Андрей Уткин - Соседский дом, похожий на пристанище инопланетян [СИ]

— Открой! — шёпотом настаивал голос. — Открой и впусти меня, если не хочешь, чтоб твоя мама проснулась.

Тинна сидела и не двигалась, со стороны она походила на манекен, пот бежал с неё почти водопадом.

— Давай добровольно, — предложил дед. — Не то я войду, как тогда (через дверь), хотишь?

Нет, не хотела, она больше желала разбудить мать, но не знала, что за этим может последовать.

— Давай, попробуй, — предложил дед, словно прочёл её мысли. — Разбуди!

Но ей только стало ещё страшней, — безвыходное положение.

— Буди, сказал тебе! а не то я… — пригрозил он ей и поднялся над окном. Он висел в воздухе, чтобы его хорошо было видно. А Тинна второпях начала будить мать. — Мама, проснись! посмотри!

— Куда смотреть? — зевая, заворчала она в ответ. — Не буду никуда смотреть! — И уже собралась было снова засыпать, как дочь прокричала ей в самое ухо: «Дедушка!» И после этого, только, она стала открывать глаза, с большой растяжкой — один за другим. А дед в это время висел в воздухе и ждал (не дождался), когда эта не верящая ни во что мамаша наконец посмотрит на него. А той, сейчас не увидать бы дедушки и она могла бы уже запросто попросить доченьку не будить больше маму. Но дед изнемогал от нетерпения. А что было бы, если эта несуеверная женщина увидела настоящего, живого призрака, ночную тварь, — а это мы сейчас и узнаем.

Когда она открыла глаза, то сразу взглянула туда, куда тыкала пальчиком её несчастная дочурка, и внимательно вглядывалась в то место.

— Ну и что? — сплюнула она.

— Как это «ну и что»? — удивилась Тинна. — Ведь дедушка…

— Какой дедушка? — перебила она её. — Иди ты!

— …висит над окном, — договорила она и взглянула туда, где висел дед. Деда не было.

— Вот что! — заявила мать. — Или ты дашь мне поспать этой ночью спокойно, или я отправлю тебя к твоему дедушке, за окно, — и бухнулась в исходное положение. И тут же раздался злодовольный смех. И Тинна уже смотрела в окно, за которым в темноте висела фигура деда.

— Ну что, разбудила? Хочешь ещё?

Тинна понимала: если ещё разок разбудит мать, то случится нечто непоправимое, и возможно ей суждено будет отправиться в свою комнату, на смену отцу. И остаться там наедине с тем, с кем и суждено остаться. Но это уже не имеет особого значения.

— Твоя мама пьяна, — попытался объяснить ей дед ситуацию. — Ей нельзя пить, потому что она начинает подозревать твоего папу. Косо и исподлобья на него смотреть.

— В чём это подозревать?

— Ты ещё маленькая. Наверно, не знаешь, что такое дурацкая, беспричинная женская ревность?

Но Тинна понимала, о чём он говорит. Пытается ей объяснить логику, почему её мамочка сегодня такая недовольная. Почему её лучше не трогать, а дать ей выспаться. Как бы он сказал, «протрезветь».

— Ну, ты меня впускаешь, или нет, — орал дед через окно, а она сидела на диване и плакала, стараясь также неслышно, как у себя в комнате.

— Тогда я, значит, сам проникаю к тебе, — решил дед и вот он уже в комнате.

— Меня никто и не услышит даже, я ведь призрак. Если хочешь, чтобы и тебя не слышали (например, не прискакал Роберт и не устроил дурацкую панику), говори мне мысленно.

«Что тебе надо, — стонала она мысленно. — Убирайся, сгинь!»

— А вот это нет, — сказал он. — Я не могу так просто убраться, поскольку я твой дедушка. Ты должна меня слушаться, мне во всём подчиняться. Но, извини, ситуация слегка испортилась. Однако, всё можно поправить. И знаешь как? мы должны повторить всё заново, но только действовать честно, а не так, как я залез в это дурацкое окно. В общем, у тебя есть альтернатива: Или ты добровольно подставляешь мне свою шейку, или… Короче, хоть сейчас задницу затыкай, чтоб в постель не наложить, к тому же на мамином диване: как она к этому отнесётся?

И всё-таки, она сказала свой выбор.

На следующий вечер, Эдди возвратился домой каким-то другим, совсем не таким, каким его приходилось наблюдать последнее время. Это был не Эдди, а какой-то мрачный тип с лицом и телом самого весёлого и счастливого человека по имени Эдди Шоу.

Даже отец, и тот не отважился подойти к своему сыну и хотя бы поинтересоваться, что за бешеная собака его укусила. А тот, даже и не собираясь обращать внимание на перепуганные взгляды родителей, медленно и тяжело поднимался по лестнице в свою комнату; голова его настолько удручённо свисала с плеч, что ещё немного и начнёт ударяться о ступени. Но этого не случилось, Эдди уже подходил к двери и тихо пнул её ногой, отчего она послушно, словно решила не нарываться на этого неопознанного типа, распахнулась и пропустила парня в свою комнату.

Когда его родители только-только начинали готовиться ко сну, то глава семьи почему-то остановился от неожиданности. Взгляд его был прикован к двери, ведущей в коридор, которая отворялась очень даже незаметно.

— Смотри! — шепнул он жене, кивнув на дверь. — Что это? чёрт возьми!

— Похоже, что это Эдди, — ответила она.

— А может, не Эдди, а… — и он замолк полностью от какого-то странного ужаса.

А дверь, меж тем, отворилась полностью и из темноты выползла фигура одиннадцатилетнего парня по имени Эдди. Взгляд его придавал ещё больше загадочности этой и без того вычурной обстановке. Это был очень недовольный взгляд.

— Эдди, сынок, что случилось? — заговорила ему мать вперёд того, что он уже собрался произнести.

— Спать ложитесь? — поинтересовался он, как бы не кстати.

— А ты-то чего не ложишься? — тут же вставил отец свою излюбленную вечернюю фразу, с которой он давно уже привык обращаться к своему сыну поздним вечером.

— Поговорить пришёл, — ответил ему Эдди каким-то жутковатым тоном.

— Поговорить? — переспросил отец немного испуганным голосом. Но, после следующего своего произношения, ему сразу же полегчало:

— Ну говори, только быстрее, а то завтра в школу тебя не добудишься.

— Больше всего меня интересует… — остановился Эдди специально, чтобы заострить всё внимание своего отца на том, что его действительно интересует.

— Ну и что же? — серьёзно спросил отец.

— Интересует ли тебя моё сегодняшнее настроение, — ответил Эдди.

— Да! — опомнился он в ответ, — я-то тебя так и не спросил сегодня… А что собственно случилось?

— Почему не спросил? — растягивал он разговор.

— Да ты выглядел как-то жутковато.

— И у тебя, папа, не хватило смелости подойти к своему сыну и поинтересоваться, что с ним произошло?

— А что с тобой может произойти?! Выглядел ты не очень так… — остановился, выбирая фразу, — …ужасно. Другое дело, если бы ты был покалечен.

— А если у меня в душе ещё похуже история творилась?

— Ну ты уж извини меня, сын, но подойти к тебе в тот момент вряд ли кто осмелился бы. Если бы ты видел, как ты со стороны выглядел…