Ширин Шафиева - Не спи под инжировым деревом

Стоило нам сесть, как Сайку прорвало (её всю дорогу распирало, она всячески намекала мне, что нашла нечто захватывающее, я так понял, какую-то очередную сплетню).

– Я эту Нигяр нашла в Фейсбуке, и смотри что… Та-а-ак, Нигяр Гусейнова, – Сайка вытащила из сумочки телефон, набрала имя в поиске и ткнула в нужный профиль пальцем. – Смотри, у неё вся хроника в чём.

Я просмотрел хронику и понял, что Сайка имела в виду. Страница новоиспечённой невесты Илькина была похожа на love story самой Нигяр и её – Матерь Божья! – родного дяди. Сколько я ни листал её вниз, ни одной публикации, которая не сопровождалась бы упоминанием горячо любимого дяди со смайликами-сердечками, мне не повстречалось. Одна за другой шли совместные фотографии, на которых Нигяр прижималась к своему дяде – мужчине рослому и видному – так, как обычно прижимаются далеко не племянницы. Выражение лица у дяди, как мне показалось, везде было немного растерянное. Казалось, что его уже начали посещать смутные беспокойства неподобающего характера, каких он не ожидал испытать по поводу девочки, которую, вероятно, держал на руках, когда она была маленьким свёртком, и рождению которой так радовался. Подписи к фотографиям «Love you uncle ♥ ♥ ♥», видать, душевного равновесия ему тоже не добавляли, как и комментарии от некоторых нетактичных, не осведомлённых о родственных связях Нигяр и значении слова uncle личностей: «Прекрасная пара», «Отлично смотритесь вместе!». На это Нигяр отвечала с отчётливым притворством, что: «Этожемойдядя» и «Яонёмговорилавызабыли?».

– Ну, теперь я понимаю, почему Ниязи так веселился, когда говорил, что эта Нигяр очень любит своих родственников, – фыркнул я.

– Надо сказать… э-э… Илькину, – обеспокоилась Сайка.

– Ты что?! – иногда она бывает просто поразительно глупа. – Представь, как будет шикарно, если этот придурок на ней женится!

Сайка задумалась на пару секунд, затем ответила:

– Не думаю, что женится. По-моему, она ему вообще не понравилась. Он же в меня влюблён!

– А тебе только этого и надо, – прошипел я и отвернулся. Мгновением позже Сайкина голова легла на моё плечо, а её пальчики начали робко теребить рукав моей рубашки.

– Знаешь, – залепетала она, – мне в последнее время так страшно, я боюсь тебя потерять…

Ну вот, началось. Я тяжело вздохнул, и на меня сверху упал засохший лист тутовника. Почему-то было неохота поднимать руку, чтобы стряхнуть его, поэтому я передёрнул плечами, одновременно сбрасывая с себя голову Сайки, о которой как-то забыл. Она страшно обиделась, мне с трудом удалось убедить её, что я всего лишь стряхивал лист.

– И мне кажется, что ты с каждым днём отдаляешься, как будто уходишь куда-то в туман, – поэтически округлила она свою претензию, вернув голову на место.

Остаток свидания мы провели в странном молчании, словно её заявление провело между нами какую-то невидимую черту, которую каждый из нас не мог переступить – не знаю, почувствовала ли Сайка это, но мне представилось именно так. Когда я сажал её в такси, она вдруг закопошилась в сумке, извлекла оттуда объёмистый бесформенный свёрток и вручила его мне, немного стесняясь, кажется.

– Я испекла тебе круассаны, – прошептала Сайка.

– О… спасибо, – механическим голосом автонавигатора ответил я, поражённый страшной догадкой: она таки хочет взять меня в оборот, свадьбы хочет моя дерзкая, свободолюбивая Сайка, пышного белого платья с неуместной красной ленточкой, и кудахчущих тётушек хочет Сайка, да так хочет, что аж начала учиться готовить. Бежать! Отгрызть себе лапу и бежать!

Но я же люблю её? Преисполненный стыда за своё замешательство, я наградил Сайку поцелуем в губы столь долгим и страстным, что при виде такого разврата и бесстыдства старенький таксист, должно быть, оказался близок к сердечному приступу. На всякий случай я попытался запомнить номер машины и сказал Сайке:

– Позвони мне, когда будешь дома.

Круассаны (шоколадные) оказались ужасными: видимо, до таких кулинарных изысков бедная моя Сайка ещё не доросла. Я их всех скормил крысиному королю без сожаления, кажется, ему понравилось. Выполнив свой долг перед дикой природой, нуждающейся в поддержке человека, я позвонил Джонни и поделился с ним своими переживаниями по поводу Сайки.

– Конечно, я её очень люблю и хочу быть с ней, но ты только представь: это же надо устраиваться на нормальную работу, квартиру брать, потом дети пойдут, она же не захочет брака без детей. Это болото! Оно меня засосёт, и всё – прощай, мировая слава, прощай, богатство, прощай, заграница, в конце концов!

– Чувак, оте…сь от меня, делай как знаешь. Это твоя жизнь, не хочу давать тебе советы, – проскрежетал Джонни мне в ухо. – Пока она тебе ничего же не говорила?

– Прямо – нет, не говорила… – «Значит, пока всё не так критично», – подумал я.

На следующий день Ниязи обрадовал меня известием, что необходимая сумма собрана («Ты звезда, друг мой, так быстро деньги не собираются даже на больных детей и животных!»), и любезно пригласил меня заняться вместе с ним разработкой проекта памятника на моей могиле. Первым естественным порывом моим было отказаться от участия в этой безумной затее, от которой попахивало мошенничеством, о чём я гневно сообщил Ниязи.

– А я думал, что убедил тебя позавчера, – удивился он. – Инсценировать смерть – мошенничество? Имитировать творчество – вот мошенничество!!! – проорал он внезапно. – Быть каким-нибудь Гусейном Гулиевым – это мошенничество!

В соцсетях каждый человек может найти себе зрелище по вкусу. Страницы интеллектуального и не очень юмора, кулинарные блоги для тех, у кого роман с едой, спортивные страницы, полные портретов неправдоподобно округлённых женских ягодиц – для повёрнутых на фитнесе… Ну а те, у кого Богатый Внутренний Мир, непременно подпишутся на страницу Писателя. Нет – ПИСАТЕЛЯ.

У Писателя много ликов. Если он – мужчина, то его страница с красиво снятым и отфотошопленным портретом на обложке изобилует прекрасными цитатами о любви, которые постоянно разносятся фанатами Писателя по сети, подобно тому как семена взорвавшегося бешеного огурца разбрызгиваются по земле с миссией породить новые бешеные огурцы. Чрезвычайно популярен среди одиноких женщин и очень, очень, очень одиноких ранимых мужчин. Осчастливив благодарную аудиторию постом, гласящим: «Присутствие моей любви всегда будет рядом с тобой… Я буду держать тебя за карамельно-звонкую руку, когда ты шатаешься… Я буду кормить тебя журчаще-засахаренной халвой, когда ты голодна… Я буду подавать тебе платок из снов и ветра, если из твоих глаз польется плач… потому что я обещал тебя любить до конца наших жизней… (с) из книги…», получает тысячи восторженных комментариев: «Слова НАСТОЯЩЕГО мужчины», «Вы пишете так, как будто заглядываете прямо в душу!», «Ваша книга для меня откровение!!! Прочитала три раза и еще столько раз прочту!». Посмевший выразить сомнение в гениальности Автора будет немедля закидан мокрыми трусиками (мокрыми от слёз, а вы что подумали?!). Если вдруг случилось, что Писатель – мужчина не только снаружи, но и внутри, он напишет детектив или фэнтези. Выглядеть они будут словно сгенерированные алгоритмом искусственного интеллекта, основанным на изучении средненьких представителей жанра, и тем не менее Писатель наскребёт денег и издаст своё детище за собственный счёт захудалым тиражом, который раздаст всем знакомым и родственникам, а те будут умиляться, гордиться им: какой-де молодец, издал свою книгу!