Владислав Белик - Сизовград

Осознание происходящего пришло позже, чем должно было быть. Даша сидела, уставившись в одну точку. Он, человек, который причинил ей огромную моральную боль и оставил ее с кучей душевных проблем, сейчас ходит по земле, дышит и продолжает творить свои дела. Даша думала, что маньяк в любой момент может ее найти и прирезать.

Катя смотрела на девочек и нашла единственный выход из ситуации. Она подошла к ним и обняла.

– Девчонки, мы справимся. Для начала, пока все не уляжется, Даша переедет к нам. Будем вместе ходить в школу. Саша нас защитит. А ты, Соф, будешь теперь подальше держаться от Коломова… – предложила Катя.

– Мне страшно не из-за Коломова. Маньяк сейчас ходит по Сизовграду, и я совершенно не знаю, для чего Леша меня обманул. Из-за него еще десятки людей могут оказаться в гробу, как те ребята, – Софа держала себя в руках. Ком в горле так и просился выбраться наружу путем слез и истерики, но нет. Софа сильная девушка и может устоять перед плачем, хотя бы сейчас.

Если София могла вести диалог, то про Дашу так не скажешь. Она закрылась в себе и прижалась к Кате. Она никак не реагировала, лишь обнимала свою подругу и молчала. Даша копалась в своей голове. Она старалась отогнать мысль о том, что заточение может повториться, и теперь она не будет наблюдать за «детьми», а сама станет одной из них.

– Я с ним должна поговорить, – резко сказала София.

– Ты уверена в этом? Тебе нужно с ним разговаривать? – спросила Катя.

– Да, уверена. Мне очень интересно, какие он преследовал мотивы, когда врал и тащил меня в морг, – строго говорила София. Она все для себя решила.

– Ты думаешь, что они обоснованы?

– Нет… Уверена, что нет. Но мне хочется знать, для какого «хорошего дела» он поставил на кон мою жизнь. Я же могла умереть. Только посмотри на мои волосы. Видишь эту седую прядь? Мне кажется, что это из-за воскрешения. Скорее всего, я передаю трупам свою силу, свое здоровье, дух, наверное, тоже. Если нет, то как объяснить седину? – ударилась в размышления София.

– Даже не знаю, Соф, – говорила Катя, а в ее объятиях тихо приходила в себя Даша.

– Девочки, – проснулась Даша. – Если я вдруг умру…

– Ты что такое говоришь?! – повысила голос Катя.

– Послушайте меня! – закричала Даша, потом перешла на спокойный тон. – Если я умру, погребите мое тело возле Антона и Лизы. Как бы Дорогов ко мне не относился, я же его любила, а Лиза когда-то была моей лучшей подругой. Почему-то я смирилась со смертью… Своей смертью, девочки. Не знаю, ищет меня он или нет, но если вдруг, выполните мою просьбу, пожалуйста, – глаза Даши снова налились слезами.

Катя прижала Дашу к себе еще сильнее и держала, пока последняя слезинка не упала на ее белый свитер. София смотрела на Дашу и не понимала, как можно было так отчаяться и принять свою будущую смерть.

Конечно не понимала, ведь она не видела воочию того страха в глазах мертвых детей, не пережила ужаса, что застиг врасплох Дашу. Она никогда не видела другую сторону маньяка. Не ту, которую он показал Софии, а совершенно иную, темную и безгранично опасную.

***

Коломов шел по снежному Сизовграду к своему дому. Он уже был рядом. Алкоголь в крови мешал нормальному движению. Леша пару раз чуть не упал, балансируя на льду. Недалеко от дома он решил остановиться. Приметив лавочку рядом с аллеей, Коломов сел на нее и закурил сигарету. В свете фонарей снег казался еще белее. Огромные хлопья летели с неба, украшая темный город.

Он наслаждался видом Сизовграда. Ни одной машины, ни одного пешехода. Пустота и беззаботность. Только Коломов об этом подумал, как перед ним проехала машина, потом остановилась метров через десять и задним ходом вернулась. Из машины вышел статный мужчина в пальто и теплой шапке. Леша не сразу узнал в мужчине Синицына. Он сел рядом с сыном и попросил сигарету. Коломов достал пачку и дал отцу. Спустя минуту они сидели на лавочке и потягивали смоляной сигаретный дым.

– Мне нужно кое-что у тебя спросить, – начал Синицын.

– Я тебя слушаю, пап.

– Ты у меня умный мальчик, как думаешь?

Вопрос ввел в ступор Лешу.

– Не знаю, наверное… – медленно и неуверенно говорил Коломов.

– Я тебе скажу. Ты у меня глупый парень. Мы с тобой сколько раз говорили о моих делах? Сколько раз я тебя рассказывал про криминалистику, про уголовный процесс?

– Много, пап.

– Тогда скажи мне, пожалуйста, как твои пальчики оказались в морге?

Коломов занервничал. Его ладони начали трястись, а сердце биться в два, а то и в три раза, быстрее.

– Ну так что? Поведаешь своему старику, что произошло?

Леша молчал.

– Просто так трупы не пропадают, тем более не уходят сами.

Тут он еще сильнее занервничал, ноги начали трястись, а из рук упала сигарета. Синицын обратил на это внимание и раскрыл перед Лешей его же пачку. Коломов трясущимися руками еле вытащил из пачки сигарету и попытался закурить. У него мало что получалось, поэтому Синицын проявил инициативу и поднес зажигалку к кончику сигареты.

– Давай, говори, а то мы с тобой отсюда никогда не уйдем.

– Сегодня какой-то вечер странный, – с дрожью в голосе говорил Леша. – С самого утра мне что-то неспокойно на душе.

– Да ты что? И с чем это связано? – спрашивал Синицын.

– Не знаю. Предчувствие нехорошее.

– Надо верить предчувствиям, сынок. Они редко обманывают.

– Согласен, пап, – сказал Коломов. Он немного пришел в себя, но в голове не единой мысли, с чего начать и во что посвящать отца. – Можешь начать ты? Чтобы я понимал, от какого момента мне начинать свой рассказ.

– Конечно, о чем речь-то? – теперь Синицын подкурил вторую сигарету. – Как ты знаешь, ФСБ запретили нам разглашать информацию о маньяке. Поэтому мы спрятали его тело в морге, чтобы разобраться с ним позже. Спустя какое-то время, думаю, ты знаешь какое, меня вызывают в тот самый морг, где благополучно лежал труп. Понимаешь, к чему я?

– Да, пап.

– Отлично. Так вот, приезжаю я и наблюдаю такую картину: главный патологоанатом орет, его подчиненные с недовольными минами стоят и получают от начальства на орехи, а холодильник с трупом пуст. Как считаешь, нормально это?

– Нет, пап.

– Правильно считаешь, ведь помимо огромного количество ваших с Софой пальчиков, в морге установлены камеры.

Коломов почувствовал недомогание. В глазах потемнело, и он чуть не упал в обморок.

– Ты чего? – Синицын успел удержать сына. – Не нужно падать в обморок, я тебе еще не все рассказал. Терпи и слушай.

Коломов заерзал на месте и вцепился в лавочку.

– Пока судмедэксперт снимает пальцы возле холодильной камеры, мы с представителем ФСБ смотрим камеры. Опять же, ты прекрасно понимаешь, ФСБ просто так не приезжает.

Парня уже трясет. Его нервные клетки одна за одной умирают в пучине страха и бешеной тревоги.