Эдвард Ли - Толстолоб

- Наверное, они устарели, - предположила она.

- Да на хер их, - выругался священник. - Пардон за мой французский, но у Католической Церкви это в порядке вещей. Что это за дерьмо?

- Я по-прежнему не понимаю, - сказала Джеррика.

Он хмуро посмотрел на нее, дымя сигаретой.

- Мы стоим в подвале, верно?

- Верно.

- Согласно этим фотокопиям, подвала здесь нет.

Джеррика пожала плечами. Подумаешь, это же просто старые фотокопии. Однако ее фантазии продолжали затягивать ее, словно глубинное течение. Чем больше кубиков освещенной солнцем плоти, тем больше непристойных образов. Теперь она лежала, раздвинув ноги так широко, что у нее болели сухожилия. Но боль лишь усиливала удовольствие. Он лежал на ней сверху и долбил ее.

- Этот сукин сын Хэлфорд, - ругался Александер.

Его член проникал в нее так глубоко, что она чувствовала, как он колотит по ее желудку...

- Не спрашивайте меня, почему я так считаю, но ставлю свой бенефиций [9] бенефиций - доход священника - прим. пер. , говнюк знал , что эти фотокопии устарели. Черт, там даже в углу написано: 1921!

Кончи в меня! Кончи в меня! - мысленно говорила она, ощущая каждый толчок. По какой-то тайной причине, это было единственным на всем белом свете, чего она хотела - почувствовать в себе его семя. Его сперма в моей «киске», - мысленно простонала она. Воображение разыгрывалось все сильнее. Его руки опоясали ее спину, словно железные пруты, его рот втягивал в себя ее язык. И тут она почувствовала, как это льется в нее, словно густой бульон, словно теплый воск.

О, черт, - подумала она. Я люблю тебя...

- Надрать бы этому размазне задницу, - продолжал ругаться священник. - Этот отсталый, заскорузлый, лживый сукин сын послал меня сюда и даже не удосужился достать мне новые планы.

- Святой отец, - сказала Джеррика, наконец, вырвавшись из своих грез. - Разве священники используют такие выражения?

- Конечно, блядь, используют, сладкая. - Он был явно возмущен и взволнован. - Когда наше начальство обращается с нами, как с гребаными кретинами, мы используем такие выражение. Вы чертовски правы. Этот тупой, ленивый сукин сын...

Джеррика была потрясена, но в хорошем смысле слова. Она сочла за честь наблюдать священника в таком порыве негодования, что он перешел все границы пристойности. Это будто нарушило некое священное правило, разбило то, что она представляла себе воплощением священства. Но тут...

Что-то привлекло ее внимание.

Ей пришлось согласиться. Подвал, и правда, казался странным, даже бесполезным. Он состоял из одного длинного коридора, ограниченного с обеих сторон кирпичными стенами. Не было ни дверей, ни комнат, ничего. Лишь несколько разбитых окон в фундаменте, сквозь которые проникал свет. Она ожидала обнаружить здесь как минимум кладовку, подсобку, или помещение с электрощитами.

- Ничего, - раздосадовано проворчал Александер. - Здесь нет ни одной комнаты. Ерунда какая-то. В этом здании даже никогда не было электричества. Иначе здесь был бы какой-нибудь трансформатор. Но взгляните. - Он указал вверх. Отштукатуренный потолок, казалось, был покрыт черной копотью. - То же самое, что и наверху. Все время, пока это место было открыто, здесь пользовались масляными лампами.

Джеррика обратила внимание на эту странность, но по-прежнему не совсем понимала раздражение священника. Почему его это так волнует?

Но не это стало причиной ее вопроса, когда она, прищурившись, посмотрела вдоль стены, указала вперед и спросила:

- Что это?

- Вы, должно быть, шутите, - пробормотал священник.

Еще одна разница в кладке. Она была хорошо видна. Часть стены была заполнена более новыми кирпичами, словно там несколько лет назад был дверной проем, но потом его замуровали. Точно также как наверху, в административном офисе. Было лишь одно отличие.

- Что за... хрень ? - снова ругнулся Александер, уставившись на нелепость, которую уже заметила Джеррика.

- Похоже... - начала, было, она, но ее недоумение помешало ей договорить.

Новая часть стены выглядела так, будто...

Это самое странное, - подумала Джеррика.

... будто по ней били каким-то инструментом.

Словно кто-то пытался сломать ее.

Кладбище, - подумала Чэрити. Ну, конечно...

Дневная жара быстро выжигала утреннюю дымку. Но в рассеянной тени леса оставалось прохладно. Извилистые дорожки вели через заросли ежевики. Тетушка Энни сейчас уже успокоилась, будто охапки цветов у нее в руках давали ей утешение. Но Чэрити чувствовала себя ужасно, узнав, наконец, про тот тяжкий груз, который эта пожилая женщина несла все эти годы. Конечно, в ее прежней бедности не было ее вины, как и в том, что компенсация за добычу газа пришла так поздно. Чэрити пыталась представить себе, каково было для ее тетушки пробиваться вперед сквозь все невзгоды и несчастья....

- Вот и пришли, - сказала Энни, когда солнце вытеснило тень. Дорожка закончилась, приведя их к длиной открытой лощине. По обе стороны от нее с удивительной симметрией росли вздымающиеся ввысь деревья. Густая, высокая трава образовывала ковер, усеянный простыми, высеченными из камня надгробиями.

- Это семейное кладбище, - сказала Энни. Казалось, она смотрела на него с трепетом, будто напоминая себе, что когда-нибудь тоже будет похоронена здесь.

- Очень красиво, - сказала Чэрити. - Выглядит намного честнее, чем обычные кладбища, и намного реальнее.

Но Тетушка Энни будто не слышала ее, полностью поглощенная своими сокровенными мыслями. Чэрити смотрела на залитую солнцем долину. Своей продолговатой формой она напоминала гроб. Подходящая ассоциация, - подумала она. Пчелы гудели, перелетая с одного цветка на другой и собирая пыльцу. С высоких карий за ними наблюдали маленькие птички. Восхитительный запах жимолости и орешника вызывал у Чэрити легкое чувство эйфории. Но в конечном итоге этот поток предварительных ощущений растворился. Она привела меня сюда по какой-то причине, - вспомнила Чэрити. А это могло означать лишь одно:

Она привела меня сюда, чтобы показать какую-то особенную могилу...

И Чэрити догадывалась, чью.

- Я никогда не показывала тебе могилу твоей матери, Чэрити, - сказала пожилая женщина. - И никогда не посвящала тебя в детали. Ты была слишком мала, по крайней мере, так я считала.

- Понимаю, Тетушка Энни.

- Но теперь пришло время тебе увидеть и все узнать.

Чэрити последовала за хрупкой фигуркой пожилой женщины прямо под палящее солнце. Высокая трава колыхалась вокруг, цветочный аромат усиливался. По всему периметру кладбища она видела дикие розы, стебли люпина, подсолнухи с огромными поникшими головами. Ноги Чэрити шли по тропе, протоптанной ежедневными походами сюда ее тетушки. Было видно, как она петляет вокруг простых камней. И только потом до Чэрити дошло, сколько времени отнимала эта маленькая прогулка - до пансиона было, наверное, добрые две мили. Не удивительно, что тетушка так хорошо выглядит для своего возраста! Проделывая такой путь на ежедневной основе, кто угодно будет поддерживать себя в форме.