Олеся Проглядова - Nomen nescio. Имя неизвестно [litres]

В Эн практически были атрофированы жалость, эмпатия и сочувствие. Долг и инстинкт убивать двигали ею в спасении товарищей. Потом были редкие вспышки того, что она принимала за чувство сострадания. Она пыталась понять, что происходит с нею сейчас. Внутри была пустота. В капсуле было чужое тело, но на нее навалилась безысходность от невозможности связаться с Гвинном. Она словно тонула. Эн так и просидела весь полет у «аквариума», держа руку на стеклянной крышке и сохраняя внешнее безразличие, чтобы ее не захлестнули чувства. Она их боялась.

На базе Легиона их встречали Начо и Маркус. Настроение Начо после сообщения Родриго металось между радостью и отчаянием. Его друг спасен. Почему-то Начо ожидал, что тот за время полета уже исцелится и выйдет сам. Когда в ангар въехал самолет, Начо почти улыбался, внутренне ругая сына за излишнюю панику.

Открылся люк, Начо сделал несколько шагов навстречу и замер. Из самолета вышел весь отряд: Родриго с отсутствующим взглядом, Квентин и Стефан катили капсулу, Эн держалась за ее крышку. Начо присмотрелся к ней. Она единственная выглядела спокойной, только глаза периодически сверкали зеленью и золотом, как будто солнце отражалось в морской воде.

Маркус метнулся к Эн, обнял ее, с улыбкой посмотрел в капсулу и опустился на колени, закрыв лицо руками. У Начо перехватило дыхание – он, наконец, увидел. В капсуле лежало что-то, что некогда было его другом. Начо так сильно прикусил палец, что почувствовал привкус крови. Это помогло взять себя в руки.

– Идем, нас ждут в госпитале. «Аквариум» готов.

Это были единственные слова, которые он произнес до самой базы.

Эн осталась в фургоне с капсулой, она не отошла от нее и в коридорах штаба Легиона. Они проходили мимо Вечных и людей, и те оглядывались им вслед. Эн было плевать сейчас на всех, она каждую секунду пыталась достучаться до Гвинна.

Стефан, Квентин и Эн ввезли капсулу в шлюзовую комнату перед «аквариумом», остальные выстроились перед ним. Пришел даже Том, который непонимающе смотрел на все, что происходит.

Начо наблюдал за Эн. В отличие от других, она не проронила ни слезы. «Чувствует ли она хоть что-то?» – Начо одернул себя, но мысль застряла и не давала покоя.

Он смотрел, как Квентин и Стефан внесли Гвинна в «аквариум». Эн поддерживала его голову. Они опустили его на дно. Стефан отобрал у своего ассистента датчики, вернулся обратно и осторожно прикрепил их к Гвинну, посмотрел сквозь стекло, ассистент кивнул – приборы работали. Они с Квентином застегнули на Гвинне фиксирующие бандажи, которые будут удерживать его внутри жидкости в правильном положении. Стефан удалил остатки одежды, оставив Гвинна совершенно обнаженным, и осторожно наложил тканевые повязки, пропитанные дополнительно лекарствами. Он потянулся к кольцу на обрубке пальца, но Эн мотнула отрицательно головой, и Стефан убрал руку. Эн сидела рядом с Гвинном, слушая его слабое дыхание. Это и горячая кожа под ее пальцами были единственным признаком жизни в нем.

– Пора. – Стефан поднялся. Квентин вышел первым.

– Иди. – Эн не пошевелилась.

– «Аквариум» будет автоматически заблокирован, когда пойдет питательная жидкость.

– Только если дойдет до уровня двери. Я уйду раньше. Иди, Стеф. – Стефан нерешительно потоптался на месте. – Иди, Стефан! – Голос Эн приобрел металлический окрас. Она так и не посмотрела на него ни разу, глядя только на Гвинна. Стефан вышел.

Эн услышала, что внутри где-то загудели насосы. Сверху и сбоку открылись форсунки, жидкость начала заполнять пространство, у Эн намокли колени. Взгляды всех, кто стоял по ту сторону стекла, жгли ее, изучали, но ей было все равно.

Эн осторожно поддерживала голову Гвинна, потом наклонилась, коснувшись своим лбом его, закрыла глаза и замерла.

– Вернись, слышишь меня. Вернись, Гвинн, – прошептала Эн. Отстранилась. Осторожно положила ладони ему на бедро и лоб и погрузила полностью в жидкость. Тело Гвинна слабо сопротивлялось под ее руками, пока питательная смесь заполняла его легкие. «Все, теперь лишь ждать». Эн вышла, с ее одежды на пол сразу натекла лужа.

Эн не отрывала взгляда от Гвинна, плавающего внутри «аквариума» словно медуза.

– Стеф, я жду, – произнесла она, голос показался чужим даже ей самой.

– Несколько костей сломано. Восемьдесят процентов тела обожжено. Как я понимаю, за два года, что он пытался с тобой связываться, его постоянно жгло ультрафиолетом. Честно говоря, я не понимаю, почему он еще жив. Он иссушен. Не так давно ему отрезали язык, хотя это как раз его меньшая проблема… – Стефан запнулся. – Его так много пытали, что он не успевал восстанавливаться, да и не мог уже. Отрезаны несколько пальцев на руках и ногах. Проколы в селезенке, разорвана диафрагма. Срезана кожа…

– Хватит, – это был Начо.

Эн обернулась к нему. Ее глаза горели.

– Стеф, это повреждения последних месяцев?

– Да, несколько месяцев его пытали особенно жестоко.

– Как это возможно? Как возможно, что такое сделал его собственный отец? – прошептал Начо.

– Он сделал все, чтобы Гвинн не мог связаться со мной, а потом, видимо, пытался выяснить, что именно произошло. – Голос Эн был настолько спокойным и умиротворенным, что Начо даже подошел ближе, чтобы посмотреть ей в лицо. Она взглянула на него, превратно истолковав его взгляд, объяснила: – Голод и ультрафиолет – в таком состоянии даже Истинный практически не способен излечиться. Видимо, эрл подозревал, что Гвинн связывается со мной, поэтому были добавлены пытки. А может быть, эрлу просто доставляло это удовольствие.

Эн задумалась, обернулась к Стефану:

– Почему он не приходит в себя? Почему он будто в летаргии?

Стефан мотнул головой.

– Я пока не могу тебе сказать. Мы проведем ряд исследований.

Эн развернулась и молча вышла. Она прошла по коридору и вошла в комнату отдыха. Села, ее накрыла усталость, которую она так долго удерживала. Эн закрыла глаза и все равно видела Гвинна, покачивающегося в красной жидкости. Она вскочила, беззвучно в крике раскрыла рот и со всей силы ударила по столу. Тот перевернулся.

Маркус выскочил на шум и подлетел к комнате, за ним – вся команда. Он открыл дверь и еле успел увернуться от летящего ему в голову кофейника. Квентин вытащил его за руку, в дверь с другой стороны ударился стул. В комнату вошел Квентин, через минуту наступила тишина. Начо заглянул. На полу сидел Квентин, прижав к себе Эн и поглаживая ее по спине. Ее руки практически в судороге сжимали его плечи. Он покачивался, убаюкивая ее.

Начо в задумчивости постоял еще секунду, внезапно осознав, что все, что он до этого думал о бесстрастности Эн, – полное дерьмо. Она теряла куда больше, чем они все, внутри нее была бездна, и, если Гвинн не очнется, эта бездна пожрет ее. И она это знала.