Евгений Мышкин - Врата Вайптауна [СИ]

— Я сама… — Мэй обнаружила, что говорить ей тяжело. Разбитые губы слушались неохотно.

— Сама? — Удивленно спросила Ванесса.

— Сама виновата. — Закончила Мэй.

— Ты что такое говоришь, Мэй? На тебя напали? Ты запомнила, кто это сделал? Вот сейчас мы тебя умоем, и ты отдохнешь. А потом пойдём к Шерифу. Я понимаю, что у него много работы, но, думаю, он так просто не оставит того, что с тобой сделали.

— Не надо. К Шерифу. — Мэй едва хватило сил взобраться на кушетку в прихожей. Ванесса села на стул напротив и удивленно спросила:

— Это ещё почему?

— Ванесса. Я, правда, сама виновата. — Мэй съежилась в позе зародыша и заревела.

— Перестань, Мэй. Давай, снимай майку, я взгляну на тебя. — Мэй только отрицательно замотала головой. — Ну, же! Давай раздевайся. Может, где-то нужно обработать раны. Или зашить.

— Оставь меня, пожалуйста. — Сказала она.

— Нет! Так не пойдёт. Я не буду смотреть, как ты исходишь кровью.

Ваннесса почти не встретила сопротивления, когда начала аккуратно стягивать с подруги футболку. Мэй неохотно, с гримасой боли на лице, подняла руки, и Ванесса ужаснулась.

— Святый Боже!

Почти всё тело было в радужных синяках. Даже на груди было огромное синее пятно. А на разорванном соске запеклась кровавая корка.

Но, не это напугало Ванессу. Живот Мэй будто бы на секунду раздулся, и Ванессе показалось, что там что-то шевелится. Она отпрыгнула, и замерла. Мэй в этот момент скривилась и застонала, держась одной рукой за живот. Боль в нём на мгновение застлала всю остальную.

— Где у тебя уборная? — Спросила Мэй.

— Налево, и по коридору. Вторая дверь. — Словоохотливость Ванессы куда-то испарилась. Равно, как и желание носить подругу на себе. Мэй достаточно проворно вскочила, и насколько могла резво удалилась в туалет.

Её снова рвало. На этот раз вышло всё. Облегчения это, к сожалению, не принесло. В животе была такая тяжесть, словно она съела кирпич.

А когда спазмы утихли, она посмотрела на себя в зеркало. Один глаз почти не видит, нос и губы разбиты. Лицо всё в крови и рвоте.

Когда она вышла из туалета, в коридоре её дожидалась Ванесса с полотенцем наготове.

— Ну, как? Легче? — Спросила она. Вместо ответа Мэй отрицательно покачала головой. — Тогда давай в ванную. Я помогу тебе.

Мэй лишь отдаленно понимала, что с ней делают. Ваннесса сняла с неё бельё, и помогла усесться в ванне. А потом она долго мыла её холодной водой, за которую извинялась несколько раз. После она тщательно осмотрела все синяки и ушибы, и, убедившись, что ран, требующих срочного вмешательства нет, замотала Мэй в халат и уложила под шерстяной плед.

Мэй стонала, и тихо просила у кого-то прощения, пока не уснула. Ванесса ещё какое-то время сидела рядом, и мысленно возвращалась к тому, что видела. Избитая Мэй с животом, в котором что-то шевелится. Ванессу пробрала дрожь. Чтобы хоть как-то отвлечься, она отправилась в спальню, и подобрала для Мэй чистое нижнее бельё и джинсы. Всё это она сложила аккуратной стопкой на стуле рядом с кушеткой. Затем она отправилась в ванную, и забрала из корзины грязные вещи подруги. Когда Ванесса взяла трусики, она ощутила неприятный запах. Она принюхалась, и лицо её сморщилось в гримасе отвращения. Изнутри на них было присохшее пятно. По запаху оно напоминало гнилую сперму. Ванесса инстинктивно бросила их обратно в корзину, а потом долго, чуть ли не до крови мыла руки с мылом и жесткой мочалкой.

«Лэнгли прав, — подумала она. — В городе начинает происходить нечто нехорошее. Нечто дьявольски нехорошее».

1 июля 2019 года.

Вайптаун, штат Нью-Мехико.

— Салли!

Тишина.

— САЛЛИ!

Он оглянулся, но ничего не было видно. Только руки его были перепачканы кровью.

— Приглядись… — Голос шел извне и Салли откуда-то знал, что он просто не мог принадлежать человеку. — Это всё твоя вина. На твоих руках кровь людей!

— Нет! — Салли отчаянно завопил. — Неправда!

— Истинно так, Салли.

— Поди, прочь! — Закричал он.

— Это ты открыл врата в этот мир. Ты впустил сюда голодного красного бога.

— Неправда! Я не виноват! — Салли отмахивался окровавленными руками от настойчивого голоса.

— Иди ко мне, Салли, и я помогу тебе! Давай, вместе исправим всё то, что ты натворил…

— Нет!

— Нет, пожалуйста! Я не виноват! Пожалуйста, уходи!

— Салли!

Другой голос. Знакомый. Человеческий.

— …притянул.

— Салли, проснись!

Темнота теряет силу. Лучи света режут её на куски и та слабеет.

Кто-то трясет его. Сон рушится на осколки, но не забывается до конца. Крупицы впиваются в голову, въедаются в мозг и оседают на задворках памяти.

— Ты кричал, парень. — Хью сонно тер глаза под очками. Салли выпрямился на кушетке, не вылезая из армейского шерстяного одеяла.

— Мне снились кошмары. — Сказал он, рассеянно глядя по сторонам.

— Ты и перед тем, как заснуть, что-то бормотал. — Хью не то, чтобы требовал объяснений по этому поводу. Он просто констатировал это как данность.

— Это из-за лекарств. — Сказал Салли. — Когда они ещё действовали, я спал спокойно. Последние пару дней мне снова сняться ужасы.

— И давно это у тебя? — Хью встал с дивана и начал разминать затекшую шею.

— С детства. А потом мама застрелилась, и меня определили в приют. Тогда оно утихло на время. — Салли громко зевнул.

— Вот ведь! Сочувствую тебе, парень.

— Не стоит. — Отрешенно ответил Салли. — Она была той ещё сукой.

Хью хотел ещё что-то сказать по этому поводу, но передумал.

— Ладно, посиди пока здесь, я пойду, посмотрю, как там остальные. — Наконец сказал он неловко.

— Хорошо, сэр. — Взгляд Салли ничего не выражал. Будто ему всё равно на происходящее вокруг. Хью торопливо застегнул рубаху, надел шляпу и вышел из комнаты, навстречу тихим голосам в коридоре.

Майлз так и не понял, когда успел задремать. Видимо, монотонное завывание ветра, и убаюкивающий гул резервного генератора в подвале сделали своё дело. Бессонница таки сдала свои позиции на пару оборотов часовой стрелки.

Он проснулся от того, что кто-то настойчиво стучал в двери. Шериф перехватил сползший с коленей дробовик и пошел отрывать участок.

За окном стоял Лэнгли Шедди. Крепкий малый, с окладистой бородой и длинными светлыми патлами, связанными в толстый узел на затылке. Красная клетчатая рубаха и джинсы с ботинками. Канадский лесоруб, не иначе. На плече висело ружьё.