Т. Клайн - Церемонии

Еще один этап. Всегда нужно преодолевать какие-то этапы, соблюдать определенные правила. Забавно, что из всех людей именно он должен играть по правилам. Гостю это тоже должно казаться забавным. Старик не видел гостя уже больше века, но знает, что должно произойти дальше: где-то среди холмов Джерси начался процесс. Теперь он будет развиваться все быстрее, жадный, как пламя.

Пламя распространяется, лижет металл. Старик снова пододвигает его к свече. Знаки, которые он выцарапывает на металле, сложны и крохотны — как гость; они как будто незначительны, их легко упустить из виду.

Но завтра, после того как он заставит женщину провести Гавулу, Белую церемонию, гость сможет перейти к следующему этапу…

Старик кладет металл на подстилку, шепчет еще одно слово и выцарапывает третий, последний символ. Ему трудно сдержать улыбку.

Он знает, чем все закончится, но чувствует радостное возбуждение при мысли о грядущем. Женщина уже сослужила нужную службу, из нее вышла достойная посланница. Но теперь ей пришло время облачиться в белое, выступить вперед и занять должное место.

Металл все еще раскален, все еще светится. От улыбки цветные полосы на щеках у Старика изгибаются. Он берет плоскогубцы и прикасается куском металла к отсеченному пальцу у себя на шее.

Палец дергается, как будто пытается отпрянуть.

Старик подносит кусок металла к глазам и рассматривает его, поворачивая так и эдак. Выцарапанные на его поверхности знаки красновато поблескивают в свете лампы.

Старик шепчет Пятое Имя. Клинок готов.

Он приехал ровно в семь, как и обещал. До темноты оставалось еще больше часа, но солнце уже спряталось за шеренгой зданий, и проспект скрылся в их тени.

— Подожду вас внизу, — прокричал он в домофон. — Сегодня я приехал на машине.

На машине? Возможно, они поедут куда-то за город? В такую жаркую ночь это было бы особенно приятно. Скрестив пальцы, Кэрол торопливо прошла по коридору к лифту.

В квартире у нее за спиной осталась целая куча работы. Она планировала посвятить весь день проекту Рози и твердо намеревалась сегодня же покончить со всеми задачами, потому что на неделе он принес ей внушительных размеров стопку статей и отчетов с таинственными названиями вроде «Семнадцать лет среди горных даяков Борнео» (Лондон, 1882) и «Праздничные традиции Мальты с перечислением спортивных игр, обычаев, церемоний, предзнаменований и суеверий мальтийцев» (Валлетта, 1894). Среди них была небольшая, безрадостного вида книжечка, изданный Ист-сайдским брошюрным обществом в Бостоне в 1892 году религиозный трактат некоего Кайзе. Но даже с открытыми окнами в квартире стояла такая невыносимая жара, что девушка пролежала в постели до полудня, как одурманенная, и взялась за работу только несколько часов назад. Завтра придется провести много часов за чтением; чтобы наверстать упущенное, понадобится целый день.

Почему-то, несмотря на плату, ее интерес к проекту постепенно угас. Документы оказались не такими интересными, как она надеялась, да и Рози как будто не слишком интересовался ее конспектами. Окидывал их поверхностным взглядом, произносил какую-то бездумную похвалу и выписывал чек, никогда не расспрашивая о прочитанном. Весь проект начинал казаться пустой тратой времени.

Было замечательно выбраться из душной квартиры, мысль уехать из города казалась еще приятнее. Настолько приятной, что Кэрол практически забыла, как плохо чувствовала себя целый день. Но когда она нажала кнопку на стене и стала ждать лифта, слабость в коленях напомнила, что сегодня придется вернуться домой пораньше. С самого утра девушку мучили боли в животе, и теперь ей казалось, что на голове стягивается металлический обруч. У нее скоро должны были начаться месячные: стоя в лифте, она чувствовала знакомую тяжесть и давление в животе, грудях и бедрах. Хорошо, что подаренное Рози платье такое свободное. Вообще-то, оно оказалось немного слишком свободным, явно сшитым на женщину крупнее Кэрол, но тот, кто его перешивал, сделал подол чересчур коротким. «Все равно нужно его надеть , — подумала девушка, — я не могу просто отказаться; в конце концов, это же подарок…»

Спустившись вниз, она не нашла Рози ни в коридоре, ни на ступенях снаружи. Девушка напрасно оглядывалась по сторонам до тех пор, пока на другом конце квартала не прозвучал автомобильный гудок. Кэрол узнала светлый автомобиль и разглядела внутри розовое улыбающееся личико. Рози махал ей рукой.

Когда Кэрол приблизилась, он выскочил наружу, обежал автомобиль и распахнул перед девушкой дверь, как будто старенький «шеви» был каретой с четверкой лошадей, а девушка была принцессой, которую он дожидался всю свою долгую жизнь. Рози выглядел на удивление элегантно в ситцевом костюме в бело-синюю полоску, но Кэрол заметила красный мазок у него под ухом, как будто от губной помады. Нет ли у старого негодника какой-нибудь подружки?

— Вы выглядите абсолютно восхитительно, — сказал он, оглядывая ее с ног до головы. — Платье отлично вам подошло. Был бы я лет на сорок помоложе! — Его глаза блестели. — Рад, что вы надели такие симпатичные белые туфельки, это очень разумное решение. Я знал , что вы — девушка разумная.

«Какая глупость» , — подумала Кэрол, но при этих словах ее окатила волна удовольствия. Видение в ресторане — темнота, нож, зловещий взгляд в свете свечи — уже практически забылось.

— Вообще-то, — призналась девушка, — это туфли Рошель. Странно, что она не взяла их с собой. Они мне слегка великоваты. Пришлось насовать в носки салфеток.

— Какая умничка! — старик просиял. — Уверен, что Рошель не обидится. И вы только поглядите на себя, настоящее видение в белом. — С шуточным поклоном Рози взял девушку под руку, чтобы помочь ей сесть в машину, но, когда она уже склонила голову, чтобы забраться внутрь, он внезапно замер.

— Ох, нет, — услышала Кэрол его голос. — Это никуда не годится.

Она выпрямилась и увидела, что старик хмурится. Хотя Рози быстро отвел взгляд, Кэрол заметила, что он смотрит на ее бедра и явно смущен. Она с тревогой оглядела себя, заранее беспокоясь о месячных. Рози откашлялся, подался вперед и сказал почти шепотом:

— Кэрол, мне кажется, под такое тонкое платье следует надевать… скажем так, нательную одежду того же цвета.

Кэрол опустила взгляд и покраснела. Он был прав. Ее розовые трусики явно проглядывали сквозь тонкую ткань платья.

И хотя голос у нее в голове произнес: Ну и что с того? Это эротично! — она тут же принялась извиняться перед стариком, как будто совершила какую-то ужасную оплошность.

— Я сбегаю наверх и переоденусь. Мне нужна всего минута.