Raymond Abaddon - Дорога огня

— Раймонд Аваддон был здесь последним. Тлалок не открывал портал, только нашел. Он чего-то боялся. Все они боялись за свои жизни. И горевали оттого, что убегают. Злились, ненавидели. Страдали. Это так… так больно, я не могу передать, Эрлах! — Девушка всхлипывает и зажимает рот рукой. — За всем этим я не понимаю, где ключ, что имел в виду Раймонд!

— Может, это и имел? — Предполагает Айви, неуверенно глядя на Триш. — Все вместе?

Она качает головой, не отнимая ладони от губ. Я тоже думаю, дело в другом:

— Он создавал цепь порталов за годы до побега, а мог бы проложить лишь один проход сразу к цели. Нет, эта страсть — нечто более личное. История, которую он рассказывает, шаг за шагом, как записи в дневнике: одна тянет за собой другую. Именно так Раймонд стал магом, бережно сохраняя все важные воспоминания. Вон то, о брате… о своей страсти к алхимии! Именно из-за нее он оказался в этом монастыре. И, — я уверен, — пять переходов не случайны, они значат больше, чем кажется поначалу.

— Да, — выдыхает волшебница, — тут есть что-то еще. — Ее веки дрожат, глаза двигаются под ними в попытке разглядеть прошлое. — Но я не понимаю, не вижу…

— Ты сказал, он пытался много раз, — вдруг говорит Райх. Щурится, когда Айви светит ему в лицо фонарем. Закусывает губу. Неуверенно продолжает:

— Попасть в Университет. Как долбанный маньяк готовился к экзамену годами, постоянно вспоминая забытое. Это довольно… страстно. Может, именно такую эмоцию он вложил в заклинание? Она привела Раймонда к конечной цели.

Я чуть было не отвечаю: попробуй, забывая, что он пустой. Слишком цельно и глубоко звучат слова. Как я сам не подумал?

Неужели пустые и правда способны к большему, чем мы знаем?

Во рту пересыхает. Сглотнув, молча киваю. Жестом предлагаю Айви начать. Сюда: вот непрерывная вязь сигилов разомкнулась, поднялась в узкую площадку — ровно для одного человека. Парню приходится бросить рюкзак и опуститься на одно колено, чтобы поместиться между потолком и полом.

— Замкни оба знака, — выходит хрипло и незнакомо. Я по-прежнему смотрю на Райха, явно обдолбанного и беспечно озирающего пещеру. Что он такое?…

На автомате продолжаю командовать:

— Тебе нужно обратиться к своей огненной стихии. Попробуй вообразить или вспомнить что-либо, чего ты страстно хотел, — игнорирую тихое фырканье, — больше всего на свете хотел. Мы поможем, и займемся тем же — Райх, даже ты.

Смех прекращается. Райх прячет руки в карманы джинсов. Тиу поднимает брови:

— А нам зачем?

— Вдруг кто-нибудь другой откроет портал. Сила Айви нестабильна, поэтому давайте, подходите и касайтесь сигила.

Я роняю сумку, шагаю ближе и трогаю камень в просвете между сталактитами. Рыжий ракушняк впивается в пальцы. Надавливаю, размазывая сочащуюся кровь — когда же она остановится? Закрываю глаза: чертов невыносимый Райх притирается плечом. Нужно было плюнуть на все и отослать его домой. Слишком много для меня сейчас, слишком горько. Скулы сводит от яркого запаха озона, тени дождя в моей памяти. Как найти страсть, если после Висии ничего не осталось?

— Помни о живых, Эрлах, — будто подслушав мои мысли, говорит Триш. Вздрогнув, сильнее зажмуриваюсь, прислоняюсь лбом. Считаю вдохи-выдохи, ищу Раймондову страсть — в глубине своего сердца. Силу, заставляющую подниматься по утрам. Силу большую, чем забвение.

Смешок Райха напоминает о другом виде страсти, — толкаю парня, чтобы заткнулся, шиплю:

— Сосредоточься.

Быть может, все это — ради кого-то? Построенные порталы, ключи-головоломки, попытки попасть в Университет… вдруг для Раймонда дело было вовсе не в магии?

Думай о живых.

Я вспоминаю девочку-солнце Зарин Аваддон, тезку Раймонда, и как ярко она горела у могилы Тлалока, как жарко вспыхнули чары — подлинное волшебство, которое, несомненно, удивило бы Райха Ирве.

В мире, где магия кончается, большее и представить сложно.

Я смотрю на сосредоточенных, притихших ребят, соприкасающиеся руки. Глаза печет, ноет поясница. Чувствую себя вдруг слишком взрослым и слишком уставшим, слишком слабым для такого колдовства. Интересно, ощущал ли это Раймонд — каждый раз, когда сила подводила его? Губы складываются в горькую улыбку: мы похожи куда сильней, чем мне хотелось бы, Триш. Я тоже могу выдумать портал, и не могу — запустить.

Я должен.

Раймонд отказался становиться Советником, я же не отступлю — изменю уклад Университета. Я здесь не ради бегства, а чтобы спасти огненное чудо, сохранить для людей последние искры, — Зарин и Нааса, Илая, Янни и Мантикору, — отголосок света молодого мира, где жили драконы.

Подобно Райху, я сам хочу снова прикоснуться к чему-то столь грандиозному.

Раз за разом прокручиваю в голове момент у могилы Тлалока. Ладони теплеют, хоть меня бьет дрожь от холода и волнения. Прижимаюсь виском к ледяному сталактиту, думаю о беглой твари и девочке-солнце, немыслимом союзе. Сила исподволь наполняет тело. Кожу на груди и предплечьях ошпаривает, будто кипятком, и очень сложно оставаться в моменте, когда память сворачивает в день пожара, в день Висии. Обычно здесь моя магия упирается в стену, но сегодня я вдруг думаю: как ярко-яростно он ушел, вспыхнув напоследок, осветив мою жизнь на годы вперед. Столько страсти… столько жизни сгорело, и именно поэтому отпускать — невыносимо. Словно я еще могу что-то исправить.

Райх задушено всхлипывает, шевелится Тиу. Я ощущаю горячие слезы, плечо Райха — легко забыться и представить, что это Висия рядом со мной, — и, чуть позже, — рывок в солнечном сплетении, белые пятна под опущенными веками. Земля будто поворачивается под ногами, и я чуть не падаю, тяжело опираюсь на парня. Твердая рука обвивает талию, поддерживая. Пустой жарко шепчет мне в ухо:

— Что происходит? Мы… это ты, да?…

Сквозняк ерошит волосы на затылке. Улыбаюсь, хрипло смеюсь, открывая глаза. Фонари погасли, но сталактит под щекой исчез, отодвинулся в темноту потолок, все помещение явно стало шире. Поменялись и запахи: вместо спертых подземных, пахнет влажным деревом, замшелым камнем. Дождем — хотя рядом с Висией… рядом с Райхом дождем пахнет всегда. Поворачиваюсь, задевая носом его щеку. Выдыхаю:

— Да.

— Получилось, — неверяще говорит Тиу.

— Точно? — В голосе Айви сомнение. Я снова смеюсь, нахожу его плечо и сжимаю:

— Точно. Ты молодец.

— Я? Не знаю… я это сделал?… — Я не отвечаю: пусть будет Айви, ему нужнее. Все равно это — почти случайность, удача. С моими-то способностями.

В серебряном и близком взгляде Райха Ирве — недоверие. Плевать. Стихия еще мечется во мне, разгоняя пульс до отзвуков в ушах. Мысли путаются с воспоминаниями, в горле стоит ком. Отворачиваюсь, отхожу, наколдовывая — неожиданно легко, — огонек, который подсвечивает кисть алым и отбрасывает наши пляшущие тени на заваленный битым камнем пол. Между упавших колонн проросли тонкие деревья и сорняки. Поднимаю голову в поисках солнца и нахожу: лучи пронзают мрак, становятся чаще, ярче — будто рассеивается чернильный дым, и вскоре мы уже стоим в пыльных столпах света, падающего сквозь высокие арочные окна. Разбитые, наполовину заколоченные, с метелками трав на карнизах, они возносятся к кровле с созвездиями дыр и засиженным голубями балкам. Вокруг нас амфитеатром поднимаются ряды парт и скамеек, за спиной нахожу упавшие со стен доски: