Михаил Широкий - Куколка

– Ну, как тебе лошадка? – спросил Влад, стараясь говорить как можно непринуждённее. – Годится?

Денис, и вправду впечатлённый, даже не стал особенно скрывать этого.

– Да уж, прям орловский рысак! – сказал он, восхищённо – и явно не без зависти – оглядывая сверкавшее на солнце авто. – Когда это твой батя приобрёл такую красотку?

– Да недавно совсем, – ответил Влад, достав из кармана ключи и открывая переднюю дверцу. – Месяца ещё не прошло. Надоела эта старая кляча, на которой он пять лет ездил. Вот и решил сменить антураж.

Денис, отлично знавший эту «старую клячу» – великолепный пунцовый кроссовер «мерседес», скорчил выразительную гримасу и проворчал вполголоса:

– Н-да, красиво жить не запретишь.

– А то! – ослепительно улыбаясь, буквально сияя довольством и благополучием, произнёс Влад и небрежно махнул приятелю рукой. – Залазь давай. Прошвырнёмся по окрестностям.

Денис, не заставив себя долго упрашивать, уселся рядом с водителем и, утонув в тугом кожаном сиденье, чуть поскрипывавшем при каждом движении седока, отдался приятным, томным ощущениям, заглушившим ненадолго снедавшие его горькие, меланхоличные раздумья.

Влад, мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, расположился на водительском месте. Некоторое время беспокойно ёрзал, будто устраиваясь поудобнее, вертел головой кругом, без видимой надобности трогал и перебирал вещи, находившиеся в салоне. Потом пробормотал:

– Чёт жарковато, – и включил кондиционер.

Просторный вместительный салон, действительно сильно прогревшийся за время стояния на солнцепёке, стал наполняться лёгкой освежающей прохладой. Которая подействовала на Дениса, утомлённого и разморенного от продолжительного и бессмысленного топтания по тротуару, среди толкотни и суеты, расслабляюще и почти убаюкивающе. Он ещё глубже погрузился в сидение, откинул голову и прикрыл глаза, перед которыми тут же поплыли смутные, немного причудливые и бессвязные картины. И никак не отреагировал, лишь чуть поморщился и шевельнул полузакрытыми веками, когда Влад заметил ему:

– Ты пристегнулся бы.

Поняв, в каком напарник состоянии, Влад не стал настаивать и, снисходительно усмехнувшись, тронул машину с места, вырулил на проезжую часть и, подождав немного, встроился в плотный автомобильный поток.

Несколько кварталов они проехали в молчании. Денис находился в сладостной полудрёме, на время отключившись от окружающего, от всех тяжёлых, нерешённых – и, возможно, нерешаемых – вопросов и с удовольствием отдавшись покою. Может быть, и даже скорее всего, хрупкому, эфемерному и быстротечному, но так необходимому ему после пережитого им на днях потрясения, последствия и отзвуки которого не только никуда не уходили, но делались, казалось, всё более явственными, отчётливыми и порой невыносимыми.

Влад же, по крайней мере с виду, был весел и беззаботен и, как могло показаться, напрочь позабыл обо всех проблемах, словно в какой-то момент они попросту перестали существовать для него. Он то напевал, то насвистывал, беспрестанно крутил головой по сторонам, оценивающе и, как правило, критически поглядывал на проезжавшие мимо машины, видимо невольно сравнивая их с той, за рулём которой он сидел, и, несомненно, отдавая предпочтение ей. А она и вправду заслуживала самой высокой оценки, была прекрасна и снаружи и внутри и могла быть предметом особой гордости своего хозяина. И Влад хотя, собственно говоря, и не был хозяином, но уж гордость-то испытывал в полной мере, она буквально распирала его, он весь сиял, как начищенный до блеска самовар, и смотрел на всё вокруг немного свысока, с трудно скрываемой, а то и вовсе нескрываемой спесью, как на что-то мелкое, ничтожное, не заслуживающее его внимания.

Миновав людный и шумный центр города, спутники на своём блистательном, притягивавшем (как, во всяком случае, казалось Владу) завистливые взгляды авто приблизились к городским окраинам и, свернув на куда менее оживлённую, порой почти пустынную улицу, поехали по её неширокой, убегавшей вдаль глади. Здесь Владу уже не на что и не на кого было бросать высокомерные взоры – автомобили и люди попадались тут лишь изредка, – и он вынужден был смотреть на дорогу, иногда скользя рассеянным взглядом по высившимся в отдалении длинным старым девятиэтажкам, у подножия которых зеленели густые палисадники. Это несколько однообразное зрелище явно не вдохновляло его, и он вскоре заметно поскучнел, с его лица постепенно пропала гордая торжествующая улыбка, в глазах промелькнула тень.

А тут ещё Денис, внезапно очнувшись от своего полусна, будто пробуждённый неожиданно посетившей его мыслью, поглядел на друга насмешливо и лукаво и, чуть помедлив, с ехидцей осведомился:

– А как же ты пойдёшь вечером на свиданку сразу с двумя тёлками?

Влад ответил ему пасмурным, не совсем довольным взглядом, как если бы товарищ напомнил ему о чём-то не слишком приятном.

– Причём встреча у вас назначена в одно и то же время в одном и том же месте, – продолжал рассуждать Денис, не сводя с приятеля острого смеющегося взгляда. – В девять, на площади возле памятника. Вот будет потеха, когда они припрутся туда обе. И Оксана, и эта… как её?.. Ангелина. Хотел бы я посмотреть на это!

– Не посмотришь, – откликнулся Влад, раздражённо дёрнув плечом.

– Почему? – с невинным видом поинтересовался Денис.

– Потому что я не пойду ни на какое свидание, – сказал Влад, двинув головой в сторону напарника.

Денис распахнул глаза в притворном изумлении.

– Вот те на! Как же так? Назначил девчонкам свидания и сам же не пойдёшь на них.

Влад ухмыльнулся.

– Я только одной назначил. Другая назначила сама.

– Ну, это отговорка, – отмахнулся Денис. – Причём неубедительная. Ты привязался к ним посреди улицы, наплёл чепухи всякой, напустил пыли в глаза, обольстил, договорился встретиться с ними. А теперь, получается, в кусты. Некрасиво! Не по-мужски как-то.

– Ой-ой-ой! – воскликнул Влад, видимо задетый за живое. – Тоже мне, мужик нашёлся! Мужик, только что плакавшийся мне в жилетку из-за шалавы, бросившей его. И наверняка сошёл бы с ума от счастья, если бы она вернулась к тебе. Всё простил бы ей и слова не сказал бы. А может и сам прощения ещё попросил бы у неё неизвестно за что…

По мере того как Влад говорил, лицо Дениса, по которому только что бродила тонкая ядовитая усмешечка, мрачнело и делалось всё напряжённее. Затем черты его чуть исказились, а побелевшие губы дрогнули, будто он хотел сказать приятелю что-то резкое и хлёсткое. Однако вместо этого он лишь вымолвил приглушённым, дрогнувшим голосом:

– Останови-ка.

– Чего? – удивлённо взглянул на него Влад.

– Останови, говорю, – по-прежнему глухо и холодно сказал Денис, не глядя на товарища. – Я выйду.