Дельфина Бертолон - Та, что приходит ночью [litres]

– Ну вот! Ты всегда хочешь остаться хорошим! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Пусть его мучает совесть – и пусть замучает до смерти. Так лучше?

Я снова улыбнулся.

– Да, так лучше.

– Ну вот и отлично. Держи меня в курсе. И перестань выдумывать призраков: это противно.

Четверг, 3 августа 2017 г.,

10 часов 33 минуты (на моём телефоне).

Ясно.

Вчера вечером я получил в «Фейсбуке» короткое сообщение от Арно Фраше: «Вы кто?»

Я представил себе тринадцатилетнего мальчишку, симпатичного и круглолицего, каким я его видел на фото, в волнении грызущего ногти перед экраном компьютера. Я был собой недоволен.

Отвечать я пока не стал.

Я ждал новостей от Лили.

Мне всю ночь снился один и тот же кошмар: я три раза просыпался в поту, задыхаясь, как будто меня душили. Видео наводнения 1988 года мешалось с лицом Полины, огромным и странным, многократно отражённым в подвесках люстры. Но люстра не была разбита: она висела на потолке, освещая «храм майя». Свет был яркий, ослепляющий. Мне хотелось бежать, но я не мог двинуться с места, ноги словно приросли к полу. Я ничего не видел, но слышал крики, смешивались два голоса – Лили и Полины. Они кричали в ужасе: «Спасайтесь, она приближается, приближается буря!», я хотел бежать им на помощь, но не мог двинуться, я даже не мог им ответить; казалось, я нахожусь под водой, я задыхаюсь, вода заглушает мой голос. Резко проснувшись в третий раз, я решил больше не спать: слишком страшно было вернуться в этот сон. До утра было ещё далеко, и я скоротал время в «Инстаграме». Поп выложил кучу фоток с Корсики, всё больше виды на море. Моя одноклассница Сара путешествовала по замкам Луары – Шамбор, Шеверни, Шенонсо, – в её ленте было множество дворцов, донжонов и всяческих башен, окружённых великолепными парками. Бенжо продолжал свою серию «Лучшие бургеры Парижа» – он явно собрался все их попробовать, даже если в итоге он станет похож на сумоиста.

Понемногу, посмотрев на экране телефона, как живут другие, я успокоился. Их жизни, как ни странно, привели в порядок мою – все эти дурацкие селфи, знакомые места, парижские забегаловки, глупые постановочные фото, великолепные виды природы… Оказалось, что я тоже живой. Мне четырнадцать лет, и, если захочу, могу тоже выкладывать интересные фото: монстропланты, сверкающая под солнцем река, бараньи рёбрышки на барбекю. Нормальные фото. Просто у меня были другие дела.

Наша жизнь уже больше не будет нормальной. Не будет, пока мы не узнаем, что случилось летом 1987 года. Если Полина здесь, на грани двух миров, я больше не смогу спать: я буду бояться снова увидеть голову, выпирающую из стены. Моя сестра тоже не будет спать: призрачный голос в её голове, кое-что под подушкой, грязь на простынях. Все наши силы уйдут на то, чтобы обманывать родителей, чтобы не сойти с ума, чтобы делать вид, что всё в порядке. Прошло меньше месяца, а я уже обессилел. А что будет через год…

Пришла эсэмэска от Лили: «Можешь прийти в бар к часу?» Я ответил: «Ок».

Я представил, как она дала послушать кассету отцу… Противоречивые чувства одолели меня. Волнение, опасения, нетерпение… Что именно она ему рассказала? Рассказала ли она про призрака? Про рисунки Жанны? Я похолодел: все решат, что мне пора в психушку! А если этот слух дойдёт до учеников, с которыми мне предстоит встретиться через несколько недель? Неужели придётся начинать учёбу в новом лицее в качестве изгоя?

Если мне так часто придётся крутить педали до Кабриера, у меня ноги станут как у Лэнса Армстронга.

Я прямо увидел плакат: «Мало, псих с могучими ляжками».

Пропала моя жизнь…

Четверг, 3 августа 2017 г.,

22 часа 30 минут.

Звёздная ночь.

В задней комнате «Модерна» отец Лили нажал кнопку «Стоп» на своём плеере. Мрачноватый голос Полины словно завис в комнате. Все мы уже слушали эту кассету раньше. Но от этого её содержание не стало менее впечатляющим. Остолбеневшие, мы переглядывались не меньше минуты. Наконец Лили решилась разбить лёд:

– Ну что, папа? Что скажешь?

– Надо сообщить в полицию.

– И вызвать экзорциста, – я хотел немного разрядить атмосферу.

Лили пихнула меня локтем, её отец пригвоздил взглядом. Я прикусил губу и опустил глаза. В конце концов, они не жили в этом доме. Они не понимают. Говорят, юмор – спасение от безнадёжности.

– Эта запись и ваш разговор с Шарлем, – продолжал Клуни с серьёзным видом, – безусловно, дают основания для возобновления расследования. В любом случае этот вопрос надо поставить, хотя срок давности уже вышел.

– Срок давности? – спросил я хмуро.

– Дело тридцатилетней давности… По закону ничего нельзя сделать. Даже если виновные ещё живы, их никак нельзя преследовать. Но это не мешает узнать правду. Я позвоню Жану-Филиппу.

Это имя, словно удар током, заставило меня подскочить.

– Жану-Филиппу?

Клуни – то есть мсье Верней – кивнул.

– Друг детства Полины теперь комиссар полиции в Ниме. Думаю, моя дочь рассказала тебе, что мне пришлось выйти в отставку из-за этого дела?

Я тоже кивнул, не сводя взволнованного взгляда с Лили.

– А Жан-Филипп наоборот. Он стал полицейским из-за этого. Это дело нанесло здесь удар по целому поколению.

– Да, я понимаю…

Мсье Верне встал, окинув нас суровым взглядом.

– Я этим займусь. А вы ни во что не лезьте, не предупредив меня. Вы и так зашли слишком далеко. Договорились?

Мы с Лили согласились, чувствуя себя неловко. Неудивительно, что он был полицейским и пожарным: этот человек умел подчинять себе. Представляю, каково приходилось Лили в детстве… У её отца тяжёлый характер. Напротив, официантка (я наконец понял, что это мадам Верней) Верней была хорошенькой миниатюрной женщиной, улыбчивой и смешливой, Лили похожа на неё как две капли воды. Я думаю, что две противоположные силы уравновешивались, что так пошло на пользу Лили… И я позавидовал.

Мы вышли из бистро со смешанными чувствами, как и после нашего похода в дом престарелых. Я не стал рассказывать Лили про сообщение в «Фейсбуке», но спрашивал себя, не совершил ли я глупость. Она задумалась, глаза её были печальны.

– Лили, я хочу тебе кое-что рассказать.

Когда я признался ей в своём промахе, она только пожала плечами:

– Это было не очень умно, но что сделано, то сделано.

– Твой папа меня убьёт…

Она рассмеялась.

– Никого мой папа не убьёт. А тебя ещё и полиция обругает. Но, в конце концов, они получат кассету благодаря тебе. Так что не переживай.

– А если они будут меня допрашивать? Если спросят, как я её нашёл? Не могу же я сказать, что путь мне указал призрак!

– Я же говорила тебе, Мало: все местные мальчишки издавна шастают по Замку. Просто ты оказался более любопытным, чем другие.