Александр Альба - Ненужная крепость [СИ]

Иуни восхитился предложенным решением и, не меняя ни слова, переслал Маху папирус Менчудидису с пометкой от себя «Нефер-неферу!», то есть — наипрекраснейшее! Мах всё понял как надо и немедля снял два отряда, один ветеранский с охраны, и один — молодёжный, Джаму Нефер, «Прекрасный призванный на службу отряд». Название словно пародировало название царской гвардии, и у Иуни удивлённо дрогнула бровь, когда он его услышал впервые, ну — имя дадено, ничего не попишешь… Редко, но такое случалось с отрядами джаму, правда это обычно значило, что их наставники были не особо свирепы и излишне снисходительны.

Стройка для выбранных отрядов прекратилась, а вот количество занятий, особенно для Джаму Нефер, с оружием и без, резко возросло. Теперь у них практически не было отдыха. Основное, чему теперь учили — действия строем в бою и действия группой вообще. Новички лучше знали теперь друг друга, отношения выстроились и вожаки обозначились, драк стало мало и они пресекались не только десятниками-наставниками из ветеранов, но и новоявленными вожаками, которых наставники пестовали и выделяли тем, что ставили ответственными перед собой за всю группу и наказывали, в случае чего, тоже за всю группу. Соперничество, которое поощрялось сначала, теперь наоборот, давилось в зародыше, и в первую очередь — самими вожаками молодняка. Но, конечно же, за столь краткий срок научить чему-то… Тем не менее, в один из ближайших дней новобранцев построили, назначили десятниками либо ветеранов из судовых команд, либо — некоторых из эьими же ветеранами намеченных новичков, и объявили набор в Кубан. Подоплёки всех этих событий не знали ни новобранцы, ни новоиспеченные десятники, чья стремительная карьера будоражила их честолюбие и усыпляла осторожность. Но задуматься времени уже не было… И отряды в Кубан были сформированы и назначены. Вопреки обыкновению, корабли пришли практически сразу с получением командирами этих отрядов предписаний от Маха, припасы, что удивительней, были уже погружены на них (из государственных закромов, за которые отвечал принц, а не Мах или Иуни) и уже через какой-то час после прибытия кораблей началась погрузка. В Джаму Нефер свежеиспечённым десятником числился Хори.

Мах выполнял свои обещания, данные Мерит-Хатор, и она на какое-то время выпустила мальчика из под контроля. В конце концов, у неё на шее дом, мастерская, поместье, хозяйство, слуги, бестолковые и не очень. И в конце концов, другие дети тоже нуждаются во внимании! Но кто же знал, что её сын проявит такое невероятное упрямство и такую же невероятную глупость! Он оказался одним из немногих новобранцев, заслуживших одобрение у наставников-ветеранов и одновременно — положение вожака у самих новобранцев. Правда, пришлось подраться, и не раз. Но когда происходил отбор отрядов в Кубан, сам мальчик и сбившаяся вокруг него ватага провернули дело так, что оказались в отряде Джаму Нефер. Несусветная, неимоверная глупость! Впрочем, чего ещё можно было ждать от такого ленивого мальчика!

И теперь весь гнев и возмущение Мерит-Хатор обрушились на виноватого во всём этом безобразии и безрассудстве — мужа, виновного хотя бы в том, что именно сейчас, когда он был нужен, он где-то шлялся и подавлял мятеж! Попутно полной мерой (хотя и заочно) воздалось и Иамунеджеху, да будут неровными его шаги и да порвутся его сандалии! Она словно позабыла об остальных своих детях, которыми только что собиралась заняться, и те вдруг ощутили вкус нечаянной свободы.

Мерит-Хатор направила знакомцам Деди в Кубане, к которым, она знала, можно обратиться и они не будут удивлены этому обращению, весточку с просьбой проследить за сыном, не дав ему потерять голову во всех смыслах, но так, чтоб он, избави боги, не понял и не заметил этого. Большего она сделать не могла, ей оставалось только ждать с лицом сфинкса и яростью в душе, мысленно обгрызая себе прекрасно отполированные ногти или запуская их (мысленно же) в физиономию то сына, то мужа. Дом притих, слуги мечтали стать невидимками, домашняя любимица — тощая кошка с загадочным взглядом Сехмет — временно съехала в неизвестном направлении. Себек-Эре и Котёнок пожалели об обретённой было на краткий миг свободе — она отлилась им дорогой ценой…

Вестей не было ни от мужа, ни от сына, и это злило ещё больше, так как приходилось довольствоваться слухами и додумывать их до немыслимых размеров. Она даже мечтала, чтобы пять сотен немирных дикарей, жалких негров, разрисованных красками войны, как можно скорее подошли к Абу. Её не беспокоила опасность — это пусть они опасаются, если окажутся между ней и сыном, зато он будет поближе! Хотя и Кубан недалеко — каких то два с небольшим шема [52] шем равен 62,82 км по реке вверх, правда, уже за порогом!

А Хори в это время впервые выполнял роль войскового командира. Десятника новобранцев-анху, но, тем не менее в ранге писца войска… Кто понимает — десятник может быть и старым служакой, заканчивающим карьеру, знающий об армии всё и вся, и начинающий чиновник, но вот писцом войска при этом стать сразу — это надо заслужить. Не помогали тут ни связи, ни богатство (хотя, в столицах — кто знает?). Тем более, не смотря на все слухи, ходившие по Абу о том, что Мерит-Хатор чуть ли не ириу хе-нисут — то есть входит в царский род, и Деди, и Хори считались неджесами [53] нечто вроде шляхтича-однодворца, служивый человек, живущий только службой, первая ступенька в мир благородных . Тем не менее наставник анху, в чьём ведении был Хори, и которого полагалось называть при именовании «почтенный человек, старший джаму, атакующий врага благодаря силе, любящий жизнь и ненавидящий смерть» [54] Это всё реальный титул , и никак иначе, свирепый от своих шрамов на лице и по складу характера нехсиу Ментумес, описывая его при отборе отряда в Кубан своему командиру, Инебни, сыну Чехемау, дал ему характеристику: «неджес доблестный, приятный, из города Абу, будет писец войска добрый, ловкий пальцами своими, смиренный, возвышенный любовью его величества, одетый среди джаму его; говорящий хорошо среди людей, пользующийся уважением меж друзей».

И вот они плывут на юг. Хори никогда не заезжал так далеко от дома. Это была ещё одна странность их семьи — они не ездили, как почти все, ни на праздники Бастет [55] кошка, или богиня с кошачьей головой. Отвечает, среди прочего, за сексуальное наслаждение в Бубастис, ни на великие мистерии Осириса, или на свадьбу Ра. Хотя в столицу приезжало, казалось, полстраны, опять таки — и посещение родственников дело святое. Они ж словно были отрезаны и заброшены в Абу, ни о какой родне и встречах с ней не было и речи (кроме того случая с дядей). Хотя родня наверняка была — появлялись письма, родители обсуждали что-то и кого-то, чьи-то семейные дела. Хори подозревал, что их собственные. Тайна щекотала, но, в свете осложнившихся отношений с родителями, не сильно.