Александр А. - Шатун [СИ]

— Спасибо за прекрасный вечер, Володя!

— Это вам спасибо, Светлана Сергеевна. И в этот момент он что-то достал из кармана. У меня есть к вам небольшая просьба, вы не могли бы передать этот конверт Любе?

Светлана улыбнулась, это очень сильно напомнило ей те времена, когда её муж присылал ей письма в те нелёгкие времена, когда ещё не было такой связи, как сейчас, это было практически единственным средством связи. И сколько же было писем у неё от Фёдора, их было и не сосчитать. Да, тёплые были времена.

— Конечно, передам, Володя, не переживай.

— Спасибо вам большое, Светлана Сергеевна! И спасибо ещё раз вам за вечер. Люба пока что не на связи, поэтому ещё хотел узнать, могу ли я звонить вам вечером для того, что бы узнать, как у вас и у Любы дела?

— Конечно, звони, с удовольствием отвечу на звонок.

— Спасибо и до свидания, Светлана Сергеевна.

— До свидания, Владимир.

На этом они разошлись, Светлана поднялась к себе в квартиру, а Вове предстоял продолжительный путь домой.

Зайдя в квартиру, Светлана была в восторге от этого вечера и совсем позабыла о том, что обещала перезвонить Потапу, и её снова поразило, что он не перезванивал ей целых четыре дня. Достав телефон, она набрала его номер.

— Да, мам, привет!

— Привет, сынок! Как ты?

— У меня всё нормально! А у вас как?

— Ну, я нахожусь в Пскове, ведь Люба пришла в себя!

Потап немного помолчал.

— Как она?

— Всё хорошо, идёт на поправку, но нужно время, возможно месяц, а, может, и более. Но она молодец, не унывает и, возможно, благодаря этому и идёт на выздоровление быстрее.

— Ясно. Что она рассказала о случившемся?

— Ничего, у неё амнезия, она не помнит ничего, с момента, как находилась на вокзале, воспоминания, может быть, вернутся, а, может, и не вернутся никогда, врачи говорят, что у всех всё бывает по-разному.

— Ок. А где Алёша?

— Алёша с Сашей у нас дома, мне пришлось попросить Сашу для того, чтобы он выручил, хотя изначально звонила тебе.

— Да и хорошо, что не дозвонилась, — нервно смеясь, произнёс Потап. Ладно, мам, от меня что-нибудь нужно ещё?

— Нет, Потап, ничего!

— Тогда давай, пока!

— Пока, сынок.

Но этого он уже не услышал, так как положил трубку.

Светлана немного была расстроена этим разговором, но Потап был, как обычно, в своём репертуаре. Как ни старались, но у них с мужем так и не вышло научить детей ладить между друг другом, поэтому Потапа не особо заботило Любино состояние, хотя ей казалось, что в глубине его души всё обстоит иначе, и он желает только добра своей сестре.

Неделю спустя, когда прошли новогодние выходные, у основной массы людей всё встало на свои места, все вышли на работу, и Василий Игнатович был в том числе. После того случая во время первых трёх дней нового года оставшиеся выходные прошли спокойно, но, по крайней мере, его помощь не понадобилась, так как в основном, кроме хулиганских выходок, ничего серьёзного не случилось. Выйдя на работу, старший оперуполномоченный занимался в основном бумажной волокитой. С Ольгой вскоре после того, как он позвонил и извинился перед дочерью, они так же наладили общий язык, и всё встало, как и прежде на свои места. На работе с Леонидом, Антоном и Олегом им приходилось временами пересекаться, но только в основном за обедом, не считая, конечно, Леонида, который периодически забегал в кабинет к Василию Игнатовичу, и они за чашечкой чая вели различные беседы. В один из таких дней, во время очередного чаепития, Василию Игнатовичу раздался звонок на мобильный.

— Сейчас Лёнь, подожди минуту, я отвечу на звонок.

— Конечно, конечно.

— Алло, слушаю. Здравствуйте, Григорий Александрович, рад слышать.

Поговорив минуты три, Василий Игнатович закончил разговор. На его лице сияла улыбка, и Леонид не мог этого не заметить.

— Видимо, какая-то хорошая новость? Раз слова собеседника заставили вас сиять.

— Да, Лёнь, новость действительно хорошая. Любовь перевели в отделение интенсивной терапии, и её можно навестить.

— Это отличная новость! Но я смотрю, вам всё не успокоиться? Дело ведь уже закрыто. Да, мы, все кто вёл это дело, очень рады тому, что она всё-таки пришла в сознание, но нашему руководству вряд ли понравится, если вдруг снова возобновлять это дело.

— Лёнь, а тебе не интересно всё-таки узнать, что же повлияло на то, что она чуть не погибла, ведь кто-то вынудил её покинуть дом и в итоге скрыться в лесу. Думаю завтра навестить её.

Любе становилось легче, чувствовать себя она начинала всё лучше и лучше, и в итоге доктора вместе с Григорием Александровичем приняли решение перевести её в отделение интенсивной терапии. Спустя полторы недели её мышцы уже немного набрались сил и пребывали в тонусе, что позволяло ей уже понемногу передвигаться с помощью ходунков. Слабость в ногах ещё была посильнее, чем в руках, но врачи уверяли в том, что за столь короткий срок это в любом случае очень хороший результат, и что после подключения лечебной физкультуры вскоре она и вовсе сможет передвигаться самостоятельно. Светлана находилась всё время рядом с ней и временами они уже, как и прежде, начинали друг с другом спорить, но только всё обходилось без упрёков и скандалов. Со временем они почувствовали, что отношение у них друг к другу всё же изменилось, и в первую очередь они научились слышать друг друга.

Около недели назад Любина мама приехала к ней с приятными новостями о том, что они с Вовой вновь встретились и даже умудрились прогуляться по некоторым достопримечательностям Пскова, которые они совсем недавно посещали вместе. Как же ей хотелось вернуться в то время, она так мечтала погрузиться в те волшебные моменты и сделать так, чтобы того, что произошло, позже не случилось, но, к сожалению, прошлого не вернёшь. А что больше всего поразило Любу, так это то, что мама пришла не с пустыми руками, а принесла письмо. Да, самое настоящее письмо от Вовы, от мужчины, которого она любила, а он отвечал ей взаимностью, эти моменты и осознание того, что её любят, так согревали душу, что это позволяло ей целеустремленно двигаться вперёд для того, чтобы поскорее встать на ноги. А что самое главное, что изменилось за эти полторы недели — так это перевод в отделение, где будет возможность для посещения её не только мамы, но и остальных родственников и близких ей людей. Так что каждый раз, когда Люба доставала письмо, то, читая его, надеялась на скорейшую встречу с Вовой, как, впрочем, и сейчас, пока мама не явилась к ней, она достала конверт и, вынув письмо, раскрыла его и принялась читать.

«Родная моя Любовь, в написании писем я не силён, но всё же решился на этот шаг, так как пока ты не можешь быть на связи, я всё-таки решил таким способом показать и рассказать, насколько мне тебя не хватает. В первую очередь я хочу попросить прощения за то, что не уберёг тебя и подверг такой опасности. Мне и вправду очень, очень жаль, что такие события произошли, но, оглядываясь назад, я в первую очередь понимал, что без тебя мне уже не будет жизни, и я очень благодарен богу за то, что он позволил начать вновь осознавать то, что ты жива. Я не находил себе места, не мог спать и есть, пока ты блуждала в лесу, и в эти моменты я ненавидел себя, да и до сих пор не могу немного успокоиться, что всё же допустил такое. Для меня, как и для большинства, из тех, кто принимал участие в поисках, твоё исчезновение было полнейшей загадкой, которую до сих пор так и не удалось, к сожалению, разгадать, но это уже не важно, главное, что всё это уже позади, и ты скоро поправишься. Не знаю правда, захочешь ли ты меня видеть после всего, и если всё-таки нет, то я пойму, а если да, то я буду самым счастливым человеком на свете, родная, и буду ждать нашей встречи с нетерпением. У тебя замечательная мама, мне посчастливилось встретить и познакомиться с ней, что тоже оказалось как раз кстати, так как это позволило во время твоего пробуждения поддерживать нам с тобой некую связь. Она не знает, но когда ещё ты была без сознания, я периодически подъезжал к больнице, для того чтобы осознавать твоё присутствие, возможно, это смешно или выглядит как сумасшествие, но, возможно, так и есть, и я сошёл с ума, снова повстречав тебя, так вот в один из дней я приметил женщину с очень схожими чертами лица, когда она выходила из больницы, она была расстроена, а я вышел из своего автомобиля и проследил за ней, она направлялась на автовокзал и села в один из автобусов, направляющихся в Санкт-Петербург. Я дождался, когда она сядет на своё место, и мне очень повезло, что она выбрала место у окна, оттуда я понял, что это точно твоя мама, сходство, конечно, не стопроцентное, но всё же есть. Я представляю, что бы она подумала, если бы увидела, что за ней следят, скорее, что я какой-нибудь маньяк… Она очень тебя любит, несмотря ни на что, так что я хочу тебя в этом заверить, тем более после нашего с ней знакомства и приятного общения я в этом убедился сполна. Родная, постоянно проезжая те места в Пскове, где мы останавливались и гуляли, я погружаюсь в эти прекрасные воспоминания, и от этого ещё безумней не хватает тебя. Люба, я очень скучаю, последнее время все эти часы без тебя тянутся как дни, а дни как недели. Если всё-таки ты захочешь увидеть меня, то сообщи, пожалуйста, когда у тебя будет возможность, каким-нибудь любым для тебя способом. Очень жду ответа. Родная моя, люблю тебя и с нетерпением жду встречи. Целую и крепко обнимаю. Вова.»