Дин Кунц - Полночь

На полу повсюду был крысиный помет, валялась иссохшая тушка птицы, очевидно залетевшей в разбитое окно и сломавшей себе крыло. В кухне на полу лежал полусгнивший труп пришедшего сюда умирать койота.

Во время обследования дома Такер понял, что это место, конечно, не является идеальным для убежища. Комнаты были слишком большими, и в них гуляли сквозняки, так как стекла в окнах были выбиты. И хотя в воздухе совсем не ощущалось человеческого запаха, он догадывался, что люди изредка все же забредают сюда, и это может послужить причиной для беспокойства.

Надежное убежище все же было найдено, когда Такер обнаружил на кухне люк в подвал. По скрипучим ступенькам они спустились в темное подземелье. Здесь не было холодных сквозняков, пол и стены были сухими, а воздух чистым, с запахом известки, так как стены подвала были покрыты штукатуркой на известковом растворе.

Видимо, случайные прохожие редко заглядывают в подвал, подумал Такер, если же кто-то из них рискнет спуститься сюда… что ж, тем хуже для него, он попадет в ловушку, из которой ему не выбраться.

Это было прекрасное, лишенное окон укрытие. Такер пробежался по периметру подвала, его когти стучали и царапали пол. Он обнюхал углы и обследовал полуразвалившуюся печь. К его удовлетворению, ничто не внушало беспокойства. Они могут свернуться здесь на полу и отдыхать, будучи уверенными, что никто их не обнаружит, а если даже и обнаружит, то незваному гостю не поздоровится, они отрежут ему путь к отступлению и расправятся с ним.

В таком глубоком, темном и спокойном месте они могут превратиться в кого захотят и никто их не увидит.

Последняя мысль поразила Такера. Превратятся в кого захотят?

Он не понимал, откуда возникла эта мысль и что она означала. Он просто неожиданно почувствовал, что, превращаясь в «одержимых», они запустили какой-то механизм, который не в силах контролировать и который теперь зависит от какой-то примитивной части их мозга. Такера охватила паника. Он до этой ночи уже неоднократно превращался в «одержимого», и ему всегда удавалось возвращаться в человеческий облик. Но теперь… Страх лишь на одно мгновение сковал его, так как он не мог долго сосредоточиваться на одной мысли, он даже не мог теперь вспомнить, что означает слово «одержимый». Тем более что его в этот момент отвлекла самка, пожелавшая совокупиться с ним.

Вскоре все три тела сплелись в один клубок, они царапали друг друга, содрогались и сливались в одно целое. Их протяжные возбужденные крики наполняли пустой дом подобно голосам привидений, поселившихся в заколдованном месте.

Тук-тук-тук.

Сэма так и тянуло подняться, взглянуть в окно и наконец-то оказаться лицом к лицу с загадочным существом, ему не терпелось увидеть его вблизи.

Но, принимая во внимание опасные повадки этих тварей, надо было учитывать и возможность нападения и перестрелки. Это наверняка привлекло бы внимание соседей, а затем и полиции. Сэм не мог лишить себя надежного укрытия, ему просто было некуда отсюда идти.

Он только крепче сжал рукоятку револьвера, держа другую руку на спине Муза, и продолжал сидеть под подоконником и прислушиваться к звукам с улицы. Он слышал голоса, но слов разобрать было нельзя, так как сквозь стекло проникало только несвязное бормотание. К первому голосу присоединился второй, они, вероятно, спорили о чем-то.

Затем последовало молчание.

Сэм прислушивался, ожидая, что после паузы опять раздадутся голоса или стук в стекло, но ничего не было слышно. Наконец, когда его ноги уже начали затекать, он убрал руку со спины Муза и, поднявшись, выглянул в окно. Он был готов к тому, что увидит ужасную тварь, прижавшуюся своей безобразной мордой к стеклу, но за окном никого не было.

В сопровождении собаки Сэм обошел одну за другой все комнаты первого этажа, заглядывая в окна, выходившие на разные стороны. Не было бы ничего удивительного, если бы эти существа попытались проникнуть в дом, разбив окно.

Но если не считать дождя, стучавшего по крыше и с журчанием бегущего по водостокам, в доме стояла полная тишина.

Сэм решил, что «призраки» ушли и их интерес к дому Талбота был всего лишь случайностью. Они явно не охотились именно за ним, а просто заметили его фигуру в окне и решили разобраться, не представляет ли он для них опасности. Как только они убедились, что человек прячется за толстым стеклом, они решили, что не стоит рисковать, поднимая шум в центре города. Эти существа явно предпочитали действовать скрытно и тихо. Если они и издавали странные, протяжные крики, разносящиеся эхом по городу, то только тогда, когда на них накатывало какое-то особое настроение. И именно по этой причине они нападали в основном на людей, живших где-нибудь на отшибе.

Сэм возвратился в гостиную, засунул револьвер в кобуру и вытянулся на диване.

Муз сел на полу рядом с ним и некоторое время смотрел на Сэма, словно удивляясь, как это можно так спокойно лежать и спать после того, что произошло.

– Пойми, приятель, некоторые мои сны куда страшнее того, что мы видели сегодня ночью, – объяснил Сэм. – Если бы меня можно было так просто напугать, я действительно надолго лишился бы сна.

Собака зевнула, встала, пошла в прихожую, нажала на кнопку лифта. Загудел мотор, и лифт унес Муза наверх. Ожидая, когда его снова посетит сон, Сэм старался думать о чем-нибудь приятном, о чем-нибудь таком, что он с удовольствием увидел бы во сне: хорошая мексиканская кухня, слегка охлажденное пиво «Гиннесс» и Голди Хоун. В идеале ему хотелось бы увидеть во сне, как он идет с сияющей от счастья Голди Хоун в лучший мексиканский ресторан. Там они ужинают, пьют «Гиннесс» и смеются до упаду.

Но все вышло иначе. Ему приснился его отец-алкоголик, в чьи руки он попал в возрасте семи лет, когда его мать погибла в автомобильной катастрофе.

Согревшись под мешками, сложенными в кузове грузовика, Крисси спала так крепко, что проснулась только тогда, когда дверь гаража с грохотом и скрипом отворилась. Она едва не вскочила во весь рост от неожиданности. Вовремя вспомнив о том, где находится, она зарылась поглубже в мешки, служившие ей одеялом. Крисси старалась ничем не выдать себя.

По крыше гаража стучал дождь. Потоки воды устремились по водосливу вниз, и ее журчание напоминало шипение тысячи свиных бифштексов на огромной сковородке. Крисси вновь почувствовала голод. Она умирала от голода, слушая это шипение.

– Ты взяла коробку с моими бутербродами, Сара?

Крисси не могла точно утверждать, что этот голос принадлежит мистеру Юлейну, она знала его плохо, но через секунду стало понятно, что это был именно он, так как она услышала голос Сары Юлейн, ее она очень хорошо знала.