Влада Ольховская - Внутри

— Но почему она задыхалась? Я так понимаю, анафилактический шок — это проявление аллергии… На что у нее могла быть такая аллергия? Как такое вообще могло произойти?

Алеся сидела в обычной городской квартире, я ее не отправляла ни в тропики, ни в джунгли. Не думаю, что в моем доме было нечто такое, чего не было в ее доме — и в тысячах домов по Москве. Так какого черта?!

Однако тут уже у следователя ответов не было.

— Будем разбираться. Но, согласитесь, маловероятно, что ваш муж может быть как-то причастен к этому. Во время допросов он вел себя очень спокойно, ни при каких обстоятельствах он не проявлял агрессию.

Мне не хотелось даже представлять, какие «обстоятельства» могли устроить ему полицейские, обозленные видом убитой молодой женщины.

— Мне нужно его забрать, — напомнила я. — Он слишком долго был один!

— Не думаю, что его это расстроило…

— А это уже не вам судить!

У меня была бессонная ночь и не слишком приятный день накануне, я не была настроена на дипломатию.

Меня наконец-то отвели к Руслану. Он выглядел куда лучше, чем я ожидала, — по крайней мере, на первый взгляд. Никто его не избивал, не унижал, его одежда осталась чистой. Да он вообще не изменился, как будто ничего и не произошло!

Сейчас эта апатия угнетала меня больше, чем обычно, но я не собиралась показывать это следователю. Чтобы сдержаться, я снова вспоминала его в тот момент в ванной — когда он на пару секунд стал по-настоящему живым. Может, это было и неправильно, однако я не могла иначе, мне нужна была эта надежда!

И меня, и Руслана привезли сюда полицейские, моя машина осталась во дворе, и пришлось вызывать такси. Я усадила Руслана на заднее сидение, он позволил его пристегнуть. Хороший мальчик. Детка.

Город только-только просыпался, нас ожидала дорога домой, а я сидела рядом с тем, что осталось от моего мужа. Думать о нем нынешнем и о том, что произошло с сиделкой, мне не хотелось. Вместо этого я сосредоточилась на прошлом.

Я перебирала свои старые воспоминания, как другие люди перебирают фотографии. Я искала среди этих дней сияющего, искристого счастья то, что могло стать для меня предупреждением. Тогда я это упустила, потому что не искала, Руслан был моим идеалом, он был силой, защищающей меня. Он ослеплял меня, и я видела только хорошее — и замечала не все.

Тогда, но не сейчас. Сейчас все стало по-другому.

Я снова чувствовала себя ребенком. Может, это было неправильно, и моя мама стала бы ворчать, но какая разница теперь? Во-первых, она ничего не узнает. Во-вторых, Руслан ворчать точно не будет, а его мнение для меня важнее всего, хотя ему я об этом никогда не скажу.

Наш отпуск и без того был замечательным — мы ведь впервые путешествовали вместе! А тут и вовсе приятный сюрприз получился: мы узнали, что возле городка, который мы осматривали, остановился лунапарк. А я лунапарков раньше никогда не видела! Мне почему-то казалось, что это почти то же самое, что парки аттракционов, только хуже.

Но все было куда приятней. Здесь были не только качели с каруселями, но и всякие палатки, шоу, выступления артистов, и музыка, музыка везде, а в воздухе пахнет сладкой ватой и какими-то цветами, да и не удивительно, ведь неподалеку цветут сады! Я была счастлива, я любила этот день, каждую его минуту, и мне казалось, что солнце в ясном небе светит только для нас.

Да и Руслан выглядел таким же счастливым. Почему должно быть иначе? Он умел веселиться, и он, в отличие от моей мамы, никогда не думал о том, что в определенном возрасте позволено, а что — нет. Мы смеялись вместе, и когда я заметила, что он хмурится, я даже решила, что мне почудилось.

Но нет, вот я обернулась — и он снова показался мне настороженным.

— Что случилось? — спросила я.

— А?.. Нет, ничего, все в порядке! — Руслан быстренько изобразил улыбку, и с кем-то другим этот трюк сработал бы. Но я слишком хорошо знала своего мужа, умела отличать настоящую улыбку от этой его маски «У меня все хорошо, хотя на самом деле — нет».

— Ты нормально себя чувствуешь? Мы можем уйти, если хочешь!

Солнце припекало все жарче, и я решила, что у него могла заболеть голова. Но Руслан лишь отмахнулся:

— Ты что, когда веселье в самом разгаре! Мне просто… показалось!

Вот только казалось ему снова и снова. Теперь я стала наблюдать за ним внимательней и заметила, что он то и дело смотрит куда-то в сторону. Когда мы стояли в очереди на американские горки, у лотка с мороженым, да где угодно!

Я пыталась проследить за его взглядом, однако не видела ничего подозрительного.

— На что ты все время смотришь? — не выдержала я.

На этот раз Руслан не стал изображать стойкого оловянного солдатика. Он то ли понял, что меня не проведешь, то ли его беспокойство возросло, и ему нужно было с кем-то этим поделиться.

— Да тот тип, в толпе… Мне не нравится, как он пялится на нас!

— Какой еще тип?

Вообще-то, толпа была полна людей, подходящих под определение «тот тип». Даже среди клоунов попадались жуткие… особенно среди клоунов!

— Он ушел, — вздохнул Руслан. — Он периодически уходит, а потом появляется снова… Не обращай внимания, карнавал-то небольшой, и это просто совпадение!

Теперь уже и я изучала толпу с пристальным вниманием. Я не думала о том, кто подозрительный, кто — нет, я просто старалась найти лицо, которое повторялось бы. Никого! А иногда бывало так, что Руслан вообще смотрел в пустоту.

Я уже не сомневалась, что он просто перегрелся. Но он же мачо, воин и защитник, он в этом не признается! Поэтому я сама уговорила его уйти, заявила, что это мне стало плохо и я устала.

Он со мной не спорил, он, кажется, обрадовался моему предложению.

Когда мы уходили из лунапарка, цветочная арка, украшавшая вход, засохла, и работники спешили убрать ее, чтобы не позориться перед посетителями — потому что теперь она больше напоминала кладбищенский венок.

Я решила, что они просто забыли обработать цветы, и нет в этом ничего подозрительного.

Да, такие моменты были. Много раз. Это я не видела их!

Все происходило прямо перед моими глазами, а я как будто была слепой. Кажется, в психологии для этого даже название есть, точно не помню… Когда видишь только то, что тебя волнует, что тебе известно или интересно. А остальное оказывается на заднем плане, размытый фон, на котором взгляд просто не фокусируется.

Вот так произошло со мной и Русланом. Я видела его силу и не замечала слабость. Да и он тоже делал все, чтобы не быть передо мной уязвимым, его так воспитали, такая ему досталась природа.

Теперь же, возвращаясь к тем воспоминаниям, я замечала каждый его настороженный взгляд, нервную улыбку, растерянность, подавленность. В то время я или упускала это, или находила какие-то безобидные оправдания: устал на работе или простудился, что-нибудь такое.