Эдвард Ли - Толстолоб

Сверкнуло еще несколько беззвучных молний.

Джеррика с трудом удержалась на ногах.

- Это... это удивительно, не так ли?

- Ч-ч-что? О, вы имеете в виду молнию. Это зарница. Летом такое часто бывает. Только всегда без дождя и без грома.

Она пыталась вытеснить из головы эти острые, как кончик булавки чувства, и перевела взгляд на небо.

- Красиво.

- Вы... вы... вы тоже, мисс Джеррика, - заикаясь, произнес Гуп, - если вы не против того, чтоб я так говорил.

Ее сопротивление рухнуло, краеугольный камень ее арки не выдержал. Соски, трущиеся об ткань сорочки, по ощущению напоминали раскаленную гальку. Между ног взмокло.

Она взяла Гупа Гудера за руку и каким-то чужим голосом произнесла:

- Ночь такая красивая, Гуп. Давай погуляем.

Странная молния все сверкала и сверкала, пока Толстолоб пытался уснуть. Он сидел в углублении у подножья холма, а в голове у него метались разные мысли. В прошлом он много раз видел беззвучные молнии, но никогда так отчетливо, как сейчас, поскольку когда он жил с Дедулей в Нижнем Лесу, высокие деревья почти полностью заслоняли небо. Но теперь он видел ее отлично. И как же странно она выглядела! И... И...

И она напоминала ему что-то, не так ли?

Она напоминала ему сон.

Это был сон, который ему снился дольше, чем он себя помнил. Не каждую ночь, а очень часто. И всегда был одним и тем же.

Толстолобу снился замок, и в этом замке были ангелицы. Три или четыре прекрасных ангелицы, и они метались, словно были напуганы, и они кричали. А еще там повсюду лежали старики, их лица были обращены вверх, и походили на большие высохшие мухоморы, вроде тех, которые он видел под деревьями в темном лесу.

Ангелицы были очень красивыми, а еще красивее было то, как они бегали и кричали. Затем око сна показало ему еще двух ангелиц, только они были абсолютно голыми и принимали ванны в одной из комнат замка. Толстолоб же, прошу заметить, во сне, не терял зря времени и как следует оттрахал их обоих. Отымел и утопил прямо в их приятно пахнущих ваннах. Затем раскроил им головы и съел их мозги. После этого он отправился на прогулку по замку и выследил первых четырех в их ангельских одеждах. А они по-прежнему кричали и пытались убежать. Но Толстолоб не потерпел бы этого, нет. И он тоже трахнул их, потом отымел в зад, просто так, оставил истекать кровью и умирать, потому что, как сказал Дедуля, ты должен иметь людишек, пока они не поимели тебя. В этом сне Толстолоб был довольно похотливым, у него хватало «молофьи» для всех, и он не скупился раздавать ее. Огромная твердая елда Толстолоба разрывала всех ангелиц, и из некоторых буквально хлестала кровь, когда он кончал в них. А те, кого он имел в зад, истекали кровью еще сильнее. И когда Толстолоб закончил свое дело, все они лежали и умирали, а на их красивых лицах застыло выражение страха, глаза были широко раскрыты, рты разинуты, а «дырки» и задницы сочились кровью, дерьмом и мочой.

Вот вам и ангелицы.

Затем сон увлек его в глубь замка, туда, где он видел лежащих стариков. Толстолоб предположил, что старики тоже были ангелами, поскольку зачем еще тогда они находились в ангельском замке? Было очень весело откручивать им мошонки и отрывать старые сморщенные «петушки». Парочку тех старых ангелов он заставил съесть их собственные «петушки», заставил проглотить их собственное «хозяйство». Толстолоб вырывал глазные яблоки из их кричащих лиц, выдергивал руки из суставов, распарывал животы и вытаскивал кишки. Когда он был близок к финалу, то обнаружил, что его причиндал снова встал, а в его мошне накопилось много хорошей «молофьи». Поэтому он трахнул в зад парочку последних ангелов и оба раза отлично кончил. Едрен батон, Толстолоб спустил столько «молофьи», что можно было бы наполнить ведро для молока! Но затем он оглянулся и обнаружил, что все эти старые ангелы мертвы, и ангелицы, похоже, тоже. И что в замке не осталось ни одной живой души.

В замке было темно, стояла темная ночь. И Толстолоб, все еще находясь во сне, прошу заметить, не видел почти ничего, кроме беззвучных молний, сверкающих в окнах.

И убедившись, что он перетрахал и перебил уже всех ангелов, Толстолоб ушел. Затем он встал посреди той величественной и прекрасной ночи и обратил свой взор к небу.

Молнии продолжали сверкать, что странно, без звука. А потом, во сне, он услышал голос...

Это был не дедулин голос, нет. Он не был чей-то конкретно.

Этот голос, скорее, потрескивал у него в голове, когда Толстолоб смотрел на молнии. И этот голос сказал ему вот что:

Он сказал: ПРИДИ.

Этот сон Толстолоб видел очень часто. И именно о нем он думал в данный момент, когда пытался заснуть под холмом. Но больше всего его беспокоили не все те ангелы, которых он убил во сне, а голос, который он слышал, и который потрескивал, как мясо енота на огне.

ПРИДИ, - произнес голос.

Но...

Идти куда?

ПРИДИ.

Толстолоб не понимал. За каким лешим ему снился этот сон? Однажды Дедуля сказал ему, что сны имеют значение, что сны, это, типа, зов души. Но что мог значить этот сон?

Он понял, что пытаться уснуть бессмысленно, поэтому встал и потянулся, помочился в кусты, опорожнился опоссумом и мозгами енота, которые он съел накануне, а также вкусными змеиными кишками. Было поздно и темно, в его косые глаза светил лунный свет. Толстолоб обратил свой взгляд в небо и стал просто смотреть.

И именно тогда он услышал. И он знал, что не спит, знал, что находится в полном сознании...

И, тем не менее, он услышал.

И вот, что он услышал.

Он услышал тот же самый голос из сна. И голос произнес:

ПРИДИ.

Толстолоб не совсем понимал, как он мог слышать наяву то, что он слышал во сне. Но он знал, что может сделать лишь одно.

Пойти на голос...

Молнии беззвучно сверкали через все лобовое стекло. Зарница, - узнал отец Том Александер. Заряды статического электричества, образовывающиеся в зоне высокого давления. Летом в горных регионах это распространенное явление.

«Мерседес» свернул на черную дорогу - 154-ое шоссе. Зеленые часы на приборной панели показывали 00:58. Как могло время пролететь так быстро? Он должен был хотя бы позвонить, предупредить, что будет поздно. Ну, что ж. Я спал в орудийных башнях танков и в рисовых полях, в бараках, палатках и полевых лагерях. Если хозяйка уже спит, я не развалюсь, если не переночую в гребаном «Мерседесе».

Он закурил сигарету, подставив лицо под теплый ночной воздух. По крайней мере, место было хорошо обозначено. Каждые пару миль стояли указатели: ПАНСИОН ЭННИ. И Хэлфорд сказал, что комната была оплачена заранее.

Он ехал, а его взгляд блуждал вокруг. А здесь получше, чем в сраном Ричмонде, - решил он. Ему пришлось признать, что сельский пейзаж, даже ночью, был потрясающим. Месяц следовал за ним, словно серповидный спутник, несущийся над вершинами деревьев. Дороги вились и петляли. Наконец, он оказался на месте.