Татьяна Филатова - Всего лишь сон

«Дохлая сучка», как называла ее Меган, вдавила в пол своей окоченевшей правой стопой педаль газа. Меган видела, как машина на всей скорости врезалась в столб. Произошел взрыв, который ее и разбудил.

Меган бросилась к окну: там была шумиха, люди выходили из домов, выглядывали, как и она, в окна. Послышалась сирена пожарной машины.

– Нет, нет, нет, – затараторила Меган, наспех набрасывая шелковый халат поверх ночной рубашки на тонких бретелях цвета слоновой кости, которая теперь облегала слегка округлившийся живот и заметно увеличившуюся грудь. – Не может этого быть…

Но она знала, что может. Она слышала, что люди говорят о горящем автомобиле, однако знала это и без их слов: она знала, что это за машина и кого в ней обнаружат. Слезы, отчаяние, чувство вины – все это нахлынуло на ее неустойчивый гормональный фон.

Завибрировали на руке часы, еще больше накалив обстановку, а спустя две минуты в ее спальне сработал сигнал будильника на стационарных часах, из-за чего сонный мистер Блонд раздраженно зашевелил ушами.

– Слишком поздно, – сквозь слезы сказала Меган, глядя на все растущую толпу зевак на ночной улице. Она продрогла от ночной прохлады.

Ночь выдалась слишком насыщенной событиями, и это не могло не отобразиться на состоянии Меган. Она больше не смогла заснуть. Пакет кофе без кофеина, купленный у мистера Фредди пару дней назад, она отодвинула, достав пакет с крепким кофе. Заваривая уже вторую чашку, она читала обзор утренних новостей, где рассказывалось о ночном происшествии, в котором сгорел легковой автомобиль, в котором, по предварительным данным, было найдено два обгоревших трупа: на водительском сиденье и в багажнике. Разумеется, было возбуждено уголовное дело, но это Меган уже нисколько не волновало. Она и так знала, что тело водителя, той самой дохлой суки без лица, так и останется неопознанным, потому что ее, скорее всего, в этой реальности никогда не существовало, как и той слепой старушки с мертвыми псинами. А вот тело в багажнике… Скоро полиция объявит, что тело принадлежало пожилому мужчине, а миссис Фредди (кажется, ее звали Рут) в свою очередь заявит в полицию о пропаже своего мужа, который еще вечером засыпал рядом с ней, а утром пропал, исчез, испарился. Спустя какое-то время по стоматологической карте Фреда опознают и начнется разбирательство: кто и зачем мог похитить добродушного мужчину. Будет развиваться, скорее всего, две версии: связь с женщиной, которая и сгорела вместе с ним заживо в той машине, и дела бизнеса, возможно, конкуренция, хотя жена будет уверять, что у ее мужа никогда не было проблем с другими, более крупными предпринимателями в их районе, ведь он вот уже тридцать лет держал свой маленький магазинчик, и ни разу за все это время не был ввязан в конфликты. Причина не важна – человека больше нет. И Меган знала, кто в этом виноват на самом деле.

Обдумывая всю будущую цепочку развития событий, она не заметила, как уже допивала вторую чашку крепкого кофе, сидя в той же одежде, в какой ночью выбегала на улицу. Токсикоз уже отступил, но кислота от кофе, выпитая натощак этим утром, все же вызвала тошноту. Меган подумала, что было бы неплохо позавтракать. В этот момент она ощутила что-то странное внутри себя. И снова. И снова.

Это были первые, слабые толчки нового человека.

– Жизнь продолжается, – улыбнулась Меган, вытерла слезу и принялась готовить завтрак. Впереди ее ждал важный день.

– Сегодня я хочу встретиться с одним человеком, – сказал Николас матери за завтраком. – И еще, мама, ты не обижайся, но я хочу вернуться к себе домой. Через неделю я выхожу на работу, буду пытаться вернуться к самостоятельной жизни. Ведь не всю жизнь я буду работать из дома. Конечно, идея удаленной работы хороша, но не на такой длительный период времени. Я надеюсь, в мире не случится ничего такого, что вынудит людей самоизолироваться и работать дома. Я на себе ощутил, как это глупо: сидеть перед камерой в рубашке, ниже которой нет ничего, кроме любимых, просторных трусов, – и Ник, и его мама рассмеялись. – Я очень тебе благодарен за все, но все же…

– Тебе у меня плохо? – спросила Рита, отставив в сторону чашку травяного чая.

– Дело не в этом. Здесь я дома, ты ухаживаешь за мной, и это приятно. Но я не мальчик, мама. Причем уже очень давно, – он улыбнулся. – А еще Наташа… Она чувствует себя здесь, как дома. Я ничего ей не говорил, потому что знал, что она тебе помогала, когда я был… беспомощным. Да. Беспомощным. Это правильное слово. Но, мама, пойми, я не хочу связывать свою жизнь с Наташей. И, наверное, не хотел никогда.

– Ты хочешь мне что-то сказать?

– Возможно, но чуть позже, – согласился Николас, – пока я прошу тебя помочь мне в переезде. И, кстати, необязательно вводить в курс дела Наташу.

– Я понимаю, о чем ты, – спокойно сказала Рита, – и конечно же я помогу тебе. Я тебе доверяю и верю, что ты оправдаешь мое доверие. Как и всегда.

– Ты лучшая, – улыбнулся Николас. – И еще… я ведь остался без машины… пока я не купил новую, могу я…

– Конечно, бери, – сказала Рита, – только я была уверена, что после случившегося ты за руль сесть больше не захочешь.

– Еще чего! Я с тринадцати лет за рулем! – он рассмеялся. – Конечно, тогда ноги еще плохо доставали до педалей, но отец уже тогда научил меня, и я прекрасно помню, как мечтал скорее получить права и сесть за руль своей собственной машины. Я очень люблю вождение, а все это время… оно словно выпало из жизни.

– Только не гони, хорошо? И учти, что второго шанса судьба может и не дать.

– Не волнуйся, я буду в черте города, а в такое время здесь очень сложно разогнаться.

Сегодня был не лучший день, чтобы заниматься не любимым делом, поэтому Меган взяла на такси, а не села за руль своей машины. Ей очень хотелось нервничать и переживать из-за предстоящей встречи, но она заставила себя отбросить все эти мысли. Волнения по поводу неизбежного – пустая трата энергии. А энергии в то утро у нее и без того было мало.

Она выбирала, что ей надеть. Меган всегда считала, что у нее хороший вкус, но никогда не покупала одежду, руководствуясь исключительно влиянию текущих трендов. Она имела наглость осознавать, что эффектно выглядит в новом вечернем платье и не менее эффектно в спортивном костюме, который был куплен пять лет назад. Самодостаточность и гармония с собой позволяли ей в любом наряде выглядеть выигрышно: тогда, как другие женщины из кожи вон лезли, чтобы сразить своим внешним видом окружающих, а потому выглядели неестественно и зажато, ее волновали только ее собственные ощущения в момент, когда она смотрела в зеркало. Да, определенно успех у нее был, но она им не пользовалась. Опять же по причине того, что человеку, довольному собой, попросту незачем доказывать свою успешность.