Raymond Abaddon - Дорога огня

Кан скрещивает руки на груди, когда все смотрят на него. Не унимается:

— Зачем тебе это?

— Разве ты сам не нарушил правила, помогая Зарин?

— Она спасла Нину. Я вернул долг. И никто не пострадал.

Хмыкаю, поднимаюсь с колен:

— Вот теперь пострадает. Отведи ты огненного мага в администрацию, к Адамону, мы бы здесь не стояли.

Кан, в обход правил, доставил Зарин к Валентину, который занизил показатели в отчете и дал старинный артефакт, монету, что блокирует силу, — подарил шанс на выживание в Университете.

Шанс для твари в том числе.

— Не вали это на меня! — повышает голос парень. — Отвечай! За каким чертом тебе подрывать безопасность Университета?!

Я пытаюсь спрятать горькую улыбку. Причина? То, что заставляет меня просыпаться по утрам, выпивать горсть Гийотовых таблеток и горький кофе, терпеть жар и продолжать жить:

— Висия.

— Что? При чем здесь…

— Висия, — говорю громче. — Мантикора. Янни. Илай. Наас. Нина. Зарин. И еще десятки имен, — причин, чтобы попытаться сломать систему. Эта тварь особенная. Она даст нам ответы. Возможности. Свободу. Или тебе нравится нынешнее положение дел в Университете?

— Нет, но…

— Я уже говорил, что у тебя нет выбора?

Кан морщится. Сжав губы, поднимает кулак. Я склоняю голову набок. Волосы падают на лицо теплой волной. Рука сжимает шило. Что ты сделаешь? Ты ведь понимаешь, кто я?

Убираю оружие в карман, когда вокруг парня из воздуха проявляется вода, по щелчку пальцев сплетается в равновесный сигил.

Эдвард преувеличенно цокает языком:

— Неплохо.

Я снова опускаюсь на корточки и накрываю ладонью свой рисунок. Закрываю глаза. Вспоминаю кусочек детства: мы с папой едем на машине, он позволил мне сидеть на переднем сиденье — как взрослому. Я вижу его профиль в теплых закатных лучах, слышу голос и очередную сказку о волшебниках, сражающихся с нечистью.

Обернувшуюся былью сказку.

Конец у нее несчастливый, но картинки, вспышки удовольствия хватает, чтобы земля отозвалась, рванула навстречу из могилы, обнажая старые кости в истлевшей мантии.

Наас подходит к краю ямы и светит вниз, а Эдвард и Мара начинают строить барьер. Двигаясь поразительно слажено, они рассыпают философскую соль и раскладывают мешочки с заговоренными камнями. Первые нити колдовства протянулись за девушкой — изящные, лаконичные. Мне стоило лично переговорить с ней и Эдом. Все еще стоит — после. Извиниться, что впутал в эту историю.

А пока подзываю Тони, лучшего друга Нааса и сильного мага, даю копию сигила:

— Помоги мне воссоздать. Я займусь центром, ты — периферией.

В центре узор сложней. Пыль и мелкие камушки образуют линии и окружности, буквы и схематичные рисунки, закручиваются в спирали, поднимаются на уровни выше и ниже сердца знака. Порывы ветра дергают, силясь порвать, узор. Тони доплетает мышцы, связки, я помогаю с кровеносной системой и кожей. Вскоре все готово. Теперь — время слов. Произносим заклинание хором, и сигил поднимается выше, смещаясь к распахнутой могиле.

Обернувшись к Зарин вижу, что девушка обняла себя за плечи. Карие глаза прикованы к яме, брови сведены на переносице. Красивая в своем страхе, она наверняка будет прекрасна в ярости, как и всякий сильный маг огня.

— Зарин, иди сюда, — зовет Тони, понимая правильно мое молчание. — Наас! Ты тоже.

Когда ребята подходят, я говорю:

— Тлалок и Плутон связаны с помощью тьмы, поэтому нужна твоя сила, чтобы вскрыть замок. Чары Заповедника дали трещину, когда ты приняла клятву, и разлом растет, поэтому будет несложно: мы просто подтолкнем, и система рухнет. Я хочу, чтобы ты закрыла глаза и вспомнила момент, когда тебе было до смерти страшно. Попытайся воссоздать это острое чувство, пережить заново. Не торопись. Когда будешь готова — коснись здесь. Вы оба, чтобы наверняка.

Здесь — в точке разрыва. Наас заправляет волосы за уши, как всегда, когда нервничает. Поясняет:

— Пока Кан отдувается, есть время сконцентрироваться. Как только его силы кончатся, дух вылезет. Будет очередь нашего заклинания. Ребята подстрахуют, все должно пройти нормально. Для тьмы достаточно первого импульса. Если что, я помогу, — маг становится рядом с девушкой, притираясь плечом. — Держи нож. Ты знаешь, что делать.

— А если у меня не получится?

— Получится, — отвечаю за парня. Усмехнувшись, киваю на ее сжатую в кулак руку. Даже сейчас, среди обученных магов, она готова сражаться за свою жизнь. Наверняка Зарин приходилось защищаться не раз, ведь завязанная на ярости и страхе сила огненных притягивает не только тварей, но и людей. Злых, отчаявшихся, способных на все. Уверен, мало кто пережил встречу со столь яркой вспышкой пламени:

— Я знал мага вроде тебя. Скольких ты убила? Неужели среди них не найдется достаточно страшного воспоминания?

Девушка делает шаг назад. Врет:

— О чем ты?

— Зарин? — Наас вновь подходит ближе.

— Можешь солгать мне сейчас, — трогаю камни в заклинании. Оно отзывается дрожью. — Сказать, что никогда не отнимала ничьей жизни. Или — случайно. А может, просто защищалась… Мы все здесь говорили подобное. Чаще всего — самим себе. Верно, Наас?

— Перестань, — взвивается ветер. Самоконтроль у него ни к черту.

Продолжаю:

— Только так магия не работает. Сила начинается с правды. Висия не понял этого, и теперь он мертв. Наас отрицает, и — ты ужасный маг.

Наас скрещивает руки на груди:

— Иди к черту.

Качаю головой:

— Видишь: отрицает. Будь честна, когда дотронешься до знака. Иначе весь пережитый тобой страх ничего не стоит.

Я отхожу к могиле, где собрались остальные. Кан бледен до синевы, вот-вот сорвется. Зарин стоит поторопиться.

— Зарин… — говорит позади Наас.

— Оставь меня, — дрожащим голосом произносит девушка. Умница.

Вспоминать лучше в одиночестве. Я смотрю на серую от волнения Айяку Корнелиус, долго смотрю — заставляя нервничать сильнее, — когда нити знака натягиваются до звона в груди — тонкого, надсадного. Окрашиваются золотом. Я оборачиваюсь. Маги огня замкнули узор.

— Приготовиться, — мы синхронно расступаемся, открывая доступ к яме. Глаза Зарин светятся хищным желтым, зрачок исчезает в огне. Наасовы лишь бликуют… Знак вспыхивает и резко меняет форму, перерождается в солнце. У меня останавливается дыхание. Никогда прежде я не встречал такого огня: ровного, мощного, согревающего — не пожирающего самое себя, как у прочих… Как она смогла остаться такой?…

Эдвард и Мара заводят молитвенную песнь — ловушку для духов. Я не могу оторвать взгляда от девушки.

Наас рядом хватается за нити чар, буквально повисает в золотой паутине:

— Отпускай, я удержу.

Зарин, зажмурившись, падает на колени. Проводит ножом по ладони, потом втыкает лезвие и прокручивает до полной пригоршни крови. Вокруг нее обрывками мелькают образы, люди, звуки из старых дней, крик Советника — этот здесь и сейчас пытается удержать власть над тварью. Но девушка уже у ямы, протягивает духу окровавленный нож. Разорванный барьер хрустит и лопается, воздух наполняется низким гудением, будто электричеством.