Шон Хэмилл - Космология монстров [litres]

Дейзи прождала почти час, но в конце концов вышла из машины сама и пошла его искать. Она бродила в темноте по тропинкам и безрезультатно звала Стивена. Несмотря на то что Дейзи довольно хорошо ориентировалась в парке, она заблудилась в темноте, и ей потребовалась вся ночь до рассвета, чтобы найти выход и вернуться к машине.

Следующая часть истории показалась мне неприятно знакомой. Родители Сары немедленно вызвали полицию, и начались поиски, которые ни к чему не привели. Несмотря на то что весь парк прочесали от и до, не нашли ни малейших улик. Было не понятно, входил ли он в парк, ибо отпечатков от его обуви не осталось, хотя следы блуждания Дейзи были представлены в изобилии. Полномасштабное расследование с перекрестными допросами Дейзи, родителей Стивена и потенциальных свидетелей хоть сколько-нибудь утешительных результатов не дало. Стивен как в воду канул, но на этом история не закончилась, оставив леденящий душу постскриптум: два года спустя его бумажник нашли в витрине молочного магазина в Топике, штат Канзас. В нем лежали его водительские права, школьное удостоверение, счет за ужин с Дейзи, двадцать долларов наличными и клочок бумажки, на котором было нацарапано одно-единственное слово: «БОЛЬНО».

Я боялся взглянуть на Меган. Боялся случайно выдать свои эмоции. Зачем она меня сюда притащила?

– Спасибо, Сара, – пробормотал Джош, закончив писать что-то в своем блокноте. – Все ли в этой истории – правда? Ну, насколько ты можешь судить…

– Да, – ответила Сара.

– Ты не приукрашивала и не изменяла детали, чтобы заставить нас увидеть случившееся под определенным углом?

– Нет, – ответила Сара после секундной заминки.

Джош откинулся на спинку стула и оглядел собравшихся.

– Тогда перейдем к вопросам.

– У твоего брата случались приступы мигрени? – спросил Гектор.

– Только в детстве, но к старшим классам они почти полностью пропали, – ответила Сара.

– А как насчет Топики? – спросила Лаура. – Он когда-нибудь упоминал об этом городе?

– Никогда, – ответила Сара, в этот раз более уверенно.

На минуту воцарилось молчание, которое прервал Джош:

– У кого-нибудь есть еще вопросы?

Сара с надеждой огляделась, будто кто-нибудь мог задать вопрос, ответ на который прояснит загадку. Сердце мое немного дрогнуло от наивной открытости ее лица, от готовности надеяться на чудо. Я заставил себя опустить взгляд в пол, вновь испугавшись того, что они могут меня случайно выдать перед этими незнакомцами, попавшими в сложную ситуацию из-за необъяснимых потерь.

– Подумайте об этом, – сказал Джош, – и если у вас появятся какие-нибудь мысли или идеи, поделитесь с нами. А пока перейдем к гостю, которого привела Меган.

Как и следовало ожидать, коллективное внимание присутствующих немедленно обрушилось на меня.

– Почему я? – спросил я.

Джош пододвинул ко мне диктофон.

– Почему бы тебе не рассказать своими собственными словами о той ночи, когда пропала твоя сестра, а затем перейти к встрече с Джеймсом О’Нилом?

Я посмотрел на Меган, но она делала вид, будто изучает свой блокнот так внимательно, словно там содержится некий жизненно важный, но трудно разборчивый текст.

– Меган говорит, что ты немного стесняешься рассказывать о том, что случилось той ночью, – сказала Эллен. – Но поверь, здесь ты в полной безопасности.

– Ну-ка, поведай, – сказал Джош. – Как разбитое лобовое стекло могло лишить тебя глаза?

Я молча встал, протиснулся между Илаем и Гектором и быстрыми шагами вышел через парадную дверь. Меган догнала меня на полпути к машине.

– Пожалуйста, не уходи, – сказала она, схватив меня за локоть.

Я отдернул руку.

– Моя сестра не пропала, – ответил я. – Ее похитил и убил Джеймс О’Нил. Так что я не имею права быть членом вашего маленького клуба.

Я сел в машину и поехал. А она осталась стоять у обочины.

Вернувшись домой, я немедленно перенесся к Лианан, и между нами состоялся безумный секс – с царапаньем спины и дерганьем за волосы. Желая выбить из себя смущение и разочарование, я трахал ее что есть силы. Она с готовностью приняла меня и стала подмахивать моим ударам с жаркой, беспощадной интенсивностью. Когда я кончил, я будто растаял и мое сознание распалось подобно папиросной бумаге в воде. Лианан прижала мою голову к своей груди и принялась поглаживать волосы.

Когда сердцебиение немного успокоилось и дыхание восстановилось, я обнял ее за талию и поцеловал в верхнюю часть груди. Лианан издала тихий счастливый всхлип.

Голова наконец прояснилась, и я задумался над своей реакцией на вопросы «Братства пропавших без вести». Почему я так разозлился? Отчасти из-за высокомерного отношения Джоша и устроенной ими засады. Отчасти из-за того, что неверно истолковал интерес Меган ко мне. Но ничто из этого нельзя было даже сравнить с паникой, охватившей меня в начале допроса, и с той болью и тревогой, которую я ощутил, когда они упомянули об исчезновении Сидни. Было такое чувство, будто меня поймали на чем-то нехорошем. Словно я каким-то образом нес ответственность за боль, случившуюся в их жизни, и должен был за это ответить. Потому что я знал кое-что. Знал о том, что такие, как Лианан, существуют и что один из них каким-то образом был связан с Джеймсом О’Нилом. И вместе с тем – буду честен – мне никогда даже в голову не приходило спросить у Лианан, что именно могло их связывать.

– О чем ты думаешь? – спросила Лианан.

– Сколько вас всего? Я про твой народ.

– Не знаю, – ответила она.

– А если попробовать угадать? Больше сотни?

– Конечно.

– Больше миллиарда?

– Господи, нет, – ответила она и слегка рассмеялась.

– У тебя есть собственное имя?

– У тебя сегодня так много вопросов… – уклонилась она от ответа.

– Я хочу знать о тебе больше, – сказал я.

– Ты знаешь самое главное: где я живу, как выглядят оба моих лица… и что я люблю тебя.

– Но при этом не знаю твоего настоящего имени.

– Ты сам мне его дал, – сказала она, затем оттолкнула меня, встала и подошла к мольберту.

На нем стояла картина, которую я уже видел во время прошлого визита: фигуры в ярких балахонах, сгрудившиеся под черным небом с полумесяцем и застывшие в позах, от которых веяло почти религиозным ужасом и мольбой.

Я сел, прислонившись спиной к стене.

– Я тебя обидел.

– Нет, – ответила она, продолжая стоять ко мне спиной. – Я не скрываю ничего важного, но есть вещи, о которых лучше не говорить. – Наконец она повернулась ко мне лицом. – Если я чего-то не рассказываю, то только потому, что хочу тебя защитить. Поверь мне.

– Извини, – ответил я вполне искренне. Я понимал, что должен вести себя повежливее. Как ни странно, но эти отношения были единственными чего-то стоящими в моей жизни. – Я все время думаю о свадьбе Юнис. Мне надо организовать мальчишник для ее жениха-идиота, причем делая вид, будто он мне нравится и я счастлив от этой муры.