Альбина Нури - Отель «Петровский» [СИ litres]

Илье было жаль ее, душа ныла, когда он в какой-то момент убрал ее руку с плеча и сказал твердо и строго, как маленькой девочке:

– Мам, перестань, я же все равно пойду! Меня люди ждут, как ты не понимаешь? Напридумывала себе глупостей.

Мать покорно отошла в угол, но в свою комнату не уходила, стояла и смотрела, как надевает куртку, ботинки, шапку.

Илья уже приготовился выйти из квартиры, когда она вновь подошла к нему, припала к груди. Удержать не пыталась – просто молча стояла, но он чувствовал охватившее ее горькое отчаяние.

– Все хорошо, мам. Ну, чего ты. Я скоро вернусь.

Выходя на лестничную клетку, закрывая за собой дверь, Илья старался не встречаться с матерью взглядом.

«А если она и вправду что-то предчувствует?» – кольнуло его изнутри, но он отогнал дурные мысли.

Сейчас, в вагоне метро, среди людей Илья внезапно ощутил не то чтобы одиночество – свою изолированность от мира. Как будто они все были здоровы, а он – болен. Или они знали что-то, чего не знал он. Или…

Илья посмотрел в окно, дернулся и едва не заорал: на него смотрело чье-то лицо, кривило в усмешке бесформенный рот. Поезд ехал – и оно плыло за ним, пялясь на Илью глазами-дырами. Там, в темном тоннеле был кто-то!

Осторожно повернув голову, Илья поглядел на попутчиков: никто ничего не видел. Только женщина справа недовольно косилась: похоже, он задел ее, шарахнувшись при виде лица.

Разумеется, другие и не могли видеть: то был его личный кошмар, иначе и быть не могло. Вспомнились недавние слова Марты Роговой о том, что она не видела ничего необычного: «Но я ведь и не бывала в том проклятом отеле».

А Илья был. И снова собирался пойти туда – уже шел.

Он закрыл глаза, снова открыл – ухмыляющееся лицо исчезло. Илья тихонько перевел дыхание, стараясь успокоиться.

Отель «Петровский» горделиво высился на холме во всем своем великолепии. Роман и Илья поднимались по каменной лестнице – одной из трех, по которым можно было взойти на холм. С четвертой стороны к отелю вела автомобильная дорога.

Илья еще вчера пытался отговорить Щеглова, но поскольку не мог привести внятных аргументов, тот все равно пожелал отправиться на вечеринку. Что Илья должен был сказать: каждый, кто переступает порог отеля, рискует? Но чем и почему?

Илья мямлил, уходил от ответа и чувствовал, что Роман начинает сердиться. Кажется, он понимал, почему Щеглову хочется пойти. Из-за Томочки: знал, что девушка там работает, и, похоже, надеялся встретить ее.

– Холод собачий, – сказал Роман, когда они уже шли к дверям. – Но ничего, скоро согреемся.

Илье некстати вспомнилась Наталья Петровская. Он видел лишь ее портрет, мало что знал об этой женщине, жившей в прошлом веке, но ощутил духовную общность с нею. Дом, куда шел Илья и в который она вошла счастливой новобрачной, растоптал ее надежды и ожидания, отнял мужа, здоровье, душевный покой.

Что видела Наталья в коридорах и комнатах бывшей больницы?

С кем или чем столкнулась?

И что предстоит увидеть там Илье?

Внутри все было, кажется, еще более грандиозно и пышно, чем в прошлый раз, и уж точно более многолюдно. Пестрая толпа людей в броских нарядах бурлила и клокотала в холле, на лестницах, в коридорах. Голоса, смех, музыка, громкие возгласы… Илья смотрел на этих людей, и его не покидала мысль: все ли они уйдут отсюда прежними, такими, как вошли?

Спустя полтора часа они с Романом сидели за столиком. Был он на четверых, и по соседству с журналистами устроилась молодая пара. Девушка-дизайнер, имя которой он забыл сразу, как только она его назвала, без умолку трещала, выдавая столько информации о себе и своем спутнике, что у Ильи через пять минут все в голове перемешалось. Он перестал ее слушать, лишь улыбаясь и кивая головой девушке и ее бойфренду-японцу, с которым она успевала параллельно говорить на его родном языке.

Еда была отменной (кормили обильно и вкусно), обслуживание – на высшем уровне (быстро, ненавязчиво, ловко), а развлекали гостей московские звезды такого уровня, что Илья поначалу глазам не поверил: неужели эти люди и вправду тут, выскочили из телевизора, выплясывают перед гостями, сыплют шутками?

И все равно, несмотря на показную идеальность и шик, в воздухе витало беспокойство, непонятная нервозность, не имеющая видимых причин. Хотя, возможно, это лишь казалось.

Илье не находил себе места, чувствуя, что время уходит напрасно. Ему нужно было поговорить с Ларисой – ради этого он и явился сюда, однако той нигде не было видно, а где искать хозяйку, он понятия не имел.

Появившись перед собравшимися в зале в самом начале вечера, Гусарова поулыбалась заученной пластмассовой улыбкой, поприветствовала всех с мнимой сердечностью, а после весьма скомканной речи передала бразды правления звездным ведущим и исчезла. Илья видел, что она встревожена и скрыть волнение не удается. От той царственной уверенности, с какой она вела себя в прошлый раз, не осталось и следа: голос звучал отрывисто, движения были резкие; Лариса словно постоянно делала над собой усилие, чтобы не оглянуться и не посмотреть, что у нее за спиной.

Илья ломал голову: что могло настолько выбить Ларису из колеи? И, не находя ответа, но предполагая худшее, психовал еще сильнее.

Все шло не так, как нужно. Роман, отчаявшись поддержать разговор и осатанев от неумолчной болтовни соседки, налегал на еду и спиртное, и вскоре был ощутимо пьян.

– Схожу позвонить, – сказал Илья, поднимаясь из-за стола.

– Ты же только что звонил, – слегка заплетающимся языком проговорил Роман, имея в виду, что Илья полчаса назад позвонил женщине, которая должна была проверить, как там мать.

– Теперь Мише. Обещал еще днем, закрутился. – Это была правда. – Я скоро.

Роман обреченно кивнул и потянулся к бутылке с вином.

Илья вышел в холл, где было потише, встал возле лестницы, вытащил телефон.

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил равнодушный женский голос.

Похоже, отвести душу, поговорить с другом не получится. Илья посмотрел по сторонам и тут увидел Ларису. Она шла к дверям в Рубиновый зал, где и происходило на этот раз действо. Красивое лицо ее было замкнутым и озабоченным, между бровей пролегла глубокая складка. В ту минуту ей легко можно было дать ее тридцать с чем-то – и даже больше.

«Вот и встретились», – подумал Илья, шагнув навстречу Гусаровой.

Лариса заметила его, и лицо молодой женщины озарилось улыбкой – вроде бы, вполне искренней.

– Илья! Как же я рада вас видеть, – проговорила она, направляясь к нему.

– Я вас искал, – признался Илья и хотел добавить: «Чтобы поговорить», но она не дала ему такой возможности и быстро произнесла:

– Слышите? – Лариса вскинула указательный палец. – Моя любимая песня! Пригласите меня? Будьте душкой, не отказывайте и не врите, будто не умеете танцевать. Все же и у меня должны быть маленькие радости.