Дэниел Хорн - Сокровище Кастеров [litres]

Кастер подошел к унитазу и оторвал себе кусок туалетной бумаги. Вытерев лицо, он кинул ее в унитаз и смыл. Затем он оторвал еще туалетной бумаги, на этот раз кусок больший, чем прошлый, и вернулся к умывальнику. Он приподнял правую руку и оглядел ее со всех возможных сторон. Кожа серьезно покраснела, а гнойные головки придавали ей отвратительно пугающий вид. Джеймс медленно поднял руку и принялся мягко поглаживать зараженную кожу. «Не больно, наверное, потому что они недавно наросли», – предположил Джеймс.

Мужчина снова поглядел на себя в зеркало и решился на небольшую процедуру обеззараживания в надежде на то, что все пройдет как можно менее болезненно. Джеймс выпил две рюмки подряд и, пережидая, пока «Вельвет» усядется в желудке, ощутил легкое головокружение. Взял в руку скомканную бумагу и порвал ее на две части. Один кусок он вернул на умывальник, а второй зажал в руке, приготовившись, выдохнул и принялся давить белые и коричневые головки на руке. Конечность мигом пронзила обжигающая, но терпимая боль. Кастер вскрыл порядка шести головок, а туалет моментально заполнил тлетворный запах. Темно-коричневый гной медленно вытекал из руки, а Джеймс старался ловить отвратительные ручейки куском туалетной бумаги. Когда боль начала набирать обороты, Джеймс остановился, решив, что с этой рукой достаточно. Он кинул пропитанный гнойной массой кусок бумаги в унитаз и, взяв полную рюмку, резко вылил ее содержимое на руку в районе плеча, чтобы «Вельвет» мог стекать вниз. Джеймс принялся осторожно растирать алкоголь по руке, ощущая при этом неприятное жжение в местах, где раньше были мешочки с гноем. Ту же процедуру он повторил со второй рукой. От него отвратительно несло смесью алкоголя и тухлого мяса, но руки стали выглядеть не так ужасно. Джеймс оторвал еще кусок бумаги, включил воду и смыл с рук «Вельвет» вместе с остатками зловонной жидкости. В завершение мини-операции Джеймс набрал в руки жидкого мыла и еще раз помыл руки, после чего вытер их куском туалетной бумаги. Кинув последнее бумажное ядро в унитаз, он нажал кнопку смыва и отправил отвратительную массу туда, где ей и полагается быть, – в канализацию.

Выдохнув от облегчения, Джеймс взял пустые рюмки и с чувством приятного головокружения отправился обратно к барной стойке, чтобы вернуть тару на место. Когда Кастер покинул уборную и вырвался из пучины отвратных ароматов, даже запах самого помещения показался ему многим приятнее, чем казалось раньше.

Бармен все еще стоял на своем месте, а бар пополнился двумя стариками, которые попивали пиво из стеклянных бутылок. Джеймс поставил рюмки на стол и обратился к бармену:

– Благодарю, оставшиеся твои. Подарок. – Джеймс для себя решил окончательно, что напиваться он не будет. Того, что он выпил, было достаточно, чтобы чувствовать себя расслабленным, хотя с его неподготовленным организмом на следующее утро и этого хватит сполна для серьезного похмелья.

Здоровяк медленно подошел поближе и оглядел Джеймса:

– Надеюсь, в рюмки ничего не попало?

– Нет, я был осторожен.

– Поверю на слово, на вид они кажутся чистыми. А теперь давай вали отсюда! Придешь, когда вылечишься от этой заразы, – бармен провел по воздуху указательным пальцем верх-вниз, издалека указывая на руки Джеймса, – чем бы ты там ни болел.

Не сказав слов на прощание, Джеймс направился к выходу, думая, что полоумный бармен хоть и не следил за языком, но все-таки был прав: ему нужно было к врачу, и как можно скорее. Но это могло подождать – дома осталось одно незаконченное дело.

Из припаркованной на стоянке машины выскочил обеспокоенный Уильям Портер. Он захлопнул за собой дверь, заблокировал замки и со всех ног понесся к центральному входу больницы Мейнритона. Он ворвался как ветреное лихо, успев по пути толкнуть парня и чуть было не сбив с ног женщину. Уильям в попытке остановиться проскользил туфлями по кафельному полу, ему пришлось выставить руки, чтобы не перелететь через стойку приемной.

– Кастер, Оливия Кастер, что с ней? – задыхаясь, промычал Портер.

– Успокойтесь, – сказала молоденькая медсестра приемного отделения, – повторите еще раз, пожалуйста.

– Оливия Кастер, она должна быть у вас. Что с ней?

– Минуту. – Девушка застучала по клавиатуре и, бегая глазами по монитору, высмотрела нечто невиданное Уильяму Портеру. – Прошу вас присесть, сейчас подойдет врач, и вы сможете все узнать у нее.

– А вы разве не можете мне сказать? Неужели так трудно?

– Прошу вас успокоиться и присесть вон туда, – медсестра указала на откидные стулья, приделанные к стене.

Уильям проследил по направлению пальца девушки и украдкой заметил стоящего наготове охранника. При других обстоятельствах он бы поднял всех на уши и устроил скандал, но сейчас он понимал, что если его примут за эмоционально нестабильного человека, то ему обеспечен разговор с полицией, а это лишь отнимет драгоценное время.

– Хорошо, пойду и посижу.

– Я понимаю любое ваше беспокойство, но успокойтесь. Я сейчас вызову доктора Гейн, и вы сможете все узнать у нее. Как вас представить?

– А? – Уильям настолько погрузился в свои мысли, что даже не разобрал вопроса.

– Как вас представить?

Уильям подумал, что может ему снова стоило притвориться Джеймсом? Но эта мысль быстро рухнула, когда Портер вновь увидел охранника. Скорее всего, Гейн помнила в лицо Джеймса Кастера, а после такого обмана на него непременно натравят охрану, чтобы выяснить, зачем такой буйный мужчина выдает себя за другого человека?

– Уильям Портер. Оливия Кастер на меня работает.

– Хорошо, присядьте, пожалуйста.

Уильям направился к стене, вдоль которой стояло примерно пятнадцать откидных стульев, из которых занято было только два. Портер подошел к первому ближайшему стулу, откинул сидушку и присел, наблюдая за медсестрой, которая уже кому-то звонила по телефону.

Мужчина просто глазел в пол, нервно отстукивая ногой. Как только он услышал слова о том, что Оливия в больнице, да еще и в тяжелом состоянии, даже Джеймс Кастер не заслуживал и минутки времени Уильяма. Портер успел только сменить пиджак с рубашкой на легкую летнюю футболку свободного кроя и, отменив все назначенные на сегодня встречи, сорвался с места в Мейнритон. Как только он понял, что Оливия на работу сегодня не явится, он уже обдумывал план, как поставить свою любовницу на место, но после таких новостей Уильям окончательно понял, что искренне полюбил Оливию, а ребенок был хорошим предлогом, чтобы Джеймс ушел из ее жизни. Портер теперь был готов на все, чтобы Оливия стала только его женщиной. Нужно бросить жену? Только скажи, когда и во сколько! Нужно приютить детей Оливии? Без проблем, только скажи, сколько нужно кроватей! Нужны деньги? Назови сумму! Все, абсолютно все он готов был отдать ради своей любви – Оливии.