Трейси Вульфф - Жажда

– Потому что они ревнуют, да? А не потому, что…

– Да, Грейс. Потому что они ревнуют. Им хочется оказаться на твоем месте.

– Им хочется, чтобы их посекли стеклом, обклеили пластырями и покусали? – шучу я.

– Вот именно, – невозмутимо ответствует моя двоюродная сестра. – А теперь давай встанем в очередь, хорошо? Сегодня день шоколадных круассанов, которые быстро разбирают.

– Само собой. – Я делаю ей знак встать впереди. – Какое право я имею встревать между девушкой и ее шоколадным круассаном?

– По средам каждый парень в нашей школе задает себе этот вопрос по меньшей мере один раз, – слышится знакомый голос из-за моей спины.

– Привет, Флинт. – Я поворачиваюсь к нему с натянутой улыбкой. Не потому, что из-за того, что он дракон, он стал нравиться мне меньше, а потому, что ЭТО МЕНЯ ПУГАЕТ.

– Привет, Новенькая. – Он окидывает меня взглядом. – Не сказал бы, что твой новый вид вызывает у меня такой уж восторг.

Я неловко касаюсь пластыря на своей щеке:

– У меня тоже.

– Кто бы сомневался. – Он ободряюще проводит ладонью по моей руке. – Знаешь, давай садись за стол, и я принесу тебе еду.

– Ты вовсе не обязан это делать.

– Знаю, что не обязан. Но я все еще чувствую себя виноватым из-за твоего падения с дерева. Это поможет мне загладить мою вину. – Он устремляет на меня молящий взгляд.

– С какой стати тебе чувствовать себя виноватым? Ведь ты спас меня от куда более серьезных травм. – Может быть, Флинт не пострадал при падении именно потому, что он дракон? Если да, то я рада, что он не человек, рада, что из-за меня он не попал под удар.

Я смотрю на его невероятно красивое лицо, блестящие янтарные глаза, очаровательную улыбку и гадаю, кого я вижу сейчас: человека или дракона. Или их обоих?

Но тут он поднимает брови, и я думаю: а не все ли равно, если Флинт мой друг?

– Кстати, я хочу еще раз поблагодарить тебя за это. Спасибо.

– Прекрати, Грейс. Ты бы вообще не оказалась на том дереве, если бы тебя туда не затащил я.

– Я с тобой не согласна, но давай закончим этот спор.

– Хорошо, давай закончим… как только ты позволишь мне принести тебе завтрак. – Он опять смотрит с очаровательной улыбкой, которая, наверное, сразила бы меня наповал, если бы сначала я не увидела Джексона.

Но я увидела его и теперь понимаю, что мне все равно, вампир он или нет.

Мне хочется дать Флинту отпор – ведь мне до смерти надоело, что со мной обращаются как с беспомощным инвалидом, – но мы продолжаем стоять в очереди, и я совсем не хочу привлекать к себе еще большее внимание, а потому решаю уступить:

– Хорошо. Я бы съела шоколадный круассан, если ты сможешь его раздобыть.

– Конечно смогу, – заверяет он меня.

– Не сомневаюсь. И фрукты, если они есть.

– Само собой. А что ты будешь пить?

Я ухмыляюсь:

– Удиви меня.

На мгновение его глаза темнеют, в них что-то мелькает – но тут же исчезает, прежде чем я успеваю понять, что это, и он, говоря тем же поддразнивающим тоном, отвечает:

– Поверь, именно это я и сделаю.

Затем хватает меня за плечи и разворачивает.

– Я сижу вон там. – Он показывает на конец центрального стола. – У нас есть несколько свободных мест. Сядь там, и я принесу наши тарелки, хорошо?

– Хорошо. – И я иду туда, куда показывал он, остановившись лишь затем, чтобы сказать Мэйси, где мы сядем.

Флинт все это время продолжает следить за мной, но это, наверное, потому, что он не уверен в том, что я действительно куда-то сяду. Но ему, видимо, невдомек, что поскольку альтернатива заключается в том, чтобы торчать, ожидая его, в середине зала под взглядами всех присутствующих, меня так и подмывает ринуться прочь и забиться в самый дальний угол.

Особенно когда я вижу направляющихся ко мне Мекая и Луку, на лицах которых обычное для них расслабленное выражение сменилось мрачным и хмурым. Может, стоит их подождать? – думаю я. Но мне не очень-то хочется выслушивать то, что они скажут, как не хочется и объяснять им, почему мы с Мэйси решили все же явиться в кафетерий, – во всяком случае, не хочется делать это на глазах у всех остальных.

И вместо того чтобы дождаться, когда они подойдут ко мне, я делаю то, что обычно делает девушка, которая не хочет иметь дело с тем или иным парнем, – направляюсь в сторону территории другого парня. В данном случае к тому столу, за которым сидят Флинт и его друзья.

Может, это не самое мудрое решение, но это определенно путь наименьшего сопротивления. И мне совсем не стыдно признать, что я вообще предпочла бы встречать куда меньше сопротивления и препятствий. Особенно сегодня.

И это бы наверняка прокатило – ведь члены Ордена и компания Флинта не выносят друг друга, – но тут прямо над моей головой слышится какой-то жуткий раздирающий звук, как раз тогда, когда я приближаюсь к тому концу стола, где сидят друзья Флинта.

Я поднимаю глаза и вижу, что ближайшая хрустальная люстра начала отваливаться от крепления, с помощью которого она приделана к потолку. О боже, успеваю подумать я, после чего в меня с силой врезается чье-то тело.

Столкновение вышибает из меня дух – а может быть, дело не в нем, а в том, что я резко налетаю грудью на ближайшую стену. Как бы то ни было, я пытаюсь глотнуть воздуха, чувствуя, что к моей спине прижимается крепкое мужское тело, а с боков меня сжимают две сильные руки.

В то же время раздается оглушительный треск и звон хрусталя, разлетающегося на мелкие осколки и, надо думать, летящего во все стороны. Парень сзади меня крякает и сжимает меня еще крепче, и тут до меня доходит, что, хотя сейчас я еще не могу сделать глубокий вдох, кислорода в моей крови достаточно, чтобы мой мозг продолжал соображать. И я соображаю, что парень, сжимающий меня в эту минуту, это не кто иной, как Джексон.

– Ты в порядке? – вопрошает он, как только звон хрусталя затихает.

Я не отвечаю – потому что не могу. Мои легкие все еще не функционируют в полной мере и голосовые связки тоже.

Я пытаюсь кивнуть, но это его, видимо, не удовлетворяет, ибо он стремительно разворачивает меня лицом к себе, одновременно ощупывая мое тело, и приказывает:

– Ответь мне, Грейс! Ты в порядке?

– Да, – наконец выдавливаю из себя я. Но теперь, когда я могу видеть его, мне становится ясно, что, хотя я не пострадала, о нем этого не скажешь. – У тебя идет кровь.

– Ничего страшного, – отмахивается он. – У тебя что-нибудь болит?

– Пострадала не я, а ты. – Я легко провожу пальцем по правой стороне его лица, задержавшись там, где его посек разбившийся хрусталь. – Что ты вообще тут делаешь? Я думала, тебя не будет еще по меньшей мере пару часов.

Его темные глаза горят, и видно, что ничего хорошего это не предвещает.