Эдвард Ли - Глушь

Наконец Патриция перевела дух и задала вопрос:

— Что... что в нем странного? Обычный труп.

Бейкер щелкнула выключателем и подошла к включившейся световой панели.

— Вот рентгеновский снимок Дуэйна Паркера, — проговорила она, прикрепляя большой лист. Мрачные тени и формы на снимке, казалось, были живыми.

— Тут все в порядке. — Палец скользнул по белесым очертаниям костей. — Нормальный желудочно-кишечный тракт, сердце, легкие, печень, мочевой пузырь, селезенка. Все, что должно быть, на месте.

— Кроме головы, — заметила Патриция, когда ее взгляд остановился у границы снимка, совпадавшей с ровной линией плеч.

— Да, но дело не в голове Дуэйна Паркера. Речь идет о Роберте Коудилле. — Коронер достала другой снимок и прикрепила его рядом.

Патриция мгновенно уловила разницу. Если у Дуэйна все органы были на месте, то у Джуниора... их не было.

— Где внутренние органы? — резко спросила Патриция. — Вы же еще не вскрыли тело? Я не заметила никаких разрезов.

— Потому что их нет. Я еще не проводила вскрытие. Сделала только несколько предварительных тестов. — Бейкер села, как будто не выдержав волнения. — Единственное объяснение, которое приходит мне на ум, заключается в том, что, возможно, усопший подвергся воздействию бактерий, питающихся плотью, может быть, он умер от пищеварительного вируса.

Тогда Патриция задала самый странный вопрос, когда-либо срывавшийся с ее губ:

— То есть его органы растворились?

Бейкер пожала плечами.

— Я не знаю. Может быть. Указывающих на что-либо другое признаков в этом случае нет. Например, известно, что кишечная палочка разжижает некоторые части пищеварительной системы, а затем эта жижа вытекает из ректального канала.

Патриция обрадовалась, что так и не успела сегодня позавтракать.

— Но нет никаких доказательств, что из прямой кишки что-либо вытекало. Я тщательно все проверила, — настаивала Бейкер, как будто на кону стояла ее профессиональная репутация.

Патриция снова прикрыла глаза: «У этой женщины паршивая работа».

Открыв их, она принялась бесцельно рассматривать комнату, стараясь избегать взглядом труп. В голове роились вопросы. Вдруг нечто на рабочем столе в другой части комнаты привлекло ее внимание.

Два прозрачных пластиковых пакета: один побольше, другой поменьше.

— А что в тех пакетах?

Бейкер глянула на них без особо интереса.

— А, эти вещи принесли парамедики. То ли из его карманов, то ли валялись рядом. Я определила их как улики.

Патриция подошла к столу. Сомнений в том, что лежало в большом пакете, почти не осталось.

— Но что там?

— То, что в маленьком пакете, похоже на метамфетамин, и...

— В другом пакете конверт?

— Да.

Патриция склонилась над большим пакетом. Действительно — конверт. На нем грубым почерком были написаны имя и адрес Джуниора Коудилла.

— Пакеты не трогайте, — предупредила Бейкер. — Не стоит оставлять отпечатки пальцев на полицейских уликах.

Нет, конечно, нет.

Патриция вернулась к коронеру.

— Что было в конверте?

— Обыкновенный листок бумаги с непонятным словом, — ответила Бейкер. — Венд... что-то. Я не уверена.

«Как и в письме Дуэйну», — вспомнила Патриция.

— Итак, — продолжила коронер, раздраженно выдыхая. — В принципе, я могу показать вам то, что мне уже известно.

Она сняла лабораторный халат, надела прорезиненный фартук и перчатки.

«Коронер поставлена в тупик так же, как и я, и это сводит ее с ума», — догадалась Патриция.

Бейкер надела защитную маску и подошла к трупу. Она не глядя взяла серебристое устройство, похожее на металлическую крышку от банки, прикрепленную к верхней части электрической зубной щетки. На корпусе инструмента можно было разглядеть торговую марку STRYKER, и через мгновение Патриция почувствовала, как по венам разливается адреналин: в руках Бейкер была пила для вскрытия.

— О нет, правда, вам вовсе не обязательно показывать мне... — но ее просьба слегка запоздала.

Кожа Патриции покрылась мурашками, а голова вжалась в плечи, когда необычайно утонченная и привлекательная женщина запустила пилу и сделала разрез от лобковой кости Джуниора Коудилла до основания его грудины. Под неприятный вой лезвия вылетали капли свернувшейся крови и забрызгивали фартук и защитную маску коронера. Пила ползла вверх. Бледная кожа тошнотворно подрагивала.

«Я должна выбраться отсюда, я должна...» — крутилась в голове мысль.

Патриция почувствовала слабость. Она не должна была там находиться. Патриция всегда считала себя реалисткой, но, столкнувшись с неприкрытой реальностью лицом к лицу, она поняла, что не справляется. Вскрытие трупа? Увольте, это уже перебор!

Как только она решилась покинуть прозекторскую, вой пилы тут же стих.

Стало очевидно, что растерянность коронера и ее ярость в связи с непониманием аномалий копились внутри и сдерживались лишь самообладанием, которое теперь таяло на глазах: коронер бросила пилу на стойку, подняла защитный экран и хлопнула руками по трупу. С влажным чавканьем разрез пропустил внутрь тела кисти коронера. Бейкер остервенело начала копаться в животе Джуниора, будто пытаясь найти случайно оброненные внутрь трупа ключи.

— Видите? Видите? Я показываю вам то, что мы знаем из снимка. Взгляните!

Патриция с дрожащими веками стиснула зубы, наклонилась и уставилась на абсолютно пустую область, которая была брюшной полостью Джуниора Коудилла.

— Внутри этого гребаного жирдяя нет органов! — завопила коронер.

Патриция отвернулась, подошла к рабочему столу и устало опустилась на стул.

Несколько минут прошли в гробовой тишине. Бейкер успокоилась после внезапной вспышки ярости. Похоже, сбросила напряжение, что скопилось за утро. Она изящным движением повесила фартук и защитную маску, бросила резиновые перчатки в мусорное ведро с педальным управлением, на котором было написано: «Только опасные отходы». В одно мгновение она вернула себе прежний облик и вновь стала скромной красоткой в узких джинсах, с пронзительным южным акцентом.

— Вот тебе и на, — проговорила она.

Патриция изо всех сил пыталась забыть то, что только что увидела. Она устало посмотрела на Бейкер.

— Что вы укажете в заключении в качестве причины смерти?

— Не определена и странна.

— Колдовство, хм? — спросила Пэм, стоя у кофемашины и глядя через плечо.

— Ага, — пробормотал Рики Коудилл. Тюремная решетка завершила его образ: он был выдохшимся ничтожным реднеком.

— Поселенцы проворачивают свое вуду, — уверял он. Все утро Рики подробно рассказывал о деталях прошлой ночи, умолчав, что именно он убил Дэвида Илда и его дочь и поджег их хижину.

— Все знают, что Эверд и его сумасшедшая жена занимаются этим. Ублюдок проклял меня в моем собственном доме, и он использовал колдовство, чтобы убить моего брата.