Эдвард Ли - Крикеры

Почему же он чувствовал себя так тревожно?

«У меня новая нервная работа», — пытался он убедить себя.

Но он знал, что дело не в этом.

Дело было в воспоминании, которое он хоронил бóльшую часть своей жизни…

Дом.

Он всё ещё там?

Существует ли Дом на самом деле, или это просто то, что Фил вообразил себе много лет назад?

Он старался забыть об этом. У него это неплохо получалось.

Пока он не вернулся сюда.

Ровный гул мотора гипнотизировал его, воспоминания всплывали в памяти всё новыми и новыми вспышками.

«Господи, нет…»

Тонкие осколки образов блеснули в его сознании. Это были глаза ребёнка, не так ли? Он видит себя испуганным маленьким мальчиком.

«Нет…»

Открытая дверь.

Лучи солнечного света вяло пробиваются через тьму.

Затем эта же тьма… начала двигаться.

Он мог различить там вещи, силуэты, шёпоты. В тонких лучах солнца он мог видеть…

Людей.

Он видел их лица.

Части тела.

Скрюченная рука здесь, кривая босая нога там.

Уродливые рты открывались, закрывались, задыхались, жадно ловя воздух. Струйки слюны стекали с раздвоенных подбородков, а языки, словно жирные розовые морские черви, извивались между рядами сломанных зубов. И…

«Боже, нет…»

Фил съехал на обочину, крепко зажмурив глаза, чтобы защититься от потока образов. Его желудок сжался в комок размером с чернослив, и боль пульсировала в висках.

«Ты никогда этого не видел! — он кричал на себя. — Это не реально! Это всё галлюцинации!»

Но как бы он ни старался убедить себя в этом, он знал, что никогда не будет в этом уверен.

Фил прошёл в заднюю комнату, чтобы переодеться, и заскочил в каморку к диспетчеру.

— Я… — начал он.

Сьюзен в смятении нахмурилась.

— Твоя смена заканчивается в восемь утра, — сказала она ему. — Что ты делаешь в штатском?

— Я немного понаблюдаю за «Сумасшедшим Салли», — прямо ответил Фил.

— Ах вот как? Кто сказал?

— Шеф Маллинз. Знаешь, для диспетчера ты не очень хорошо информирована.

Она нахмурилась ещё сильнее.

— Ну, как я могу быть информирована, если ты не даёшь мне никакой информации?

— Я дал тебе её сейчас, — сказал Фил.

Сьюзен нерешительно отложила книгу. Теперь она читала что-то по криминалистике 1994 года.

— Шеф ничего не говорил мне о том, что ты сегодня пойдёшь в этот стриптиз-клуб под прикрытием.

Фил вздохнул.

— Секретная миссия, да, — Фил улыбнулся. — На самом деле, Сьюзен, я всё выдумываю. Пойду пить пиво и знакомиться с местными женщинами.

— Меня бы это не удивило. Женщины, которые там работают, наверное, в твоём вкусе, — она снова замолчала, постукивая пальцем по освещённому передатчику. — Я ничего не знаю об этом. Я лучше спрошу у шефа.

— Давай, — предложил Фил. — Я уверен, что он не будет возражать, если его разбудит посреди ночи диспетчер, у которого даже не хватает инициативы, чтобы узнать о ежедневных планах на работу.

— Засранец! — сказала она, глядя сквозь белокурую чёлку.

— Эй, это моё второе имя! Слушай, делай что хочешь. Позвони шефу, мэру и городскому совету. Ты даже можешь позвонить Русалочке и Стивену Спилбергу, если хочешь, но я еду в «Сумасшедшего Салли».

— Не забудь рацию.

Фил поднял портативную Motorola.

«На что это похоже? На крышку от туалетного бачка?»

— Запиши, что я уехал на задание, — рявкнул он и покинул станцию.

«Боже, она действует мне на нервы!»

Фил сел в свой Malibu и уехал.

«Почему она меня ненавидит?»

Этот вопрос не давал ему покоя. Конечно, он был новичком, и копам обычно требовалось время, чтобы принять новых сотрудников, но…

«Господи, она ведёт себя так, будто я помочился на её лучшее платье! Должно быть, у неё постоянный ПМС».

Или…

«Может быть, это во мне дело? — подумал он. — Может быть, это моя карма или что-то…»

Фил не видел явных причин, по которым Сьюзен могла бы относиться к нему с такой неприязнью, но он должен был признать, что женщины редко любили его, и он никогда не знал, почему было так. За время работы в большом городе у него было несколько отношений. Да, и все они прекращались, а он оставался последним засранцем. Но, возможно, он и был засранец? Самые длинные из отношений длились месяцев восемь, и ругались они хуже, чем кошка с собакой.

«Будь самим собой, Фил», — приказал он себе.

Легко быть самим собой, когда едешь один в глубокой ночи.

«В тебе есть что-то, что плохо действует на женщин. Может, она и права? Может, я и есть засранец?»

На этой ноте он решил, что поиски самого себя, возможно, не самое лучшее, что нужно обдумывать прямо сейчас.

«Зачем копаться в собственном дерьме, если можно не копаться?» — рассуждал он.

У него были дела поважнее. Нужно было решать проблему с «Сумасшедшим Салли» и «ангельской пылью».

«И не нужно мучить себя мыслями о том, почему женщины ведут себя так, будто ты Бостонский душитель».

За следующим поворотом вспыхнула большая светящаяся вывеска:

«Сумасшедший Салли».

Гравий шуршал под колёсами, когда он въехал на стоянку в поисках подходящего места для парковки. Конечно, потрёпанный Malibu не будет бросаться в глаза, но какой-нибудь парень, припарковавшийся прямо перед клубом с портативной полицейской рацией, будет. Он заехал на заднюю часть парковки, откуда открывался довольно широкий обзор здания и территории вокруг.

«Номерные знаки», — напомнил он себе.

Всё, что он хотел сделать в первые несколько ночей, это получить список всех транспортных средств, которые оставались на стоянке до закрытия: марки автомобилей, номера и описания владельцев, а затем сравнить их в конце недели и посмотреть, кто был завсегдатаями. Кроме того, ему нужны были номерные знаки всех автомобилей, не принадлежащих этому штату. Это будет медленно, но это был единственный верный способ начать продвигаться в нужном направлении.

«Просто рай для пикапов», — подумал он.

Половина автомобилей, занимавших стоянку, были, что неудивительно, пикапами в различных состояниях после ремонта. Остальные автомобили были потрёпаны в равной степени, как и Malibu.

«Нет, это не стоянка у Hyatt Regency», — пошутил он и принялся записывать номера автомобилей своей светящейся в темноте ручкой.

Он также взял с собой бинокль Bushnell 7x50 с зумом, чтобы разглядеть номера. Это не заняло много времени, и ему ничего не оставалось, кроме как наблюдать, как посетители в джинсах и рубашках приходят и уходят. Он предположил, что большинство посетителей уберутся около половины второго, и он сможет увидеть, кто остался.

«Нужно определить самых стойких, — подумал он. — Тех, кто останется здесь. Я должен их проверить».

Скука наступила очень быстро.

Неразборчивая кантри-музыка гремела на стоянке каждый раз, когда кто-то выходил из клуба. Большинство из тех, кто ушёл, были явно пьяны, болтая о «горячих малышках». Многие сочли нужным помочиться на колёса чужих машин перед отъездом.