Т. Клайн - Церемонии

От такой бесцеремонности его немедленно взяла злость — а потом охватил страх. Он поспешил к пристройке, уже воображая, как ожившая каким-то образом Бвада свернулась у него на постели.

— Вы что-то ищете? — окликнул он женщину.

Прошло несколько секунд, прежде чем та повернулась к нему без всякого смущения или вины, которые Фрайерс рассчитывал увидеть. Женщина казалась озадаченной, ее как будто занимали какие-то свои мысли. Фрайерса она едва заметила.

— Вы что-то увидели?

Вдова покачала головой.

— Ничего, — наконец сказала она. В голосе женщины звучало изумление; казалось, что она говорит сама с собой. В эту секунду она была удивительно похожа на сына. Миссис Порот еще раз покачала головой и прошла прочь, туда, где собрались остальные.

Фрайерс посмотрел ей вслед, потом открыл дверь в пристройку и зашел внутрь. Нет, слава богу, там никого не было. Когда глаза привыкли к полумраку, он торопливо оглядел каждый угол, быстро проверяя, все ли на месте. Неубранная постель, чемодан под кроватью. Лампа на тумбочке возле кровати, стакан с водой, фонарик и блестящий серп Сарра. Скомканный мешок с грязным бельем возле шкафа. Заплесневевшие серые стены. Грязный линолеум на полу. Что не так? Все книги на своих местах. Никаких пауков. Никаких змей.

Снаружи доносилось бормотание множества голосов, одновременно взывающих к господу. Фрайерс хотел было выйти к ним, но потом вернулся и взял со стола серп. Его он отнес на самый солнцепек, к погруженному в молитву Мэтту Гейзелю.

— Не хочу, чтобы что-то осталось без вашего благословения! — сказал Джереми, уложив серп рядом с плугом. Старик рассеянно кивнул и продолжил молиться.

То, что чужак застал ее перед своим окном, ничуть не смутило миссис Порот. Его мнение ее не особенно заботило — более того, оно вовсе ее не занимало. Но, возвращаясь к сыну, женщина чувствовала легкое головокружение. Собственное поведение показалось ей непонятным. Почему ее так потянуло к этой жалкой пристройке?

Что она должна была там увидеть? Обычно, подчинившись подобному побуждению, женщина обнаруживала некое сообщение, которое со временем становилось только яснее. На этот раз происходящее осталось для нее загадкой.

Что-то привлекло ее к комнате чужака — но почему? Вдова попыталась заглянуть внутрь, но яркое солнце слишком ярко блестело на сетке, и было невозможно разобрать что-то внутри. Женщина видела лишь тьму.

Наконец в дверях амбара показалась Ева Бакхолтер. Она воткнула перо в трещину в косяке как талисман и с улыбкой огляделась. Через несколько секунд из дома вышла Сара Лундт и тоже выдавила улыбку, хотя Фрайерсу, который как раз возвращался к остальным, показалось, что она выглядит немного потерянной. Девушка остановилась в дверном проеме и кое-как сумела закрепить перо под кровлей. Потом спустилась с заднего крыльца навстречу улыбающимся лицам. Молитвы прекратились. Очищение завершилось.

— Братья, сестры, — торжественно сказал Порот, поднимаясь на крыльцо, — Я благодарю всех вас за оказанную помощь и за доброе дело, которые вы совершили для нас с Деборой. Пусть наши беды… — Он широко раскинул руки. — Пусть все наши беды закончатся. А теперь возблагодарим Господа за то, что Он позволил нам всем собраться сегодня.

Он склонил голову. Все молча начали молиться. Фрайерс тоже склонил голову, но ненадолго. Оглядевшись, он увидел, что остальные все еще молятся. Сарр с чрезвычайно сосредоточенным видом зажмурил глаза. Иорам с суровым выражением уставился на свои сжатые руки, как будто его одолевали мрачные думы. Дебора смотрела себе под ноги и либо погрузилась в собственные мысли, либо вовсе ни о чем не думала. А мать Сарра, как заметил теперь Фрайерс, пристально смотрела на нее.

Через несколько секунд Иорам поднял голову и громко произнес:

— Аминь.

Люди снова расслабились, встали свободнее. Легкий ветерок смягчил жару полуденного солнца. Половинка луны над самым горизонтом казалась легкой струйкой дыма. Члены Братства брали с лужайки один предмет за другим и уносили их в дом, как будто кто-то прокручивал киноленту в обратную сторону. Кровать и комод затащили обратно в спальню Поротов, автомобиль закатили в амбар.

Фрайерс посмотрел на часы. Было всего чуть больше двух пополудни. Дебора молча стояла на крыльце, Сарр приглядывал за возвращением их скарба и показывал, куда какой предмет следует поставить, но явно не заботился о порядке.

— Бросьте, бросьте, — говорил он, глядя, как женщины раскладывают по шкафам тарелки. — Мы с Деборой потом все приберем.

— Вам что, придется накормить всех этих людей? — спросил Фрайерс, улучив момент, когда фермер был не слишком занят.

— Слава Богу, нет, — Порот улыбнулся. — У нас тут люди умеют сдерживать аппетит.

— Это верно, — сказал Фрайерс, но тут же невольно вспомнил Сару Лундт.

Пока они разговаривали, люди понемногу расходились. Прощались, благословляли друг друга и группками шли к дороге или, куда чаще, рассаживались по машинам, припаркованным возле дома. Многие члены Братства останавливались, благодарили Порота и желали ему удачи.

— Мне думается, Очищение прошло замечательно, — сказал Аврам Стуртевант, преданный брат, — и я уверен, что Иорам считает так же.

Семейство Иорама, между тем, уехало одним из первых.

— Надеюсь, это поможет нам всем, — сказал Амос Райд. И хотя Дебора вернулась в спальню, старый Иаков ван Миер заглянул и пожелал ей скорейшего выздоровления от своего имени и от имени жены.

Потом Фрайерс заметил, как Порот шепотом разговаривает о чем-то с матерью. Молодой человек как будто злился.

— Хорошо, — повторял он. — Не беспокойся, я приду.

Наконец женщина ушла, но Фрайерсу было ясно, что ее что-то беспокоит.

Гейзели как будто не хотели уходить.

— Пожалуйста, — сказал Порот, — останьтесь и разделите с нами воскресную трапезу. Мы с Деборой будем вам рады.

Кора Гейзель решила остаться, но лишь чтобы приглядеть за Деборой.

— Я бы и хотел остаться, Сарр, — сказал Матфей. — Жена твоя, конечно, еще не может готовить и прибираться в доме, но ты уж меня прости, нужно мне уходить. У нас тоже одна беда за другой. По правде сказать… — Он вздохнул. — нам самим может понадобится Очищение, вот только удастся ли собрать Братство до следующего воскресенья? И с коровами, и с курями что-то не в порядке.

После того, как старик попрощался с Сарром, Фрайерс проводил его через двор к пыльной дороге.

— Что случилось с вашими коровами? — спросил он. — Я все лето пил ваше молоко. Оно было отличным.

Какое-то время они шли молча, пока дом Поротов не оказался далеко позади.

— Да беда у нас с коровами, — вздохнул Гейзель. — Да и много у кого в округе. Уж и не знаю, что такое с ними приключилось. Некоторые-то думают… Да что там, я вам прямо скажу, некоторые выдумывают всякие глупости. Кое-кто даже говорит, что все эти беды из-за вас.