Татьяна Филатова - Всего лишь сон

– Что с твоим телефоном? – спросил Ник.

– Он транслирует не то, что мне хотелось бы, – ответила Меган.

– То есть?..

– То есть сегодня по нему мне позвонил он. Понимаешь, Ник – он. А потом, когда я не захотела продолжать с ним беседу по телефону, он стал писать мне письма, – Меган иронично улыбнулась, но Николас видел, что она очень расстроена и… напугана? – Одно письмо было оставлено для меня в университете, другое – ты не поверишь – в автобусе, третье было подброшено в камеру хранения в супермакете. С четвертым он обошелся более банально: я нашла его в почтовом ящике.

– Кто мог их тебе подбросить?

– А разве это имеет значение?

– И что в них?

– Прочитай сам. Я не хочу перечитывать. Я вообще не понимаю, зачем я их прочла. Здесь выдержки из книг, рассказов или учебников по истории: не могу сказать, так как ты знаешь, что я избегаю чтения книг. Фантазия может сыграть со мной злую шутку, и он решил этим воспользоваться, нашел мое слабое место. Мои сны за последнее время показались ему слишком спокойными и скучными, и он решил разбавить их такими красочными историями… Я думаю, что что-то здесь вымышлено, что-то взято из истории. Это уже не имеет никакого значения. Прочитав каждую из этих коротких записок, я представила описанные события в голове, фантазия доработала то, что ей показалось, было слабо приукрашено, и теперь можно ожидать постановки всех этих сцен в моих снах. Не зря он называл себя сценаристом и декоратором. Не сомневаюсь, что сейчас эти декорации учат свои роли и готовятся к встрече со мной.

– Но ты же сама говорила, помнишь? – спросил Николас. – Неважно, что делает он, ты – режиссер.

– Проблема в том, – улыбнулась Меган, – что сценарий пишется заранее, а мне, как режиссеру, будет отведено слишком мало времени, чтобы в нем что-то изменить. И, кстати, я не удивлюсь, если сейчас в холодильнике или в банке с кофе мы найдем еще одну записку. Я в душ, а ты можешь пока все это перечитать…

Разумеется, ей это доставляло удовольствие. Если бы это было не так, стала бы она выделять для них столько места? Что обычно рабу причитается: угол в общей, кишащей крысами, комнате. А для этих рабов был отведен весь чердак, чего они, однако, не ценили.

Ей снились такие яркие, красочные сны, после которых хотелось творить, создавать, преображать, воплощать свои идеи в жизнь. У нее для этого было все: живые холсты для работы, инструменты для создания правильного образа и нескончаемое вдохновение.

Иногда попадались бездарные пустышки, которые ни на что не годились: они ломались сразу же после того, как к ним прикасалось искусство, они не могли выдержать на себе кисти художника. Это ее огорчало, безусловно. Но затем она ложилась спать, и Великий Вдохновитель обучал ее новым приемам в искусстве.

С материалом для работы проблем не возникало: искусство требовало жертв, поэтому она платила любые деньги. Для художника важнее всего наличие двух вещей – это возможность творить и иметь неиссякаемый источник вдохновения. И то, и другое у Дельфины имелось.

Однажды Вдохновитель показал ей, как легко можно своими руками создать картину с изображением омара или краба. Дельфине эта идея пришлась по душе, и, проснувшись, она немедленно отправилась на чердак. Стоит заметить, что огрехи у картины были, но автор был доволен результатом: она видела прекрасного омара, извивающегося на полу, словно его только что выловили со дна океана. Омар не издавал ни звука, как и подобает морским жителям.

Так видела Дельфина – Великий Художник, познававший искусство благодаря Великому Вдохновителю, который приходил к ней ночью и учил ее творить.

Другие обитатели чердака видели эту картину иначе: черная девушка с зашитым ртом, которой в нескольких местах сломали руки и ноги, чтобы те напоминали конечности членистоногого животного, извивалась от адской боли, то теряя от нее сознание, то на время снова приходя в него. Мысли ее путались, но в те краткие моменты, когда они были ясными, она молила у жизни смерти.

Глупая рабыня не разбиралась в искусстве, потому, когда Дельфина преображала ее тело, противилась, насколько хватало наглости. Или, быть может, сил. Стоит отметить, что омар, которым художница восхищалась, просуществовал достаточно долго. Куда дольше, чем голова-котелок, в которой Дельфина решила равномерно перемешать содержимое, или «многоножка», к которой Художница пришила дополнительные конечности – неблагодарная мразь даже не удосужилась обучиться новому умению, которым Художница ее наградила. Не каждому Творец предлагает такой дар, а эта падаль, вместо того, чтобы благодарить Дельфину за возможность стать первым творением с пятью руками, сгинула и сама, и испоганила такой материал…

Но ничего. Дельфина знала, что наступит ночь, что ночью придет Он – тот, который знает, как творить искусство. И его запах… его запах напоминал работы Дельфины: ее лучшие, хотя и недолговечные работы, которые она хранила на чердаке рядом с заготовками.

Все прекратил случай. Огонь. Она не хотела, чтобы ее работы, ее искусство, ее картины сгорели, но она не могла позволить, чтобы кто-то еще их увидел. Ведь лишь она – Великий Художник – могла восхищаться своим творением. Но злые люди проникли в ее сокровищницу, они отобрали у нее ее картины, ее творение, ее любовь. Они преследовали ее. Они – бесчувственные, неспособные постичь всю глубину искусства.

Он больше не приходил к ней, и Дельфина больше не могла творить. Она молила, но Он ее не слышал. Без искусства художник умирает. Так случилось и с Дельфиной Лалори.

«Если это не ад, то что же?»

Так думал каждый, кто попадал сюда. Те, кто ранее отрицал существование ада, тут же раскаивались в этом, но убеждение в том, что нет рая, там крепло с каждой прожитой минутой. Нет, не прожитой. Вынесенной там минутой. Ибо то была не жизнь, то было лечение от жизни, изучение всех ранее неизвестных людям способов, как исцелить землю от ее разрастающейся раковой опухоли – от человечества.

Генерал-лейтенант – личность важная, уважаемая и значимая. Его гениальный ум и высокий профессионализм в области хирургии помогли ему достичь неслыханных высот. И, как многие великие мастера своего дела, вдохновение и идеи доктор Ишии черпал, когда отдыхал и восстанавливал потраченные силы. Он знал, что многим великим их открытия пришли во сне. Пример тому – периодическая таблица, которой он руководствовался при создании того, что было принято считать биологическим оружием. Сам же Широ Ишии называл это вовсе не оружием, а лекарством для мира, избавлением человечества от бесполезного биомусора.

Странное вдохновение посещало маэстро по утрам. Он был полон идей и готов к самым немыслимым экспериментам. Начинал он с весьма безобидной вивисекции, что практически не приносило никакого удовлетворения мастеру. «Все не то, не то», – твердил про себя доктор Ишии. Во сне все было куда проще. Но, когда угроза войны стала слишком велика, и его страна нуждалась в его гениальном и извращенном уме, то ему предоставили полную свободу действий с неограниченным материалом для работы.