Евгений Мышкин - Врата Вайптауна [СИ]

Треск статики перешел в неразборчивый шум помех. — Стриж два! Вы слышите меня?!

В глазах у Финна промелькнуло удивление. И испуг. Все звуки для Шона смешались в одну какофонию. Гул двигателя и шум лопастей, крики второго пилота и собственный внутренний голос, который отчаянно советовал улетать обратно.

— Финн, разворачиваемся! Улетаем отсюда! — Голос предательски дрожал.

— Отставить! — Отрезал Финн. — У нас приказ!

— Разворачиваемся и уходим, иначе мы нахрен убьемся! — Не унимался он.

— Не мели чушь, Шон! Это просто помехи! Нас предупреждали, что радиосвязь может сбоить…

Машину резко тряхнуло.

— Твою мать, что это было?! — Шон мертвой хваткой вцепился в сиденье.

— Я не знаю! Видимо, двигатель! Я разворачиваю…

Мотор замолчал, а лопасти винтов сделали ещё несколько оборотов и замерли.

— Лёгок на помине! — Сказал Шериф, когда в дежурную будку вошел заспанный и удивленный гостем сержант Хью Хофнет. — Кофе?

Хью хотел было что-то сказать, но как только он открыл рот, раздался грохот. От взрыва стеклянные двери участка задрожали, а резервный генератор заглох.

— Какого…уя!? Шериф схватил свою шляпу, и на ходу пряча лысину, выбежал на улицу.

Хью и Лэнгли последовали за ним.

Город горел. Вернее, центральная площадь и близлежащие здания превратились в агонизирующую горящую массу.

— Что это было?! — Хью оторопело стоял на крыльце участка, сжимая револьвер.

— Я не знаю! — Закричал Шериф. — Но, предлагаю это выяснить.

Место крушения вертолетов походило на адский котел, в котором крики людей смешивались с ревом огня. Пламя пожирало всё, до чего дотягивалось. Температура была настолько высокой, что Шериф видел, как трескаются гранитные бордюры. Искать там выживших было бессмысленно.

Люди кричали и хаотично носились взад-вперед. Раненые и обожженные жутко кричали. Мёртвые лежали неподвижно. Мимо Шерифа с сопровождением, пронеслись люди с носилками. Кто-то безуспешно пытался накрутить пожарный рукав на гидрант. Майлз думал о том, что даже приложи он все силы — не сможет успокоить и организовать эту толпу. Слишком много хаоса здесь. А ещё едкий чёрный дым, стелющийся густой стеной.

Кто-то задел Шерифа, и это будто прорвало пузырь оцепенения.

— Хью! Хью, твою, Бога Матерь, слышишь меня?!

— Да, сэр. — Майлз видел, как тряслись его руки, но голос оставался жестким.

— Организуй медицинскую помощь всем, кому она необходима.

— Но, сэр, ни телефон, ни машины… — Начал Хью.

— Значит, найди людей, которые в силах носить раненых до госпиталя. И проследи за этим! Господи, как по-твоему это делалось, когда не было телефонов?

— Да, сэр! Так точно, сэр!

— Давай, сержант. Докажи мне, что ты вынес хоть что-то полезное из своих книжек! Лэнг!

— Да, чиф. — Отозвался Лэнгли.

— Сделай что-нибудь с этим пожаром! Ты же хренов бойскаут, да и работал в пожарной бригаде какое-то время!

— Постараюсь.

— В пожарной части должна быть эта долбанная ручная бочка с писюнами. Ну, которая там как музейная стоит. Если этот антиквариат не прохудился, тащите его сюда! Думаю, ребят, которые смогут тебе помочь, найдешь без проблем.

— Да, Шериф. — Лэнг не сразу догадался, что шериф имеет в виду допотопную пожарную конструкцию, состоящую из бочонка с водой и ручного насоса на колесиках. «Писюнами» ласково называли два шланга, торчащие с двух сторон.

Когда оба помощника разошлись, Майлз достал сигарету и закурил.

— Первая. — Сказал он тихо сам себе.

Даже если бы его часы показывали время, он бы всё равно потерял ему счёт. Понять, сколько времени продолжается эта борьба с огнем, было решительно сложно. Майлз уже четыре раза устраивал перекур, но три из них его отвлекали. Поэтому, считать время сигаретами тоже не получалось.

Картина вырисовывалась отвратительная. Погибших только во взрыве было около сотни. Сколько ещё отдали душу богу не сразу — было не ясно. Несколько жилых кварталов выгорели подчистую.

Когда огонь удалось хоть немного успокоить, а пострадавших — определить в госпиталь, Майлз громко свистнул, внутренне надеясь, что народ хотя бы обратит внимание, и выслушает его. Столпившийся народ, на удивление притих. На шерифа смотрели уставшие и испуганные люди.

— Граждане Вайптауна!

(вернее то, что от них осталось)

Настал тот час, когда мы должны объединиться и действовать сообща…

(Господи, какую же банальщину я несу)

— Никому я ни хрена не должен! — Крик принадлежал Майклу Нонсену. Тот подошел к шерифу почти вплотную.

— Майкл, угомонись! Если тебе есть что сказать, то, будь добр, дождись, когда я выскажусь. — Шериф говорил так, чтобы это услышали и все остальные.

— Хрен там! Я сам знаю, что и когда мне говорить!

— Майкл…

— Заткнись, старый пень! — Майкл резким движением перехватил дробовик шерифа, и прикладом ударил его в висок. Шляпа слетела с головы, а сам шериф обмяк и упал. Сознание он при этом не потерял, хотя левую сторону лица залило кровью из раны. — Народ! Слушай меня!

(о, Боги, Майкл! Ты их всех погубишь!)

Сейчас мы собираемся и уходим отсюда. Берем еду, воду, вещи и сваливаем из этого ада!

Толпа неоднозначно загудела.

— А кто не согласен — может оставаться вместе с этими неудачниками и помирать здесь! — Майкл тряс оружием, а в глазах светилось безумие. Впервые в жизни он понял, что может и, больше того, должен управлять этим стадом. Когда он выведет их из города, они ему ещё спасибо скажут.

— Майкл, ты идиот… — Шериф попытался подняться, но снова получил прикладом. После этого он уже потерял сознание.

Майкл чувствовал себя Мессией. Пророком, который выведет всех этих людей через пустыню. Небольшая паства — человек шестьдесят-семьдесят. И это только взрослых. У них есть небольшие запасы провизии и тёплых вещей, которых должно хватить для того, чтобы перейти пустынный кусок до ближайшего населенного пункта на севере.

Ни компас, ни телефон не подавали признаков жизни, но Майкла это не останавливало. Народ был в подавленном состоянии и верил ему безоговорочно. А уж пустыню Майкл знал. Отчасти, поэтому за ним и пошли.

С запада надвигались тучи. Не грозовые, нет. Те были серые. А эти — настолько чёрные, что, казалось, они несут с собой вулканический пепел.

Когда они полностью закрыли собой небо, стало темно. Не беспросветно черно, но серо, как в сумерках. И на западе, в долине черепах стало разрастаться красное сияние. Майкл сам не понимал, почему он сворачивает туда, но противостоять этому он не мог. Следом за ним, потянулись все остальные. Как загипнотизированные, люди бросали свою поклажу и стремились попасть туда как можно скорее.

Когда перед глазами Майкла раскинулась картина огромной пульсирующей массы красного цвета, он остановился, и словно зачарованный, произнес: