Максим Кабир - Пиковая Дама [сборник]

В коридоре сотрудники ППС натыкались на незримых хозяев поместья. Санитары спотыкались на ровном месте. Плясал чумной арлекин, жонглируя душами.

Яцко надеялся, что никогда больше его нога не переступит порог этого дома.

Неужели не чувствуют педагоги, что обитает здесь?

Учеников, нашедших труп, Анатолий Яцко допрашивал в актовом зале. В первом ряду на откидных креслах сидели бледные напуганные подростки. Учитель истории стоял у сцены с директором. Всего семь человек, включая младшего следователя, но почему Яцко упорно насчитывал восемь? Кто еще был в полумраке?

— Часто Юрков спускался в подвал?

— Один раз, — сказала милая девушка по фамилии Краснова. — Позавчера.

— Вы были с ним?

— Да, мы искали моего младшего брата.

— Вы трое, Юрков и брат?

— И Соня. София Карбышева. Она…

— Умерла, — сказал лейтенант, прошуршав бумагами.

Под учениками заскрипели кресла. Глаза расширились до предела.

— Соня умерла?

— Полтора часа назад в больнице.

Женя сдавил ладонями голову. Оля всхлипнула. За окнами служебный транспорт мигал голубыми и красными маячками.

— Ясно как день, — вклинилась Патрушева. — Наша София была влюблена в Юркова. Она наелась стекла, чистой воды суицид! А Юрков, будьте уверены, наглотался каких-то таблеток из-за отца, ублюдка.

— Вскрытие покажет, таблетки это были или…

— Чушь! — вспылила Оля. — Вы сами себя слышите? Соня не могла знать о смерти Кирилла. Ей незачем было убивать себя!

— У Сони были и другие проблемы.

— Были! — поддержала Оля. — Причем такие же, как у Кирилла. Их обоих насильно обстригли незадолго до смерти. Соня столкнулась на кладбище с какой-то женщиной, которая желала ей зла.

— Пиковая Дама? — иронично спросила Валентина Петровна.

— Так, отставить Пиковых Дам. — Яцко кивнул младшему следователю, захлопнул папку. — Гражданка Патрушева, вы поедете с нами в отделение.

— Зачем? — в стеклах директорских очков мелькали разноцветные отсветы. — Меня в чем-то подозревают?

— Пока для дачи показаний.

— Я не могу оставить школу после таких событий! — Валентина Петровна выпятила грудь. Она говорила, как генерал, отказывающийся эвакуироваться из оцепленной врагом крепости.

— Школу мы на время закроем, — сказал Яцко.

— Нет! Нет!.. — затараторила Патрушева. — Нельзя, невозможно!

— Невозможно? — ощерился лейтенант. — У вас два трупа за сутки.

— Но не убийства же! Подростки склонны к депрессии, и…

— Юркова крысы объели, — прошипел Яцко. Его терпение было готово лопнуть. — Крысы в учебном заведении! В вашем учебном заведении!

Валентина Петровна скукожилась под гневным взором лейтенанта.

— Но дети спят в школе…

— Я займусь детьми, — сказал Игорь Сергеевич. — Я уже обзвонил родителей, они вот-вот приедут. Те, кого не смогут забрать домой, переночуют у одноклассников. Главное ведь их безопасность, не так ли?

Лейтенанту почудился скрытый смысл, подначивание в вопросе историка.

— Катастрофа, — простонала Патрушева, теребя дужку очков. — Это катастрофа! Судный день!

В холле Яцко повернулся и оглядел, хмурясь, мозаичное панно. Бородатый рыбак тащил из волн невод с хищной рыбой. Его улов, несъедобный, зубастый, рожденный в подводных ущельях, куда не заплывали ни аквалангисты, ни зонды, смотрел в ответ россыпью черных жестоких круглых глаз.

— Ад рядом, — прошелестела рыба.

— Мы ждем, — сказал с холста гнилостный арлекин. Над его правой бровью образовалось отверстие: струйка крови потекла медленно, как густой мед, по намалеванному белому лицу, а струйка дыма поползла вверх. У арлекина было лицо анестезиолога Корбана. — Мы всегда будем ждать, лейтенант, и чем дольше ждем, тем голоднее становимся.

Яцко помассировал переносицу и вырвался из объятий проклятого Богом особняка.

«Их нет. — Мысль покалывала током в солнечное сплетение. — Их больше нет».

Кирилл умер в подвале и стал ужином для крысят. Соня испустила дух на больничной койке — она никогда не похудеет, не поцелуется с мальчиком, не наладит отношения с мамой. Смерть — это тотальное «не».

Оля прибыла в чертов интернат меньше недели назад. Несколько дней знала Соню и Кирилла, даже не воспринимала их как друзей. Так, случайные попутчики. Но утрата вырыла в душе ямы, подселила сосущую пустоту.

— Игорь Сергеевич!

Учитель задержался в холле.

— А как же мы? Нам можно вернуться в нашу квартиру?

Историк пропустил к выходу криминалистов.

— Ни в коем случае. Одних я вас не отпущу. Евгений!

Женя подошел, зябко обнимая себя за плечи.

— Вас кто-нибудь заберет?

— Вряд ли. У меня бабушка в Казани.

— Понятно. Собирайтесь пока. — Игорь Сергеевич осмотрел картины, лестницы, нишу с дефективным зеркалом. Медики, проходя мимо ниши, становились на миг горбатыми и перекрученными уродцами. — Я этого не хотел, — произнес учитель устало.

— Да чтоб тебя! — выпалила Алиса. У чемодана отсутствовало одно колесико, и он постоянно заваливался набок. Алиса вернула поклажу в вертикальное положение.

Цветастые занавески шевелились и цокали пластиковыми колечками, словно кто-то прятался за тканью. Вон же, горбатый, длиннорукий, с шишковатой заостренной башкой силуэт. По трельяжу проползла жирная зеленая муха. Свет в комнате быстро замигал, и Алиса обрадовалась, что дверь отворена настежь и по коридору суматошно носятся дети, маршируют взрослые, раздавая указания. Задком она тащила чемодан, колесики попискивали. Разбитое зеркало отразило не одну девушку, а целую группу взъерошенных одинаковых Алис. Или неодинаковых? Та Алиса, в треугольном, почти отпавшем осколке, почему она улыбается так жутко и хищно? Что у нее с глазами?

Алиса потерла веки, присмотрелась. Никто не улыбался ей из зеркала. Муха упорхнула в сумрак за паутиной трещин.

«Заразили меня ерундой своей, — зло подумала Алиса. — Сказочники…»

Она бросила взгляд на кровать Сони. Уборщицы вымыли пол и унесли недоеденный ужин, но одинокая грустная долька мандарина осталась сохнуть под койкой. Печальный оранжевый смайлик.

Что произошло, отчего Соня наложила на себя руки? Что она увидела… в тарелке с едой? Или в зеркале?

Лампочки померкли. Нити накаливания отпечатались на сетчатке черточками. Двери начали закрываться сами собой. Полоска света уменьшалась, утихал внешний шум. Комната не намеревалась отпускать постояльцев.

Алиса подставила шнурованный ботинок, выволокла чемоданы в коридор. Тьма вздохнула разочарованно. Алисе померещилось, что на койках сидят Кирилл и Соня, взялись за руки, смотрят ей вслед. У Сони рот набит стеклом, а у Кирилла из-под кадыка свисают извивающиеся крысиные хвосты.