда сопляки обманным путем присвоили себе то, что по праву принадлежало Эйсу и его дружкам. К тому времени как Эйс повзрослел настолько, чтобы законным образом заказать спиртное в «Пьяном тигре», он из короля превратился в солдата без обмундирования, пробирающегося по вражеской территории.

— Я ненавижу этот сраный сортир, — сказал он Лиланду Гонту.

— Хорошо, — кивнул мистер Гонт. — Очень хорошо. У меня есть друг — он ждет в машине неподалеку, — который поможет тебе разобраться с этим, Эйс. Ты получишь шерифа... А заодно и весь город в придачу. Как по-твоему, это хорошо звучит? — Он поймал взгляд Эйса.

Стоя перед ним в разодранной майке, Эйс начал ухмыляться. Голова у него больше не болела.

— Ага, — сказал он. — Зв-вучит просто в-великолепно.

Мистер Гонт сунул руку в карман пиджака и вытащил

оттуда пластиковый пакет из-под сандвича, набитый белым порошком. Он протянул его Эйсу и сказал:

— За работу, Эйс.

Эйс взял протянутый пакет, не отрывая взгляда от глаз мистера Гонта.

— Отлично, — произнес он. — Я готов.

13

Зануда увидел, как последний человек, свернувший на аллею за «Самым необходимым», вышел оттуда. Майка у парня теперь свисала клочьями, и он тащил какой-то ящик. Из-за пояса его голубых джинсов торчали рукоятки двух автоматических пистолетов.

Зануда в ужасе отпрянул, когда этот человек, в котором он теперь признал сына Джона Меррилла, Эйса, подошел прямо к автобусу и опустил ящик на землю.

Эйс постучал в стекло.

— Открой заднюю дверь, папаша, — сказал он. — Нам пора приниматься за дело.

Зануда опустил стекло.

— Убирайся отсюда, — выдавил он. — Убирайся, слышишь, негодяй! А не то я позову полицию!

— Доброй охоты, козел, — буркнул Эйс и вытащил из-за пояса один пистолет.

Зануда окаменел, а Эйс протянул пистолет ему в окошко, рукояткой вперед. Зануда, моргая, уставился на ствол.

— На, держи, — нетерпеливо произнес Эйс, — и открой заднюю дверь. Если ты еще не понял, кто меня послал, то ты даже тупее, чем кажешься с виду. — Он просунул в окошко вторую руку, пощупал парик и скривился в подобии улыбки. — Мне нравятся твои волосики. Просто прелесть.

— Прекрати, — сказал Зануда, но уже без злобы в голосе. «Трое смелых мужчин могут нанести Им сильный урон , — говорил мистер Гонт. — Я пришлю тебе кое-кого» .

Но Эйс! Эйс Меррилл! Он же уголовник!

— Слушай, — сказал Эйс, — если хочешь обсудить детали с мистером Гонтом, то он, по-моему, еще у себя. Но, как сам видишь, — Эйс провел ладонями сверху вниз по свисающим лохмотьям, в которые превратилась его майка, — он слегка не в духе.

— Ты должен помочь мне избавиться от Них? — спросил Зануда.

— Это точно, — подтвердил Эйс. — Мы поджарим весь этот городишко, как шашлык на ребрышках. — Он поднял ящик. — Хотя я лично не представляю, как это сделать с одной коробкой капсюлей. Но он сказал, что ты знаешь ответ на этот вопрос.

Зануда начал ухмыляться. Он встал, прошел в салон автобуса и открыл заднюю дверь.

— Думаю, что знаю, — сказал он. — Залезайте, мистер Меррилл. Нам пора двигаться.

— Куда?

— Для начала — в городской автопарк, — сказал Зануда.

Он продолжал ухмыляться.

1

Его преподобие Уильям Роуз, впервые вступивший на амвон объединенной баптистской церкви Касл-Рока в мае 1983-го, был чистой воды фанатиком — тут ни у кого не возникало никаких сомнений. К несчастью, он еще был энергичен, порой как-то странно и жестоко остроумен и чрезвычайно популярен среди своей паствы. Его первая проповедь в качестве вожака баптистского стада явилась знамением грядущих перемен. Она начиналась со слов: «Почему католикам гореть в аду». В этом ключе он и продолжал свою проповедь, чем снискал себе с тех пор громадную популярность среди своих единоверцев. Католики, сообщил он им, богохульники, заблудшие создания, которые поклоняются не Иисусу, а женщине, избранной, чтобы носить Его в своем чреве. Так стоит ли удивляться тому, что они так рьяно заблуждаются и в прочих вопросах?

Он разъяснял своей пастве, что католики разработали целую науку пыток во времена инквизиции; что инквизиторы жарили из истинно верующих, как он выражался, «копченые бифштексы» вплоть до конца девятнадцатого столетия, пока героические протестанты (в основном баптисты) не заставили их прекратить это; что за всю историю католичества сорок пап познали своих собственных сестер и матерей и даже незаконнорожденных дочерей на греховных, гхм, сексуальных сборищах, гхм; что Ватикан выстроен на деньги протестантских мучеников и ограбленных народов.

Подобная невежественная болтовня вряд ли была внове католической церкви, которой приходилось сталкиваться с похожими байками на протяжении сотен лет. Многие священники спокойно переступали через это, порой даже мягко подшучивая над такого рода нападками. Однако не таков был отец Джон Бригем, чтобы смириться с этим. Как раз наоборот. Вспыльчивый кривоногий ирландец, отец Бригем был одним из тех лишенных юмора людей, которые просто не выносят дураков, в особенности гордых и напыщенных вроде преподобного Роуза.