Джон Лэнган - Дом окон [litres]

С рожками в руках мы прогуливались по городу, глазели на витрины магазинов на Коммерс-стрит – ныряя внутрь, если что-нибудь интересное попадалось нам на глаза, – и просто бродили. Кажется, в Провинстауне в каждом втором доме есть отель. Мы сворачивали с одной улицы на другую, пока жара смешивала разноцветные шарики мороженого в одно целое – бананово-шоколадную ириску-брауни, – и, когда мы шли по очередной улочке, Роджер, лизнув свою смесь в рожке, указывал на какой-нибудь дом и рассказывал, как спорил в нем о достоинствах картин Россетти с критиком из еженедельника «Вилледж Войс».

Покончив с мороженым и хрустнув последний раз рожком, мы вытирали липкие пальцы влажными салфетками и отправлялись обратно на Коммерс-стрит, чтобы снова глазеть на витрины. В тот день мы заглянули в антикварный магазин. Оценив ассортимент на витрине – музыкальные подвески, куча столовых приборов с самолетов, резиновые омары, брелоки для ключей, – мы прошли внутрь, чтобы найти стеллажи с одеждой. У них там куча комплектов военной формы. И почти ничего американского. Есть военная форма России, Германии и Великобритании. Не знаю, откуда они все это достали. Мы даже что-то примерили, в основном шлемы и фуражки. К моему удивлению, Роджеру очень подошла форма ВМФ России. Я даже хотела купить ее, но он отказался. Помимо одежды там продаются всякие безделушки: фляги в кожаных мешочках, складные лопаты. В них я и начала копаться, а Роджер направился вглубь магазина.

На вторую ночь нашего пребывания на мысе я нашла противогаз в антикварном магазине – после одиннадцатого сентября люди начали готовиться к биологическим и химическим атакам террористов, и противогаз перестал быть причудливой антикварной диковинкой. Я вертела его в руках, но не решалась надеть. Даже ради забавы. Как будто у меня мог случиться приступ клаустрофобии. Свет отразился в пустых линзах, и я вспомнила Теда. Не знаю, приходилось ли ему носить такой в Афганистане. Скорее всего, нет, но он точно носил его, когда проходил подготовку, потому что члены спецназа должны быть готовы ко всему. Противогазы похожи на лица инопланетян. Да, мы говорим, что эти маски похожи на слонов, но слоны так не выглядят. Это, скорее, интерпретация слона кубистом. Как только люди надевают противогазы, они становятся другими. Из глубин сознания до меня донеслось: «Я отрекаюсь от тебя; я отказываюсь от тебя». Лицевая часть была из эластичного материала, мягкого и теплого на ощупь. Я с тревогой отметила его сходство с кожей; будто держала в руках чье-то лицо. Бросив маску в кучу серых немецких касок, я поспешила найти Роджера.

Когда мы, однако, вернулись в этот же магазин на следующий день, я немного поболталась у входа, пытаясь создать видимость, что пришла туда не для того, чтобы сразу устремиться к куче серых касок. Я постаралась забыть маску; во всяком случае, я запрещала себе о ней вспоминать. Когда мы вернулись домой после первого посещения, я мысленно возвращалась к ощущению материала под пальцами и вздрагивала, но это не считается. И только когда мы шли по Коммерс-стрит на следующий день, меня охватило непреодолимое желание броситься в магазин и откопать противогаз. Подобное изменение во внутреннем состоянии застает врасплох, и, прежде, чем понимаешь, что происходит, тебя несет в абсолютно другом направлении. Я пыталась противостоять этой перемене, заставляя себя копаться в ящике с разноцветными пластиковыми телескопами, но желание ураганной силой швырнуло меня внутрь магазина. Обычно я себя контролирую. Не считая того, что я тебе рассказала, я могу по пальцам руки пересчитать, сколько раз я поддалась импульсу, подобному тому, что накрыл меня в магазине. Но в последнее время я все чаще не могла объяснить мотивы своих поступков. Моя недавняя попытка забеременеть – относительно легкое проявление этой тенденции; туда же относится и потребность уехать из Дома Бельведера. Но это… Почему я была одержима желанием увидеть противогаз, снова взять его в руки? Сила импульсивного желания пугала меня, но объект этого желания был настолько неожиданным, что притуплял страх. Я отыскала груду касок, которая была той же высоты, что и за день до, но противогаза там не было. Я начала рыться в ящике, и каски скатывались и бились друг о друга с глухим пластиковым треском. Сунув руку в самую гущу, я нащупала хобот. Раскапывая шлемы одной рукой, я вытянула противогаз другой и поднесла его к лампе.

И знаешь что? Как только он оказался в моих руках, то же странное чувство, которое я испытала от его вида прошлой ночью – сопровождаемое отвращением, пришедшим после того, как я прикоснулась к маске, – одолело меня, и я тут же, как только достала противогаз, бросила его обратно и как можно быстрее пошла к выходу. До выхода я почти добежала. Роджер еще минут десять копался на стеллажах с футболками, поэтому у меня было достаточно времени, чтобы разобраться в произошедшем. Но я ничего не понимала. Когда Роджер вышел на улицу, я сказала, что готова поужинать, и предложила вернуться в Уэллфлит и зайти в ресторан «У Эзопа».

– А как же «Ловушка для омаров?» – спросил он.

– Мы были там вчера.

– Верно, но ты, кажется, сказала, что никакой другой ресторан ему в подметки не годится.

– Давай уже просто уедем отсюда, – отмахнулась я. Внезапно у меня не осталось сил на наши остроумные подтрунивания. Все, чего я хотела, – уехать из Провинстауна, подальше от антикварного магазина и противогаза.

– Хорошо, – ответил Роджер. – Дорогая, что случилось?

– Ничего, – сказала я. – Низкий уровень сахара в крови.

Потому что, в самом деле, разве я могла ему сказать, что испугалась кучи военного инвентаря?

Противогаз никак не шел у меня из головы, пока мы направлялись в Уэллфлит, чтобы отужинать в ресторане «У Эзопа». Ты там бывал? Тогда знаешь, что готовят там отменно. Немного напоминает «Канал-Хауз», в основном потому, что они оба расположены в старых зданиях – кажется, я где-то читала, что давным-давно «Эзоп» принадлежал капитану судна. Мы расположились в дальнем зале, и первым делом я заказала бокал белого вина. Еще до того, как принесли блюда, я успела расслабиться и могла без усилий поддержать беседу. Мы оплатили счет и отправились погулять у залива. Один из домов был выставлен на продажу: большой, белый, в колониальном стиле; раньше в нем находилась мини-гостиница. Роджер остановился.

– Что думаешь? – спросил он. – Стоит нам купить его, переехать сюда, сменить научные круги на гостиничный бизнес?

Он говорил с легкой насмешкой, под которой скрывалось серьезное намерение, и этого было достаточно, чтобы я оторвалась от своих размышлений о противогазе. Я открыла рот, чтобы продолжить его мысль. Но у меня вышло только: