Стивен Кинг - Кладбище домашних животных [litres]

С этой стороны домов было меньше – редкие прямоугольники желтого света поблескивали через дорогу, и один раз Луис увидел серо-сизое мерцание черно-белого телевизора. Посмотрев за ограду, он заметил, что надгробия здесь были старыми и сглаженными, многие накренились вперед или назад от многолетних зимних морозов и летней жары. Впереди показался еще один знак «СТОП» у очередного поворота направо, на улицу, параллельную Мейсон-стрит, откуда Луис начал свой путь. И что он будет делать, когда вернется к старту? Получит двести долларов и пойдет на второй круг? Или признает свое поражение?

На улицу вырулила машина. Луис укрылся за ближайшим деревом, дожидаясь, пока она проедет. Эта машина ехала очень медленно, и в следующее мгновение белый луч фонаря вырвался из переднего окна и осветил прутья ограды. У Луиса екнуло сердце. Это была полицейская машина, и они проверяли кладбище.

Он вжался в ствол, щекой прямо в грубую кору. Только бы его не заметили, только бы дерево оказалось достаточно толстым, чтобы скрыть его целиком. Луч уже приближался. Луис пригнул голову, чтобы спрятать лицо, белевшее в темноте. Луч добрался до дерева, на мгновение исчез и вновь появился с другой стороны. Луис слегка сдвинулся в противоположную сторону. Машина проехала мимо. Луис ждал, что сейчас загорятся красные тормозные огни, откроется дверца, луч вернется назад и уткнется в него, как большой белый палец. Эй, ты! Там, за деревом! Выходи, чтобы мы тебя видели. И чтобы в руках у тебя ничего не было! ВЫХОДИ!

Полицейская машина доехала до перекрестка, посигналила поворотником, как положено, и свернула налево. Луис привалился спиной к дереву, тяжело дыша, во рту у него пересохло. Он подумал, что они проедут мимо его припаркованной «хонды», но это было не страшно. С шести вечера до семи утра парковка на Мейсон-стрит разрешена. Там стояли и другие машины. Скорее всего их владельцы жили в соседних домах.

Луис вдруг осознал, что стоит, задрав голову, и смотрит на дерево, за которым прятался.

Прямо над его головой ствол раздваивался. Наверное, можно…

Не давая себе времени на раздумья, он схватился за эту развилку двумя руками и подтянулся, упираясь в ствол ногами, обутыми в легкие теннисные туфли. Из-под подошв посыпались кусочки коры. Уже в следующую секунду он стоял на развилке ствола. Если полиция вдруг вернется, они обнаружат на этом дереве весьма странную птицу. Надо действовать быстро.

Луис забрался на ветку, нависавшую над оградой. Он чувствовал себя двенадцатилетним мальчишкой. Дерево раскачивалось на ветру – плавно, почти усыпляюще. Листья тихо шелестели. Луис оценил обстановку и быстро, пока его не одолел страх, соскользнул вниз и повис на ветке, держась за нее двумя руками. Ветка была не намного толще предплечья мускулистого мужчины. Перебирая руками, Луис продвигался к ограде, его ноги болтались футах в восьми над землей. Ветка прогнулась, но ломаться вроде бы не собиралась. Его тень на бетонной дорожке внизу была похожа на тень большой обезьяны. Ветер холодил разгоряченные подмышки, Луиса бил озноб, хотя пот ручьями стекал по лицу и по шее. Ветка опасно раскачивалась. И чем дальше Луис продвигался, тем сильнее она качалась и провисала. Руки уже начали уставать, и он боялся, что потные ладони могут соскользнуть.

Он добрался до ограды. Подошвы его теннисных туфель болтались где-то на фут ниже наконечников прутьев. С такого ракурса они не казались тупыми. Они казались очень даже острыми. Луис вдруг понял: острые они или не очень, он рискует не только своими яйцами. Если он упадет на одну из этих штуковин, она точно достанет до легких. И полицейские, когда вернутся, обнаружат на кладбищенской ограде заблаговременное и до жути реалистичное украшение к Хэллоуину.

Дыша сбивчиво и тяжело, он попытался встать на вершину ограды, чтобы немного передохнуть. Его ноги плясали в воздухе, не находя опоры.

В конце улицы забрезжил свет.

О Господи, это машина, она едет сюда…

Он попытался сдвинуться вперед, но ладони скользили. Сцепленные в замок пальцы начали разжиматься.

Продолжая нащупывать ногами опору, он повернул голову влево. Да, это была машина, но она проехала перекресток на полном ходу и скрылась из виду. Повезло. Если бы она свернула сюда…

Руки опять заскользили. Он чувствовал, как ему на голову сыпется кора.

Одна нога все-таки нашла опору, но теперь он зацепился штаниной за один из металлических наконечников. Он уже понимал, что долго так не провисит. В отчаянии Луис дернул ногой. Ветка качнулась и прогнулась еще сильнее. Руки опять заскользили. Раздался треск рвущейся ткани, и вот Луис уже стоит на двух остриях. Они впивались в подошвы его теннисных туфель, это было неприятно и даже больно, но он все равно стоял. Облегчение в руках перекрывало боль в стопах.

Наверное, со стороны я отлично смотрюсь , подумал Луис не без мрачного веселья. Держась за ветку левой рукой, он вытер правую о пиджак, потом поменял руки и вытер левую.

Он еще пару секунд постоял на ограде и сдвинул руки вперед по ветке. Теперь она стала тоньше, и держаться было удобнее. Он качнулся вперед, как Тарзан, и оторвал ноги от наконечников на вершине ограды. Ветка опасно качнулась, и Луис услышал треск. Он разжал пальцы и полетел вниз, надеясь, что с приземлением ему повезет.

Но приземлился он неудачно. Ударился коленом о каменное надгробие, и боль пронзила ногу до бедра. Луис перекатился на траву, держась за колено и стиснув зубы. Оставалось только надеяться, что он не разбил коленную чашечку. Наконец боль немного утихла, и Луис обнаружил, что нога сгибается. Все должно быть нормально. Если он будет двигаться и не даст суставу окостенеть, все должно быть нормально. Наверное.

Он поднялся и пошел вдоль ограды обратно к Мейсон-стрит и своим инструментам. Поначалу идти было больно, и он хромал, но боль постепенно утихла. В аптечке в машине был аспирин. Надо было взять его с собой. Но теперь уже поздно. Он следил за движением на улице, и когда там показалась машина, отступил в глубь кладбища.

На Мейсон-стрит, где машин и прохожих могло быть больше, чем в прилегающих переулках, он старался держаться подальше от ограды, пока не подошел к месту точно напротив «сивика». Уже собирался нырнуть в кусты и забрать свой сверток, как вдруг услышал шаги на дорожке с той стороны. Шаги и тихий женский смех. Присев на корточки за высоким надгробием – согнутое колено тут же отозвалось болью, – он следил за парой, которая шла по дальней стороне улицы. Они шли в обнимку, и что-то в их передвижении от одного пятна белого света к другому напомнило Луису старое телешоу. Да, точно! «Шоу Джимми Дюранте». Интересно, что они сделают, если он сейчас выпрямится в полный рост – дрожащая тень в этом тихом городе мертвых – и выкрикнет зычным голосом: «Доброй ночи, миссис Калабаш, где бы вы ни были!»