Александр Белов - Пленники рубиновой реки [litres]

Веры не было.

Как не было никакого коридора с дверьми-близнецами. Он оказался на залитой светом поляне, края которой зыбкой дымкой дрожали в полуденном зное у самого небосклона. Солнце начищенной золотой монетой зависло в зените, а вокруг ни одного деревца, в чьей тени можно было бы укрыться. Удивительно, но странное место не пугало, напротив, дарило ощущение сонного покоя.

– Вера!

Марк осмотрелся по сторонам, уже понимая, что ее здесь нет. Он и крикнул-то, чтобы убедиться, что не оглох, очень уж было тихо вокруг.

Кто-то тронул его за плечо. Прикосновение было почти невесомым, и он скорее догадался о нем, нежели почувствовал. Резко обернувшись, Марк увидел удаляющуюся рыжую макушку. Не понимая, что происходит, сделал несколько осторожных шагов. Что-то неуловимо изменилось. Осознание это придало Марку странной безбашенности, в голове зашумело, сердце пустилось в пляс. Перемены непонятные и неопределяемые разумом казались отчего-то невероятно радостными. Шаг перешел в бег, а в следующий момент показалось – стоит чуть оттолкнуться от земли и можно взлететь. Расправить плечи, взмахнуть руками и полететь.

– Вера!

Имя рассыпалось колючими брызгами речной воды, которым Марк с удовольствием подставил разгоряченное лицо.

– Подожди меня! – голос зазвучал громче, увереннее.

Он бежал, стараясь не упустить из вида хрупкую фигуру. Не обращая внимания на очевидные странности, он не желал ничего анализировать и подвергать сомнениям.

Все изменилось внезапно. Солнце, будто приколоченное к небесному своду, вдруг скатилось за линию горизонта, и на его место выползла желтая, надкусанная с одного бока луна. Зной резко сменился прохладой. Не той, что бывает после жаркого дня, когда с облегчением скидываешь с плеч вязкую духоту, переодеваясь в невесомую свежесть. Холод пробирал до костей. Марк услышал плеск воды.

Совсем близко.

К тому моменту глаза уже привыкли к темноте, и на бесконечном черном полотне ночи начали проступать силуэты деревьев: кривые, изуродованные стволы без листвы скрипели и корчились. Впереди непроницаемой стеной поднимался лес. Марк уже видел этот лес, когда ехал в поезде. Только тогда он был в безопасности, а теперь оказался за черной изгородью.

Ноги сами понесли! Он должен был найти Веру. Грозила ли ей опасность в его личном кошмаре, он не знал, но испытывать судьбу не стоило. Он даже не думал, как будет выбираться отсюда и сможет ли вообще уйти. Не до того. Лишь бы она не пострадала.

Лишь бы он успел ей помочь.

Она стояла вполоборота и рассеяно всматривалась в темноту. До слуха долетал чуть слышный плеск воды. Река. В прошлый раз старое русло тоже наполнилось водой после проливного дождя. Вода смешалась с песком и перегнившими листьями, превратилась в грязь, которая хватала за ноги, жадно чавкая. Но той воды не хватило бы для полноценного течения, как было теперь. Он вдруг вспомнил, как они, подгоняемые страхом, одновременно неосязаемым и тычущим под лопатки чем-то металлически-ледяным, бежали не разбирая пути. Ника обернулась, когда под ногами уже была твердая почва. Марк запомнил напуганный и какой-то беспомощный взгляд девчонки.

– Кроссовка.

– Что?

Он не сразу понял, о чем она говорила.

– Я потеряла кроссовку. Там в грязи.

Он разозлился. Как тащить на себе брата, отказываясь от помощи, так она молчала. А потеряв бесполезную обувку, расстроилась.

– Хочешь вернуться?

Возможно, его вопрос прозвучал слишком грубо. Хотя, скорее всего, она сама понимала, что возвращаться не стоит. Покачала головой и больше не проронила ни слова.

Позже были допросы в милиции, попытки осознать и объяснить произошедшее и поспешный отъезд так похожий на бегство…

– Ника. – Марк не спешил подходить, какая-то неведомая сила удерживала его на расстоянии.

– Ты слышишь? – Марк вздрогнул, не ожидая ее ответа.

– Что я должен услышать?

– Она говорит со мной.

– Кто она?

– Река. – Девушка обернулась, и Марк невольно отступил. Перед ним стояла вовсе не Ника и даже не Вера, в которую та однажды превратилась. Рыжие волосы потемнели, будто сама ночь провела по ним кистью, предварительно обмокнув ее в черноту беззвездного неба. – И она говорит, что ты умрешь.

Незнакомка печально улыбнулась и, отклонившись назад, рухнула вниз.

Марк сорвался с места и едва успел остановиться у обрыва высокого берега. Он не мог ей помочь. Просто не успел бы преодолеть разделявшее их расстояние.

Опустился на колени, уперся ладонями в холодную землю. Времени на размышления не осталось, нужно было действовать быстро. Он боялся самого худшего, скорее всего несчастную уже унесло течением, довольно быстрым в этом месте. Но ведь могло случится так, что она не упала в воду, а лежит теперь на песке и ей нужна помощь.

Внизу никого не оказалось.

Лишь река ползла гигантской змеей, переливаясь в лунном свете глянцевыми чешуйками-волн, шипела и извивалась. Может, и не было никакой девушки? Привиделась она ему, померещилась в темноте.

Марк уже собрался подняться на ноги, когда земля под ним задрожала, раздался треск, точно гигант переломил об колено вековой дуб. Глубокая трещина взобралась от воды по склону, замерла, будто примеряясь, рассчитывая дальнейший путь. А потом рванула вперед, образуя почти идеальный круг в центре которого оказался беззащитный человечек.

Трещина расширялась, разевала жуткую пасть, пожирала искалеченные деревья, подбираясь к Марку. Он заметался, как напуганный заяц, оказавшийся в ловчей яме. Река хлынула в новое русло, окружила его со всех сторон, отрезала пути к отступлению. Правое плечо пронзила резкая боль, щеку оцарапало что-то острое, а пальцы начали проваливаться в ставшую вдруг рыхлой землю.

С ноющего плеча на него слепо таращился ворон. В белом глазу птицы плавала надкусанная луна, укутанная клочьями рваных туч. Ворон задрал голову к небу, замахиваясь для удара мощным клювом, и Марк уже приготовился к вспышке боли, когда хищная птица, упруго оттолкнувшись, взлетела ввысь огласив округу хриплым клекотом, который вскоре стих, растворившись вдалеке.

Когда он, наконец, смог подняться и осмотреться, всюду царила все та же ночь, в небе купалась одинокая луна, далеко внизу мирно текла река. Тишина дарила иллюзию покоя и безопасности. Он даже рискнул посмотреть на водную гладь с обрыва. Ничего будто не изменилось, только зеркальная гладь успокоившейся реки больше не была непроницаемо черной, а отливала в лунном свете отполированным рубином…

…кто-то ощутимо ткнул его в спину. Марк обернулся и оказался все в том же коридоре. На него обеспокоено смотрела Вера, живая и настоящая, а не та, что явилась в кошмаре. Стоило большого труда не заключить ее в объятия и не пообещать уже никогда не отпускать. Он бы и пообещал. Так ведь не поймет. С другой стороны, он ведь сошел с ума. А с сумасшедшего какой спрос?