Александр А. - Шатун [СИ]

— Нет, к сожалению, нет, в голове пусто, последнее — это то, что было до поездки, вплоть до вокзала и всё. Вы думаете, мне не интересно? Очень даже интересно, но я не понимаю и не помню. И у меня даже нет никаких предположений о том, что могло произойти. Простите, — голос у Любы был раздражённым, скорее от непонимания и от того, что она и не могла подумать о том, что ей действительно в таком случае могла угрожать опасность.

— Люба, вы не переживайте, прошу вас. Я для этого как раз и здесь, для того чтобы попытаться выяснить, всё, что возможно.

— А зачем вам это, дело ведь закрыто?

Василий Игнатович немного помолчал и, отвернувшись от неё, произнёс:

— У меня есть дочь, вы с ней практически ровесники, я её очень люблю, у неё так же, как и у вас, есть ребёнок, правда, дочь, — он немного улыбнулся и произнёс, — моя внучка. Я так их люблю и не могу представить, если, не дай бог, с дочерью что-то случится, и моя внучка останется одна. А у вас есть сын, да, у него так же есть и отец, но мама очень необходима детям, и никто никогда её не заменит. Так вот, скорее всего, это просто во мне говорит больше отец, чем полицейский, — сказав это, у Василия Игнатовича немного воспалились глаза, в тот момент, когда он вновь взглянул на неё. — Поэтому, Люба я попрошу вас об одном, давайте поможем друг другу разобраться в этом, чтобы ни у вас, ни у меня больше не оставалось никаких вопросов по этому делу.

Люба, помолчав около минуты, ответила:

— Хорошо, давайте попробуем.

Примерно через полтора часа Василий Игнатович возвращался на автобусе домой. Закончив беседу, он поблагодарил Любу и Светлану за предоставленную возможность и, пожелав скорейшего выздоровления, ушёл. Во время разговора они договорились с Любой о том, что они будут оставаться на связи, а так же он отметил несколько фактов, которые его заинтересовали, но он всё же не мог пока что их никак связать, хотя так получилось, что он сопоставил один момент с тем, что было сказано её мужем при посещении Петербурга. По поводу Вовы Василий Игнатович отметил, что Люба и Владимир влюблены друг в друга до безумия, но всё же неизвестно, что могло произойти в ту ночь между ними, так как есть слова только самого Владимира, но они не подтверждены пострадавшей. Первым в поле подозреваемых полицейский всё же оставил Сашу, мужа Любы, но его заинтересовало ещё кое-что, так получилось, что Люба и её муж рассказали кое-какие схожие события из их семейных будней, что так же заинтересовало Василия Игнатовича, и на второе место он поставил ещё одного человека, осталось только разработать правильную версию, а на третьем месте, как бы он ни хотел верить Владимиру, всё же он оставил его. Единственное, что было плохо во всём этом, так это то, что у него не было полномочий заниматься расследованием, так как дело было официально закрыто. В итоге весь обратный путь он размышлял над новой версией, а на работу он так и не явился, сказав, что у него кое-какие срочные семейные дела в Пскове, поэтому возвращался прямиком домой, к любимой жене.

Вова теперь каждый вечер ждал звонка от Любы, Светлана Сергеевна с удовольствием предоставляла им такую возможность. В итоге о встрече они договорились через неделю в пятницу, так как Люба надеялась на то, что её мама тем временем поедет за Алёшей, для того чтобы вернуться обратно вместе с ним, и тогда им никто не должен будет помешать, да и Любе хотелось ещё побольше набраться сил к их долгожданной встрече. В один из вечеров при их разговоре они затронули тему о Любиной встрече с полицейским.

— Здравствуй, родной! — произнесла Люба, позвонив Вове.

— Здравствуй, родная! Как ты?

— Я хорошо, с каждым днём всё лучше, на мой взгляд. Ведь сам себя не похвалишь, никто не похвалит, — смеясь, произнесла она.

— Это точно! Но я верю тебе, родная.

— А как ты поживаешь?

— Я в порядке, бывало и лучше, но теперь каждый день жду вечера в надежде услышать твой голос.

— Мммм, как приятно это осознавать, любимый. Ты не представляешь, насколько это греет мне душу. Я хотела у тебя спросить, ты знаешь такого человека, которого зовут Василий Игнатович?

Вова, немного помолчав, произнёс:

— Да, конечно, знаю, это полицейский, который вёл твоё дело. Мы с ним поддерживаем связь до сих пор, мне он нравится, очень дотошный и к своему делу относится профессионально. А когда ты с ним общалась?

— Сегодня, он знаком с моей мамой, они общались во время следственных мероприятий, и в итоге он позвонил ей вчера и договорился о встрече, вот как-то так. Мне он понравился, очень искренний человек, на мой взгляд, и я очень удивлена, что ему всё ещё интересно, что всё-таки произошло.

— А тебе не интересно, родная?

Не знаю, я как то не задумывалась об этом, а теперь, после встречи с ним, как я поняла, он мне пояснил, что мне и моему сыну может угрожать опасность и я должна об этом знать. Мы по общались, вопросов он задавал немного, но мне нечего было скрывать от него, рассказала всё, что помню до этих событий, он выслушал и, поблагодарив нас, уехал и сказал, что будем оставаться на связи.

Вова внимательно слушал всё, что Люба ему говорила, молча, обдумывая сказанное.

— Вова! Вова! Алло! Ты меня слышишь?

— Да, да, родная, я здесь, — немного замешкавшись, произнёс Вова, когда мысли отпустили его.

— Родной, мне что-то страшно, до этого не было, а сейчас стало страшно, ведь я ничего не помню, а мне очень хотелось бы вспомнить хоть что-то, — голос Любы стал тревожнее, и Вова почувствовал это.

— Люба, я с тобой, мы всё переживём, я буду рядом, я тебе это обещаю. Давай, я, может быть, приеду раньше? Я очень этого хочу.

— И я хочу, но давай лучше дождёмся, когда мама уедет, мне так будет легче раскрепоститься, родной.

— Хорошо, как скажешь, я очень жду нашей встречи. Завтра позвони, когда закончить со всеми процедурами, пожалуйста.

— Хорошо, обязательно позвоню, любимый. Целую.

— И я тебя целую.

На этом их разговор был окончен.

Любу начало тревожить произошедшее, если она не воспринимала всё всерьёз до этого, то в тот день, после посещения её полицейским, тревога вселилась в её душу. Ведь она помнила то, что Саша сказал на выходе из суда, что он её ненавидит, и она поверила ему тогда, и сейчас она помнила только их. Но полицейский с полной уверенностью произнёс слова о том, что у её бывшего мужа стопроцентное алиби, и то, что он участвовал в поисках, подтвердили все те, кто присутствовал рядом с ним в то время. Когда полицейский спросил, знакомо ли ей имя Сорокин Валерий Леонидович, на что она ответила, что впервые раз его слышит, и она говорила правду. Она всё думала, насколько хорошо она знала своего бывшего мужа, ведь на протяжении стольких лет совместной жизни он столько раз скрывался куда-то посреди ночи, ничего не объяснив, а потом возвращался под утро, да и те многомиллионные квитанции о переводе денег непонятно куда лично Сашей. Нет, не может быть, он и мухи не обидел бы, говорить мы все мастера иногда, но что касается сделать — не все это могут, или всё-таки он мог? Её это мучало до такой степени, что к ней по ночам начали возвращаться кошмары, и они настолько казались ей знакомы, как будто она переживала один и тот же сон каждый раз.