Трейси Вульфф - Жажда

– Вишни – это тоже фрукты, – дразню его я.

– Не совсем. – Он ободряюще сжимает мое плечо. – Не забудь зайти ко мне после уроков. Теперь, когда ты стала чувствовать себя лучше, я хочу поговорить с тобой кое о чем и услышать, как прошел первый день твоей учебы.

– Все будет нормально, дядя Финн.

– Надеюсь, что все будет не просто нормально, а отлично. Но как бы все ни прошло, зайди ко мне и расскажи, как у тебя дела. Ладно?

– Да, конечно.

– Вот и замечательно. До свидания, девочки. – Он улыбается нам и исчезает за дверью.

Мэйси качает головой и достает из стенного шкафа свою школьную форму.

– Не обращай на него внимания. Мой отец настоящий зануда.

– Большинство хороших отцов – зануды, не так ли? – замечаю я и подхожу к зеркалу на дверце моего стенного шкафа, чтобы привести в порядок волосы. – К тому же он напоминает мне моего отца. Это так мило.

Мэйси молчит, и, посмотрев на нее, я вижу ее устремленный на меня печальный взгляд. Это однозначно вторая наиболее скверная вещь в моей утрате. Меня очень напрягает то, что все жалеют меня и никто не знает, что мне говорить.

– Это было сказано в позитивном ключе, – объясняю я. – Так что тебе нет нужды чувствовать себя виноватой.

– Знаю. Просто я так радуюсь тому, что ты здесь и мы можем лучше узнать друг друга. А затем я все вспоминаю, и моя радость кажется мне такой эгоистичной. – Она вздыхает: – Ну вот, получается, что я опять говорю о себе, хотя этого вовсе не хочу. Просто…

– Брось. Я все понимаю. И хотя попала я сюда не по своей воле, я тоже рада, что теперь мы можем лучше узнать друг друга. Понятно?

Ее озабоченный вид сменяется улыбкой:

– Понятно.

– Вот и хорошо. Давай, одевайся. Я умираю с голоду.

– Я сейчас! – говорит она и скрывается в ванной.

Двадцать минут спустя мы наконец спускаемся по черной лестнице (тут не так чтобы много народу, клянется Мэйси) в кафетерий, пройдя по меньшей мере мимо семи комплектов рыцарских доспехов, четырех громадных каминов и стольких колонн, сколько не сыскалось бы во всей Древней Греции.

Последнее, конечно, являет собой некоторое преувеличение, но совсем небольшое. К тому же здесь колонны не белые, а черные, что, на мой взгляд, дает им дополнительные очки. Не говоря уже о том, что их капители и подножия отделаны позолотой.

Все это просто уму непостижимо. Невероятно уже и то, что моя школа находится на Аляске, в настоящем замке, с залами, имеющими кроваво-красные потолки, и стрельчатыми готическими арками – это вообще улет.

Во всяком случае, если игнорировать всех тех, кто глазеет на меня, пока мы идем через все эти залы. Мэйси говорит мне, что это просто из-за того, что я новенькая, и советует не обращать на них внимания. Но сделать это нелегко, ведь, когда я прохожу мимо, люди, не скрываясь, оборачиваются, чтобы посмотреть на меня. Я знаю, Мэйси говорила, что они учатся вместе уже давно, но ведь я тут не первая новенькая, не так ли? Думать, что я первая, было бы глупо. В школах все время появляются новые ученики, даже если эти школы находятся на Аляске.

Мэйси прерывает мой внутренний монолог возгласом: «Вот мы и пришли!» – и мы останавливаемся перед черно-золотыми дверьми. Двери украшены резьбой, я пытаюсь рассмотреть ее, но моя кузина слишком спешит показать мне кафетерий. Да ладно, думаю, раз я видела кафетерий в моей прежней школе… значит, я видела их все.

Но когда она с помпой распахивает одну из дверей, словно ведущая телевикторины, демонстрирующая автомобиль, скрытый за первым занавесом, я понимаю, что ошибалась. Опять. Потому что этот кафетерий – и мне неловко даже называть этот зал таким прозаичным словом – не похож ни на что из того, что я видела прежде. Вообще.

Пожалуй, он может заткнуть за пояс даже здешнюю библиотеку.

Во-первых, этот зал огромен и его длинные стены украшены фресками с изображениями драконов, волков и я не знаю чего еще. Края потолка отделаны черно-золотым бордюром, такой же бордюр обрамляет и каждую из фресок, словно это картина в раме. Живущий во мне художник восхищен и хочет внимательно изучить их все, но через полчаса у меня начнется урок, так что с этим придется подождать. К тому же здесь столько всего интересного, столько всего нужно рассмотреть, что у меня разбегаются глаза.

Потолок тут сводчатый, у него кричащий кроваво-красный цвет, и он отделан черной лепниной, образующей затейливый повторяющийся геометрический узор, из центра каждой части которого свисает огромная хрустальная люстра, и от всех их исходит мягкий свет, подчеркивающий здешнее великолепие.

Здесь нет ни простеньких столиков, похожих на столы для пикника, ни утилитарных подносов, ни пластиковых столовых приборов. Три длинных во всю длину зала стола покрыты скатертями, в которых сочетаются черный, золотой и кремовый цвета. Они окружены мягкими стульями с высокими спинками, и на каждом из них стоит настоящий фарфор и лежат серебряные столовые приборы.

В зале звучит классическая музыка, мрачная и жутковатая. Я мало что знаю о музыке такого рода, но мне хорошо известно, что такое настоящая музыкальная драма, и это именно она.

А потому я не могу удержаться и говорю Мэйси:

– Музыка звучит… интересно.

– Это «Пляска смерти» Камиля Сен-Санса. Да, знаю, это слишком уж круто, но мой отец приказывает включать ее здесь каждый год на Хэллоуин. Вместе с саундтреком из «Челюстей» и еще кое-какой классикой. Просто эту музыку еще не заменили.

Я думаю о Лии и о том, что она сказала о подушках в библиотеке – что их не успели убрать. В моей прежней школе празднование Хэллоуина исчерпывалось зачитыванием какой-нибудь страшной истории на уроке английского и литературы и конкурсом костюмов, проводимым в школьном дворе. А вот Кэтмир вывел этот праздник на совершенно новый уровень.

– Она классная, – говорю я. Мы идем вдоль одного из столов, пока не находим несколько незанятых стульев.

– У моего отца Хэллоуин всегда был самым любимым праздником, – замечает Мэйси.

– В самом деле? Это странно, ведь мой отец его терпеть не мог. Я думала, это из-за какого-то случая из его детства, но раз Хэллоуин так любит твой отец, ясно, что дело не в этом. – Как-то раз несколько лет назад я спросила отца, почему он так ненавидит этот праздник, и он ответил, что расскажет мне об этом, когда я стану старше.

Однако у Вселенной, похоже, были иные планы.

– Да, странно. – Мэйси оглядывается по сторонам. – Ну, скажи, разве тут не клево? Мне не терпелось показать тебе это место.

– Конечно, клево. Мне хочется потратить несколько часов, просто-напросто рассматривая эти фрески.

– Ну, у тебя есть впереди целый год, так что… – Она делает мне знак сесть. – Что тебе принести? Ну, кроме печенья «Черри поп Тартс».