Клайв Баркер - Книги крови. I–III [сборник litres]

Стремительно подхватив с постели Амелию, она метнулась к двери. Позади посыпалось стекло, и в спальню ворвался порыв холодного ветра. Оно внутри.

Гвен бросилась через площадку к ступеням, но оно отставало лишь на долю секунды – вот оно уже в дверях, с распахнутой пастью, огромной, словно яма. Гигантская в сравнении с тесной площадкой тварь заухала, предвкушая, как выхватит из ее рук свое притихшее лакомство.

Гвен не могла ни убежать, ни дать отпор. Оно нагло потянулось к Амелии, потащило ее на себя.

Почувствовав на себе его руки, девочка закричала и оцарапала четырьмя пальцами щеку матери, пытаясь за нее ухватиться.

От этого зрелища у Гвен пошла кругом голова, она пошатнулась и потеряла равновесие на краю лестницы. Падая спиной вперед, она смотрела, как одеревеневшее, залитое слезами личико Амелии разрывают ряды зубов. Потом она ударилась головой о перила и сломала шею. Последние шесть ступеней по лестнице катился уже ее труп.

К раннему вечеру уровень дождевой воды слегка упал, но спонтанно возникшее в нижней части улицы озерцо все еще скрывало дорогу под несколькими дюймами воды. Спокойная гладь отражала небо. Миленько, но неудобно. Преподобный Кут тихо напомнил Деклану Юэну сообщить в окружной совет о затоплении дренажных канав. Напомнил уже в третий раз – и Деклан залился краской.

– Прошу прощения, я…

– Хорошо. Все в порядке, Деклан. Однако нам действительно стоит их очистить. – Безучастный взгляд. Мгновение. Мысль.

– Разумеется, осенние листопады снова их забьют.

Кут небрежно поводил в воздухе рукой, обозначив этим свое мнение: не так уж и важно, когда совет очистит канавы и очистит ли вообще, – а потом мысль испарилась. Имелись дела и более насущные. Во-первых, воскресная проповедь. Во-вторых, причина, по которой прошлым вечером ему так и не удалось толком эту проповедь написать. Сегодня в воздухе чувствовалась тревога, и все обнадеживающие слова, которые он выводил на бумаге, появлялись на ней через силу. Кут подошел к окну, потом вернулся к Деклану, потер руки. Они чесались – наверное, очередной приступ экземы. Если бы он мог выговориться, найти слова, чтобы описать свою беду. За все сорок пять лет его жизни ему ни разу еще не было настолько тяжело общаться – и ни разу за все эти годы не было так важно поговорить.

– Мне пора? – спросил Деклан.

Кут покачал головой.

– Задержитесь ненадолго. Будьте так добры.

Он обернулся к жезлоносцу, Деклану Юэну. Тому было двадцать девять, но выглядел он гораздо старше: мягкие, невыразительные черты лица, слишком рано начавшие выпадать волосы.

«Чем этот яйцеголовый ответит на мои откровения? – думал Кут. – Наверное, рассмеется. Вот почему я не могу найти слов – я и не хочу. Я боюсь показаться глупым. Вот он я, служитель церкви, посвященный в христианские таинства. Впервые за сорок с лишним лет узрел мельком что-то необыкновенное, может быть, видение – и боюсь чужих насмешек. Глупый ты человек, Кут, глупый, глупый человечек».

Он снял очки. Невнятные черты лица Деклана размылись. Теперь он хотя бы не сможет увидеть, если тот усмехнется.

– Деклан, этим утром на меня нашло нечто, что я могу описать лишь как… как… явление.

Деклан ничего не ответил, размытые черты не дрогнули.

– Не знаю, как сказать точнее… наш язык беден, когда речь заходит о подобном… но, честно говоря, никогда еще я не чувствовал такого четкого, недвусмысленного присутствия…

Кут замолчал. Он хотел сказать «Бога»?

– Бога, – добавил он не вполне уверенно.

Сначала Деклан молчал. Кут рискнул снова надеть очки. Яйцо не треснуло.

– Можете описать, как это было? – спросил Деклан абсолютно спокойным голосом.

Кут покачал головой: он весь день подыскивал слова, но все фразы казались ему чересчур банальными.

– Как это было? – настаивал Деклан.

Почему он не понимает, что для этого нет слов? «Я обязан попробовать, – решил Кут. – Обязан».

– Я стоял у алтаря после утренней молитвы… – начал он, – и почувствовал, как что-то проходит сквозь меня. Почти как электричество. У меня волосы дыбом встали. Буквально дыбом.

Вспомнив эти ощущения, Кут провел рукой по коротко стриженым волосам. Стоящие торчком волоски – словно рыжее с сединой кукурузное поле. И жужжание в висках, в легких, в паху. У него и правда встал член – но этого он Деклану, конечно, не расскажет. Но он стоял перед алтарем с настолько сильной эрекцией, словно заново открыл для себя удовольствие похоти.

– Не стану утверждать… Не могу утверждать, что это был Господь Бог…

(Хотя ему и хотелось верить, что его Господь был Богом удовольствий.)

– Не могу утверждать даже то, что это имело отношение к христианству. Но сегодня что-то произошло. Я это почувствовал.

Лицо Деклана осталось непроницаемым. Кут несколько секунд буравил его взглядом, с нетерпением ожидая, когда на нем появится презрение.

– Ну так? – спросил он.

– Ну так что?

– Вам нечего сказать?

Яйцо на миг нахмурилось, скорлупа пошла морщинами.

– Храни нас Господь, – ответило оно, наконец, тихим голосом.

– Что?

– Я тоже это почувствовал. Не совсем так, как вы описали, не электрический разряд. Но что-то было.

– Так от чего хранить нас Господу, Деклан? Вы чего-то боитесь?

Тот не ответил.

– Если вы знаете о подобном что-то, чего не знаю я… прошу, скажите мне. Я хочу узнать, понять. Боже, я обязан это понять.

Деклан сжал губы.

– Ну… – его взгляд стал еще более пустым, чем обычно, и Кут впервые заметил в нем проблеск чувства. Что это было? Может, отчаяние?

– Знаете, с этим местом связано множество историй, – сказал Деклан, – историй о всяком… случившемся здесь.

Кут знал, что Деклан тщательно изучает историю Зила. Вполне безвредное хобби – прошлое остается в прошлом.

– Люди жили здесь столетиями, еще задолго до римских завоеваний. Никто не знает, когда они сюда пришли. Вероятно, на этом месте всегда стояли храмы.

– В этом нет ничего удивительного. – Кут улыбнулся, давая Деклану возможность согласиться. Отчасти он хотел услышать, что с его миром все хорошо – даже если это и неправда.

Деклан помрачнел. Заверять было не в чем.

– А еще здесь был лес. Огромный. Дикая чаща. – В его взгляде снова появилось отчаяние? Или ностальгия? – Не просто какой-то тихий садик. Чащоба, в которой можно потерять и город, чащоба, полная чудовищ…

– Вы о волках? О медведях?

Деклан покачал головой.

– О существах, которые владели этой землей. До Христа. До завоевателей. Большинство погибли после разрушения естественной среды обитания – полагаю, они были слишком примитивны. Но сильны. Не так, как мы – не по-людски. Это что-то совершенно другое.

– Ну и что?