Стивен Кинг - Самое необходимое

В этот четверг он очутился за дверями, едва успел отзвенеть звонок на шестой урок. В его ранце лежали не только учебники, но еще и дождевик, который мать заставила накинуть сегодня утром, поэтому ранец смешно топорщился у него за спиной.

Он катил на велосипеде очень быстро, так что сердце в груди колотилось как сумасшедшее. Ему нужно было кое-что сделать.

Отдать небольшой должок, чтобы отделаться. Вообще-то предстояла работенка довольно забавная. Теперь он знал, какая именно. Это стало ясно ему, когда он сидел и по своему обыкновению грезил наяву на уроке математики.

Как только Брайан миновал Касл-Хилл, катя по Скул-стрит, солнышко выглянуло из-за лохматых туч — впервые за весь день. Он глянул налево и увидел на мокрой мостовой мальчика-тень, катящего на велосипеде-тени.

«Придется тебе поторопиться, если хочешь сегодня за мной угнаться, парнишка-тень, — подумал он. — У меня полно дел, и надо всюду успеть».

Резво крутя педали, Брайан проехал деловую часть города, даже не взглянув через Мейн-стрит на «Самое необходимое» и тормозя лишь на перекрестках, чтобы кинуть беглый взгляд по сторонам и тут же устремиться дальше. Когда он добрался да пересечения Понд-стрит (которая была его улицей) и Форд-стрит, то свернул направо вместо того, чтобы ехать дальше, вверх по Понд-стрит до своего дома. На пересечении Форд-стрит и Уиллоу-стрит он свернул налево. Уиллоу шла параллельно Понд-стрит; задние дворики домов на обеих улицах почти смыкались, и в большинстве случаев их разделяли лишь дощатые заборчики.

Пит и Уилма Джерзик жили на Уиллоу-стрит.

Тут нужно было быть поосторожнее.

Но он знал, как соблюдать осторожность; он все обдумал по дороге из школы, и мысль так легко и просто пришла ему в голову, словно давно уже находилась там.

В доме Джерзиков было тихо, а дорожка возле дома оказалась пуста, но это еще не означало, что все пройдет спокойно и гладко. Брайан знал, что Уилма работает если не полную неделю, то хотя бы часть, в «Хемпхилл-маркете» на шоссе № 117, потому что сам видел, как она сидела там за кассовым аппаратом в своем вечно обмотанном вокруг головы шарфе; но это не значило, что она сейчас непременно там. Маленький, разбитый «юго», на котором она ездила, мог стоять в гараже Джерзиков.

Брайан подъехал к дому по дорожке, слез с велосипеда и поставил его на подножку. Теперь он слышал удары собственного сердца у себя в ушах и в горле. Стук сердца был похож на барабанную дробь. Он подошел к входной двери, повторяя в уме слова, которые произнесет, если окажется, что миссис Джерзик все-таки дома.

Здравствуйте, миссис Джерзик, я Брайан Раск, с другой стороны квартала. Я учусь в средней школе, и мы скоро будем продавать журнальные приложения, чтобы собрать деньги на новые костюмы для оркестра, вот я и обхожу жителей и спрашиваю, не нужны ли им журналы. Чтобы я мог зайти позже, уже с товаром. Если мы продадим много, нам обещают призы.

Когда он проговаривал это в уме, звучало неплохо; сейчас тоже все вроде казалось нормальным, но все равно он чувствовал себя скованно. Целую минуту он простоял на крыльце, прислушиваясь, стараясь уловить хоть какие-то звуки в доме — радио, какую-нибудь передачу по телевизору (конечно, не «Санта-Барбару»; ближайшие несколько часов никакой «Санта-Барбары» по ящику не будет), может быть, гул пылесоса. Он ничего не услышал, но это значило ничуть не больше, чем пустая подъездная дорожка.

Брайан позвонил в звонок. Где-то в глубине дома он услыхал звяканье: «Динь-донг!»

В ожидании он стоял на крыльце, то и дело оглядываясь по сторонам — не засек ли его кто-нибудь, но Уиллоу-стрит, казалось, крепко спала. А дом Джерзиков был окружен изгородью. Это хорошо. Когда тебе предстоит совершить нечто, что люди — например, твоя мать или твой отец — явно не одобрили бы, изгородь — самое лучшее, что есть на свете.

Прошло еще полминуты, но никто не вышел. Пока все нормально, но... с осторожностью всегда лучше «пере...», чем «недо...». Он снова позвонил в звонок, нажав на этот раз дважды, и из дома послышалось: «Динь-донг! динь-донг!» По-прежнему все тихо.

Что ж, тогда ладно. Вроде все в порядке. На самом деле было довольно страшно и очень необычно.

Обычно там или необычно, а Брайан не мог удержаться от еще одного взгляда по сторонам — на сей раз вороватого, — когда затаскивал свой велик с по-прежнему опущенной подножкой в узкий проход между домом и гаражом. В этом пространстве, которое ребята из компании «Дик Перри — двери и отделочные работы» называли «ветродуй», Брайан снова поставил велосипед на подножку, а потом прошел на задний дворик. Сердце у него стучало сильнее прежнего. Порой у него начинал дрожать голос, когда сердце так колотилось. Он надеялся, что, если миссис Джерзик на заднем дворе сажает лук или еще что-нибудь, у него не дрогнет голос, когда он будет рассказывать ей про журнальные приложения. А то ведь она может заподозрить, что он говорит неправду. А это может привести к таким неприятностям, о которых даже думать не хотелось.

Он остановился позади дома. Ему была видна отсюда только часть заднего дворика Джерзиков. И вдруг это перестало казаться забавным. Вдруг это показалось довольно злой шуткой — не более того, но и никак не менее. Неожиданно в мозгу у него зазвучал рассудительный голос: «Почему бы тебе просто не сесть снова на велосипед, а, Брайан? И не вернуться домой. А там выпить чашку молока и все хорошенько обдумать».

Да. Мысль показалась очень неглупой и весьма здравой . Он уже начал поворачивать... как вдруг перед ним возникла картина, гораздо более явственная, чем внутренний голос: он увидел, как длинная черная машина — «кадиллак» или, быть может, «линкольн» — останавливается перед его домом. Дверца водителя распахивается, и выходит мистер Лиланд Гонт. Только мистер Гонт уже не в смокинге, как Шерлок Холмс в некоторых рассказах. На мистере Гонте, нарисованном воображением Брайана, строгий черный костюм — костюм директора похоронного бюро, а выражение его лица далеко от дружелюбного. В гневе его синие глаза кажутся еще темнее, а губы обнажают неровные зубы... но не в улыбке. Длинные, тонкие, похожие на ножницы ноги быстро проносят Гонта по дорожке к дому Расков, а тень, следующая за ним по пятам, похожа на висельника из фильма ужасов. Подойдя к двери, он не звонит, о нет, он просто вламывается внутрь. Если мать Брайана попытается остановить его, он оттолкнет ее в сторону. Если отец Брайана встанет у него на пути, он собьет его с ног. А если Шон, маленький брат Брайана, попробует помешать ему, он отшвырнет его через весь коридор, как бейсбольный мяч. Он взберется по лестнице, выкрикивая имя Брайана, и розы на обоях будут вянуть, как только тень Гонта коснется их.