Влада Ольховская - Внутри

Не поспоришь. Я знала, что в любой момент могу отказаться от Руслана, и тогда, пожалуй, моя жизнь вернется в прежнее русло. По крайней мере, она станет простой и удобной, как раньше.

Но я ведь не забуду, что он был — и что он где-то есть! И эти глаза его не забуду, и отчаяние… С ним происходит то, что никто, кроме меня, не поймет, потому что не захочет понимать. В больнице он никому не нужен, ему позволят сгнить заживо!

Если я откажусь от него, мне будет удобней — а он умрет, и такой расклад меня не устраивал. Я уже бросила его в беде однажды, но тогда я и не подозревала, что это я бросаю его.

— Боюсь, что простой быт уже не на первом месте среди моих приоритетов, — усмехнулась я.

— Вот не понимаю я таких, как вы…

— А я ведь не прошу меня понять, и я не говорю, что вы не правы. Но свои ошибки я все же совершу, от этого не уйти.

— Судите сами, но адрес свой мне все-таки оставьте.

— Без проблем, а мой телефон у вас уже есть.

Я прекрасно знала, что не смогу мотаться из деревни в Москву и обратно на работу, поэтому я отменила все встречи, что у меня были. Моя жизнь теперь была поставлена на паузу и посвящена только Руслану. Так странно… Раньше, когда мне рассказывали про людей, посвятивших себя кому-то, я только пальцем у виска крутила, а теперь сама очутилась в таком положении! У судьбы есть чувство юмора.

Но нельзя сказать, что я со всем смирилась и приготовилась быть вечной сиделкой. У меня были планы — да еще какие! Разобраться, что произошло с Русланом, попытаться снова поговорить с ним, выяснить, что было известно Ирине Георгиевне и кто помогал ей. Чтобы не сойти с ума, мне нужно было действовать, и я знала, как.

Я не заблуждалась насчет того, опасно это будет или нет. Конечно, опасно! Я уже получила возможность убедиться в этом. Сначала появилось это существо, а что будет дальше? Я помнила шрам от когтей, оставшийся на теле Руслана! Так что да, была угроза, но недостаточная для того, чтобы заставить меня отступить.

Я старалась не думать о том, могла ли я заметить тревожные знаки раньше, могла ли помочь ему. Потому что мне не нравились выводы, которые я вынуждена была сделать.

Я чувствовала себя свободной, красивой и желанной. Вот что грамотная психотерапия и успешная карьера делают! Я теперь не просто умела настраиваться на позитив, я действительно верила в эти мантры — про то, что все будет хорошо и у меня все получится.

Какие мои годы? Я молодец, я востребована, меня приглашают на свидания… В общем, по моим мыслям можно было писать пособие по здоровой самооценке.

А вот Наташка была другой. Наташка не думала о том, какой надо быть. Если ей хотелось цинизма и язвительности, она ни в чем себе не отказывала. Она не ходила с гордо поднятой головой и не покупала воздушные платья, но жилось ей, по-моему, куда лучше, чем мне.

Потому что Наташка не пыталась доказать себе, что она не умрет без другого человека. А я пыталась.

— Ты снова человек-позитив, — отметила она.

— Ну да. Кто-то же должен!

— А я могу тебе за пять минут испортить настроение.

— Нашла, чем гордиться! — закатила глаза я. — Знаешь, что? Не надо! Меня все устраивает, я хочу быть человеком-позитивом!

— У тебя улыбка такая искусственная, что даже у меня щеки сводит.

— Отстань!

— Нет, серьезно, есть кое-что, что ты, возможно, хочешь узнать… Но я не уверена, что нужно тебе говорить. Это про бывшего твоего.

Мне не нужно было спрашивать, про какого бывшего. Я знала — и она знала. В моей жизни случались и другие мужчины, после него, но они были так безразличны мне, что пролетали мимо со скоростью комет и я плохо их запоминала.

С другой стороны, того бывшего, о котором говорила Наташка, в моей жизни тоже давно не было. Уж два года как! Я знала, что он не вернется, и даже имя его слышать не хотела.

— Не уверена — не говори, — рассудила я. — Я не хочу ничего про него слышать!

— Ты уверена?

— Прикинь!

— Это новость из медицинских кругов, — предупредила Наташка. — Она не точная. Просто одна моя знакомая тебя помнит, и его тоже помнит, с тех пор, как вы вместе были у меня на дне рождения. Его легко запоминают!

А еще его не забывают.

Я начинала злиться:

— Слушай, вот я просила тебя не рассказывать, а ты все равно рассказываешь! Это нормально вообще?

— Кать, послушай… Есть слухи, что он болеет.

Сердце болезненно кольнуло, но внешне я осталась спокойной.

— Ну и что? Мне какое дело? Пусть Вичка ему сопли подтирает!

— Во-первых, я знаю, где Вика, видела ее уже не раз, и никакого Руслана с ней нет. Похоже, после того случая они расстались. А во-вторых, там не такая болезнь, при которой подтирают сопли. Там все серьезней, если я правильно поняла. Но нужно разбираться, а сплетни — дело сомнительное. Ты хочешь разобраться?

Я хотела разобраться, и узнать я тоже хотела. Однако я вспоминала все советы, полученные на курсах и прочитанные в интернете. Руслан сам ушел из моей жизни и выгнал меня из своей. Я должна его отпустить, только так у нас обоих еще получится быть счастливыми.

— Я не хочу разбираться, и не упоминай его больше!

— Как скажешь.

Уже тогда мне стоило задуматься: может, это был знак как раз для меня? Наша общая знакомая узнала его, у меня появился шанс прийти к нему на помощь. Если бы тогда я это сделала, сумела бы я его спасти?

Нет, наверно, нет. Чтобы помочь ему, нужно знать то, что я знаю сейчас, поверить в нереальное, невозможное. А в то время я была еще не готова… Я была уверена, что Руслан непобедим, несокрушим, и беды с такими людьми просто не случаются.

Моя тетка, старшая сестра моей мамы, была старой девой. Но не из тех, злобных и угрюмых, которых ненавидят все вокруг, даже их сто тысяч кошек. Нет, тетушка была забавной, жизнерадостной и смешливой. Даже не знаю, как она умудрилась остаться одна! Хм… а я как умудрилась? Не все ведь зависит от нас!

В любом случае, я ее любила, а она любила меня и немало времени уделила моему воспитанию. Поэтому, когда она умерла, я горевала, а она оставила мне свой домик, маленькое уютное гнездышко, которое было для нее всем миром много лет.

Я тогда понятия не имела, что делать с этим домиком. Работа не позволяла мне часто ездить туда, лето — занятая пора для фотографов, всюду свадьбы! Лето год кормит. Зимой график другой и заказов чуть меньше, но зимой в этих краях делать нечего.

Так что разумней всего мне было бы продать это наследство, а я никак не решалась. Сентиментальная дура, да. Но слишком уж много воспоминаний у меня было связано с этим домиком! Я исправно оплачивала все счета и пару раз в год выбиралась туда.

Кто же знал, что однажды эта маленькая деревянная хатка окажется для меня настоящим спасением?