Стивен Кинг - Кладбище домашних животных [litres]

Когда начался одиннадцатичасовой выпуск новостей, Луис выключил телевизор и вышел на улицу, чтобы приступить к исполнению своего плана, который родился у него в голове, возможно, уже в то мгновение, когда он увидел валявшуюся на дороге окровавленную бейсболку Гейджа. Его вновь охватил леденящий холод, сильнее, чем прежде, но за ним скрывалось что-то еще: крошечный уголек пыла, или страсти, или, может быть, одержимости. Не важно. Главное, он согревал его и придавал ему уверенности. Заводя машину, Луис подумал, что Джад, возможно, был прав насчет прирастающей силы этого места, потому что теперь он чувствовал ее, эту силу. Она была рядом, она вела его (или толкала?) вперед, и он спросил себя:

Смогу ли я остановиться? Смогу ли я остановиться, даже если захочу?

– Зачем тебе это? – в который раз спросила Дори. – Рэйчел… ты сама не своя… тебе надо выспаться…

Рэйчел лишь покачала головой. Она не могла объяснить матери, зачем ей нужно вернуться. Она просто чувствовала, что так надо. Ощущение крепло, как ветер: вот он тихонько колышет траву, еле заметно; потом нарастает, дует сильнее, и от былой тихой погоды не остается следа; и вот уже под порывами ветра скрипят карнизы, и весь дом трясется, и ты понимаешь, что начинается ураган, и если ветер усилится еще немного, он сметет все на своем пути.

В Чикаго было шесть часов вечера. В Бангоре Луис как раз приступил к своему обильному безвкусному ужину. Рэйчел и Элли почти не притронулись к еде. Каждый раз, когда Рэйчел смотрела на дочь, ее встречал мрачный насупленный взгляд, вопрошавший, что она собирается сделать, чтобы помочь папе. Она вообще что-нибудь собирается сделать?

Рэйчел вся извелась в ожидании, когда Джад позвонит ей и скажет, что Луис вернулся домой, и когда телефон все-таки зазвонил, она вскочила из-за стола – Элли чуть не опрокинула свой стакан с молоком, – но это была всего лишь приятельница Дори по бридж-клубу, которая звонила спросить, нормально ли та добралась до дому.

Когда они пили кофе, Рэйчел резко швырнула салфетку на стол и сказала:

– Папа… мама… простите, но мне нужно вернуться домой. Если будут билеты, я полечу уже сегодня.

Мать с отцом удивленно уставились на нее, а Элли с облегчением закрыла глаза, как это делают взрослые; на ее детском личике это смотрелось бы забавно, если бы не его восковая бледность.

Родители не понимали, что происходит, и Рэйчел ничего не могла объяснить. Она не могла объяснить, как легкий ветерок, едва шевелящий травинки, вдруг превращается в сокрушительный ураган, сметающий все на своем пути. Она не верила, что Элли услышала сообщение о смерти Виктора Паскоу в выпуске новостей и это известие отложилось в ее подсознании.

– Рэйчел. Милая. – Ее отец говорил медленно, ласково, как разговаривают с человеком, пребывающим в состоянии временной, но опасной истерии. – Это просто реакция на смерть сына. Вы с Элли переживаете, и это понятно. Но ты просто сломаешься, если…

Рэйчел ничего не ответила. Она подошла к телефону в прихожей, нашла в «Желтых страницах» АВИАКОМПАНИИ и набрала номер «Дельты». Дори стояла рядом и все твердила, что нужно как следует все обдумать, надо все обговорить, может быть, составить список… а за спиной Дори стояла Элли, все такая же мрачная, но теперь в ее взгляде теплилась надежда, придававшая Рэйчел решимости.

– «Дельта эйрлайнз», – произнес в трубке радостный голос. – Меня зовут Ким. Я могу вам помочь?

– Надеюсь, что сможете, – сказала Рэйчел. – Мне очень нужно попасть из Чикаго в Бангор, уже сегодня. У меня… боюсь, это срочно. Посмотрите, пожалуйста, есть ли стыковочные рейсы.

С сомнением:

– Да, мэм, но на сегодня билетов может не быть.

– Пожалуйста, посмотрите . – Голос Рэйчел дрогнул. – Хотя бы внесите меня в лист ожидания.

– Хорошо, мэм. Подождите минутку. – На линии стало тихо.

Рэйчел закрыла глаза и через мгновение почувствовала у себя на руке чью-то холодную ладошку. Она открыла глаза и увидела, что это Элли. Ирвин и Дори стояли поодаль и о чем-то шептались, то и дело поглядывая на них. Так смотрят на ненормальных , устало подумала Рэйчел. Она нашла в себе силы улыбнуться Элли.

– Не дай им удержать тебя, мама, – тихо проговорила Элли. – Пожалуйста.

– Ни в коем случае, старшая, – ответила Рэйчел и прикусила язык… Когда родился Гейдж, они с Луисом стали называть Элли «нашей старшей». Но теперь у нее уже не было младшего брата.

– Спасибо, – сказала Элли.

– Это важно, да? Очень важно?

Элли кивнула.

– Малышка, я знаю. Но мне очень поможет, если ты расскажешь больше. Причина только в том сне?

– Нет, – сказала Элли. – Это… теперь оно повсюду. И во мне тоже. Ты не чувствуешь, мама? Что-то такое, как будто…

– Как будто ветер.

Элли судорожно вздохнула.

– Но ты не знаешь, что это? Ты еще что-нибудь помнишь из того сна?

Элли надолго задумалась, а потом неохотно покачала головой.

– Папа. Черч. И Гейдж. Это все, что я помню. Я не помню, почему они были вместе, мама!

Рэйчел крепко ее обняла.

– Все будет хорошо, – сказала она, но тяжесть на сердце осталась.

– Мэм? – раздался голос в трубке.

– Да? – Рэйчел еще сильнее стиснула трубку и еще крепче обняла дочь.

– Я нашла для вас рейс с пересадками до Бангора, но вы прилетите туда очень поздно.

– Это не важно, – сказала Рэйчел.

– У вас есть ручка? Это сложный маршрут.

– Да, конечно. – Рэйчел достала из ящика под телефоном огрызок карандаша и какой-то старый конверт.

Она внимательно слушала и записывала. Когда девушка из отдела бронирования билетов закончила диктовать, Рэйчел улыбнулась и показала Элли пальцы, сложенные колечком, мол, все получилось. Возможно, получится , мысленно поправилась она. Некоторые из пересадок стыковались буквально впритык… особенно в Бостоне.

– Пожалуйста, забронируйте мне все билеты, – сказала Рэйчел. – И огромное вам спасибо.

Ким спросила фамилию Рэйчел и номер кредитной карты. Рэйчел повесила трубку и повернулась к отцу:

– Папа, ты отвезешь меня в аэропорт?

– Наверное, надо бы сказать «нет», – отозвался Гольдман. – Кто-то же должен остановить это безумие.

– Не смей! – пронзительно закричала Элли. – Это совсем не безумие! Нет!

Гольдман моргнул и попятился, ошеломленный таким всплеском ярости.

– Отвези ее, Ирвин, – тихо произнесла Дори, нарушая неловкое молчание. – Что-то я тоже разнервничалась. Я хочу убедиться, что с Луисом все в порядке.

Гольдман долго смотрел на жену, наконец повернулся к Рэйчел.

– Я тебя отвезу, если ты этого хочешь, – сказал он. – Я… Рэйчел, я поеду с тобой, если нужно.

Рэйчел покачала головой:

– Спасибо, папа, но я забрала последние билеты. Как будто Бог приберег их для меня.