Эдвард Ли - Крикеры

«Если бы я получал пять центов за каждую деревенщину, которую сегодня видел мочащейся на публике, — подумал Фил, — я бы, наверное, смог заправить бензобак высокооктановым топливом».

Он пытался отвлечься, но каждый раз мысли возвращались к нему самому, к теме сегодняшней ночи.

Работа в Крик-Сити никогда не принесла бы ему «Серебряной звезды» (медали за отвагу в бою), но, по крайней мере, это была работа, которая соответствовала его целям в колледже и карьере. Значит, он должен быть благодарен, что не чистит до блеска машины на «Автомойке Счастливчик». Несмотря на то что Дигнацио был в полиции при городском департаменте, Фил понимал, что всё могло быть и хуже, намного хуже. Не имело значения даже то, что никто здесь никогда не поверит, что его подставили. По крайней мере, он работал и получал зарплату за что-то более стоящее, чем времяпрепровождение на фабрике ткани. Многие люди в эти дни вообще не имели работы.

«Так чего же я приуныл?»

Словно подводное течение, мысли вернули его к прежним размышлениям. Женщины.

Отношения.

«Я больше раз рвал с женщинами, чем Буг Пауэлл ударял по мячу».

Возможно, он никогда не воспринимал отношения достаточно серьёзно. Возможно, он принимал всё как должное. Человеческая совместимость была для него чем-то нереальным.

«Не может быть, чтобы это был я, — умолял он себя. — Думать так — значит признавать свою вину, не так ли? Чёрт…» — подумал он.

Ещё двое деревенщин, пошатываясь, вышли из «Сумасшедшего Салли». Они оба облегчили свои наполненные пивом мочевые пузыри, прежде чем погрузиться в красный пикап Chevrolet и уехать.

«Что, чёрт возьми, со мной не так?» — Фил задумался.

Вики была его единственной настоящей, долгосрочной связью. Он знал, что любил её, любил больше всего на свете.

«Только на моих условиях», — пожалел он теперь.

А потом его мысли стали насмешливыми.

«Да, женщина моей мечты… Единственное, чего она не сделала для меня, так это не уехала вместе со мной и не изменила свою грёбаную жизнь. Какой же я мудак!»

Но зачем думать об этом сейчас? Это всё история. Это было больше десяти лет назад, и сейчас он сидел в засаде на стоянке какого-то деревенского стриптиз-клуба, и всё, о чём он мог думать, была какая-то девушка, с которой он встречался в школе и колледже, и которая, вероятно, не думала о нём с тех пор, как сериал «Трое — это компания» ещё был в эфире.

«Держи голову выше! Ты не пробыл в городе и двух дней, а уже превратился в нытика!»

Он снова попытался сосредоточиться на работе, на наблюдении.

И на Наттере.

Насколько хорошо парень сохранился за последнее десятилетие?

Фил видел его всего несколько раз в жизни, и это было давно. Должно быть, сейчас он стал ещё уродливее, чем был раньше. Наттер был чистокровным крикером, но, несмотря на физические уродства, он говорил очень чётко и был очень умным.

«Машина Наттера сейчас здесь?»

И был ли он сам в этот момент в «Сумасшедшем Салли»? Фил должен был подумать об этом раньше, но не стал. Время близилось к двум часам, машины на стоянке начали разъезжаться.

«Господи, — подумал Фил. — Надо было хотя бы спросить Маллинза, водит ли Наттер всё ту же машину?»

Всё больше местных, спотыкаясь, выходили из клуба, бормотали что-то и уезжали.

— Чувак, задняя комната это что-то, да? — заметил один ужасно большой деревенщина, отхаркивая табачный сок.

Его спутник, ещё более крупный, завопил как бешеный.

— Чувак, эти цыпочки меня раззадорили, — ответил он. — Мы будем возвращаться сюда каждую ночь!

«Пожалуйста, не надо», — подумал Фил.

Они были просто деревенскими пьяницами, а не наркоторговцами. И что они сказали? Что-то насчёт задней комнаты?

«Я не помню никакой задней комнаты, — подумал Фил. — Они, должно быть, расширили место».

Затем…

Началось.

Фил насторожился и поднял свой бинокль. Теперь на стоянке осталось всего несколько машин: пара пикапов (один из которых выглядел абсолютно древним) и полностью отремонтированный Chrysler Imperial 63-ого года, жуткого тёмно-красного цвета.

А затем из главного входа здания появилась фигура.

«Вот он», — понял Фил.

Отрицать личность было невозможно. Такие лица не забываются, и Фил даже вздрогнул, когда сфокусировал свой взгляд в бинокль. Нечеловечески высокий и худой… Коди Наттер вышел на стоянку, одетый в джинсы, вышитую рубашку на пуговицах и чёрную спортивную куртку.

«Этот ублюдок, должно быть, тратит целое состояние на одежду, сшитую на заказ», — подумал Фил.

Такой размер одежды найти было почти невозможно. Нити седины казались паутиной инея в чёрных до плеч волосах мужчины. Конечно, у всех крикеров были чёрные волосы и красные глаза, радужки, красные, как артериальная кровь, которые на мгновение вспыхнули, когда Фил прищурился в бинокль. Затем по его спине снова пробежала дрожь, как от вереницы пауков, когда он впервые внимательно и пристально посмотрел в лицо Коди Наттеру…

Оно выглядело потрескавшимся и искривлённым; восковая кожа обтягивала тыкву, которая была его головой; Фил мог поклясться, что действительно видит каждую вену под его тонкой кожей.

Губы, такие узкие, что их едва можно было различить, образовывали рот, похожий на нож, вонзённый в мясо; из впалой нижней челюсти торчали неровные зубы. Одна большая мочка уха висела на дюйм ниже другой и, казалось, отвисала так, что напоминала Филу моллюска в мягкой скорлупе. Несколько морщин пересекали увеличенный лоб, глубокие, как выемки, сделанные деревянным долотом, и, наконец, по четыре пальца на каждой руке Коди Наттера завершали образ.

«Господи, что за уродец?!» — заметил Фил.

Мимо прошествовала пара наглых блондинок в коротких юбках, татуировках и с избытком косметики. Стриптизёрши. Каждая из них, казалось, пожелала Наттеру спокойной ночи, но тот не ответил. Вместо этого он стоял у входа, словно в тревожном ожидании.

«Кого он ждал?»

Потом вышел ещё один крикер, хромая и направляясь к одному из пикапов; лоб у него был перекошенный и в ужасных наростах. А затем…

Фил увеличил изображение.

Три женщины вышли, опустив головы и проходя мимо Коди Наттера. Они были одеты так же, как и блондинки: в ярких юбках и блестящих блузках, так плотно облегающих грудь, что Фил удивился, как пуговицы со стразами не отлетели. У всех были прямые иссиня-чёрные волосы, блестящие, как масло, и красные глаза.

«Крикеры», — понял Фил.

Осознание этого стало более весомым, когда он распознал больше характерных черт, указывающих на то, что это были именно они: уродливые головы, неровные конечности, странно тонкие губы. Под кожей виднелись синие прожилки, такие тонкие, что их можно было принять за паутину. У одной женщины были явные нарушения в походке, в то время как другая, казалось, имела два локтя на одной руке. Наттер остановил третью, заговорив с ней; её алые глаза были прикованы к земле. Во время этого разговора Фил заметил, что её рот был таким крошечным, что это был вовсе не рот, а нечто похожее на прокол.