Олеся Проглядова - Nomen nescio. Имя неизвестно [litres]

– Я ни в чем не уверена. Мой мозг играет со мной в странные игры. Мое тело ведет себя не так, как у других Вечных. По твоим словам, мне, как Вечной, не больше пяти лет, но я обладаю способностями и навыками, которые так быстро не достигаются.

– Что с тобой сделал эрл?

– Я надеялась разобраться в этом еще на службе эрла, но так и не смогла пробиться к документам. Я помню свое пробуждение довольно смутно.

– Мы думаем, что они снова и снова пытались стирать связи крови, воспоминания, которые возвращались к тебе.

– Наверно. Когда я окончательно пришла в себя, то была чистым листом. Мое первое воспоминание – эрл, который держит меня за руку, помню его тихий голос, его объяснения, его спокойствие. Я была некоторое время в изоляции, под бесконечными проверками и в постоянном обучении.

– Но ты же должна была понять, что с тобой что-то не так, – воскликнул Начо от удивления, подавившись дымом. – Твое отличие от других не могло не бросаться тебе в глаза.

– Я видела только эрла и Эрика. – Эн поморщилась. – Когда я прошла все этапы проверок, точнее, когда они поняли, что я стабильна, меня выпустили к другим. К этому моменту я уже приняла все объяснения. Думаю, что дело было не только в них, но и в препаратах, которыми меня пичкали. – Вечная помолчала. – Мне сказали, что я – результат неудачной инициации. Меня нашли в летаргии и по милосердию эрла оставили жить, преварительно оставив в карантине. Однажды Годвин проговорился, что я близка ему и по другим причинам… Теперь понятно, по каким, и что не столько близка, сколько нужна для каких-то экспериментов. Он лично отправил меня в группу карателей и присматривал за мной. Он действительно был мне отцом все это время. Почти все это время. – Эн снова замолчала. Взяла сигарету у Родриго, открыла бутылку с кровью, опустила туда палец и провела по фильтру. – Вы оба должны понимать еще кое-что. Когда я очнулась, то не испытывала ни чувств, ни эмоций, ни рефлексий. Летаргия – значит, летаргия. Слово эрла – закон, я не сомневалась в нем. Я была как дитя, верящее своим родителям. После испытаний оказалось, что мой талант – смерть. Убийство и боль – это то, что я умею, и, надо признать, они вызывают во мне какое-то подобие удовлетворения. Наверно, потому что в моей картине мира, где я непонятно что, эти умения делали мое присутствие тут логичным. Я не знаю… В самом начале пару раз я слетала с катушек в эйфории сражения, обнаруживая себя посреди кровавой кучи, но лишь пару раз. Не смотрите на меня так. Я понимаю, кто я в ваших глазах. И готова повторить: все, что я сделала, не было следствием безумия или жажды крови. Я убивала мужчин, женщин и детей, Вечных и людей, я пытала и устраняла, потому что получала такие приказы. Никакого раскаяния за это я не испытываю, не могу испытывать. Меня сделали совершенным оружием и палачом. Я искала, что еще может дать мне какое-то подобие жизни, но ни секс, ни наркотики не приносили ничего похожего, лишь чуть-чуть давали мне возможность забыться. Я не знаю, что хуже – убивать в ярости или бесстрастно. Точно знаю, что для людей страшнее второе.

Эн посмотрела на Начо и Родриго. Она искала в их глазах страх или презрение, или любопытство и настороженность, как у эрла, – ничего похожего. Кажется, это было сочувствие.

– В какой-то момент я поняла, что от меня многое скрывают, и внезапное недоверие вдруг изменило восприятие того, что я делаю. А потом в мои сны пришел Прóклятый.

– Гвинн. – Родриго посмотрел на Эн.

– Да. Сначала я боялась этих снов, а потом начала ждать их. Так я оказалась на мосту. – Эн усмехнулась. – Я до сих пор не знаю, правильным ли это было решением.

– Я тоже не знаю, было ли правильным решением то, что мы вытащили тебя, пойми меня правильно. – Начо посмотрел в глаза Эн, та медленно кивнула. – Ты уверена, что Гвинн проклят?

– Почти. Во снах я видела его в камере, которая почти полностью под ультрафиолетом. Каждый раз, приходя в мой сон, он горел. Видимо, там установлены были датчики на силу крови, и они активировали ультрафиолет на большую мощность. Что за отец делает такое со своим сыном? – Ее вопрос остался без ответа, да он и не был нужен, Эн сама все прекрасно знала про эрла. Она снова прошлась по кабинету, пребывая в задумчивости, – рассказывать ли ей о Гвинне или нет, и что именно? Она посмотрела на Начо и Родриго. Командор следил за Эн. «Да он же любит его! Они оба!» – вдруг поняла Эн. Нет, не в сексуальном смысле, их чувство было гораздо больше. Так любят родных, так любят братьев… Наверно… Ей так казалось. Да что она, собственно, знала о любви? В ее жизни, в той ее части, что Эн помнила, ничего похожего не было.

Родриго сидел, уставившись в стол. Он опасался надеяться, что Гвинн жив, и даже не хотел верить в возможность этого, боясь нового витка боли и отчаяния. Он уже пережил это один раз. Хватит.

– Я не уверена в том, что он жив. Наша связь оборвалась на мосту, судя по всему, ему сильно досталось до того. Мне ли не знать, как выглядят следы пыток. И ему не давали заживляться. Когда я видела его последний раз, мощность ультрафиолета была чудовищной, сомневаюсь, что он смог выжить после такого. Я попытаюсь найти связь, но он всегда приходил сам.

Они еще говорили какое-то время. Эн хотела как можно больше услышать о своей прошлой жизни, об Эгиле и Гвинне, но понимала, что сейчас это невозможно.

– У тебя будет несколько часов на принятие решения о вступлении в Легион. Пока тебя отведут в комнату, где ты сможешь отдохнуть. Тебе сейчас что-нибудь нужно?

Эн улыбнулась:

– Белье не помешало бы. Ну и одежда, которая меньше походит на пижаму.

Родриго рассмеялся:

– Я думал, ты попросишь оружие.

– Попрошу, сразу после того, как надену белье, я точно попрошу джамбию. – Она пошла к двери.

– Это еще не все. – Эн остановилась, посмотрела на Родриго. Тот смутился, закашлялся под ее взглядом. – Твои видения… Помнишь рыжего парня у Мартина?..

Эн молча приподняла бровь.

– Это мы подстроили. Ди работала на нас.

Эн кивнула, чуть качнулась, будто в нерешительности – выйти за дверь или нет. Прошла обратно.

– Жду подробнейшего рассказа, Родриго.

Эн вспоминала детали разговора. Как на глаза Начо вдруг навернулись слезы и как сильно они ее поразили, и еще чувство зависти, что они ощущали это, а она нет. Эн давно уже чувствовала себя инвалидом, и сейчас вдруг появляющиеся эмоции в ней самой удивляли ее необычным ощущением – как покалывание в ноге, когда ее отсидишь. Гвинн стал ее надеждой. Она представляла себе, как встретит его – и все, что она знала и помнила, вернется к ней.

Эн снова закрыла глаза и попыталась представить Гвинна – таким, каким видела его в тот последний раз на мосту. «Прыгай», – и она прыгнула. Она не выжила бы, не подоспей Легион вовремя. Гвинн отправил ее на смерть? Или знал о ее феноменальных навыках выживания и спешащей к ней помощи? Мысли не давали спать. Эн встала и отправилась в зал. Тренировка всегда помогала собраться. Все лишнее уходило, она концентрировалась на движениях, и решение приходило само.