Александр А. - Логово [СИ]

Он медленно поднялся, дыхание вновь стало более частым и прерывистым. Миша подошёл к двери, после чего выглянул из комнаты, оглядев гостиную. Слева в углу у шкафа на кресле он заметил какое-то шевеление.

Не спеша он направился через зал гостиной, медленно, шаг за шагом он щурился, всматриваясь в угол.

— Миша, Миша! — шёпот из-за спины. Побежали мурашки, он оглянулся. Никого. Вновь он нацелил свой взгляд на угол комнаты. Левой рукой он нащупал кое-что в кармане, он, как обычно, был на своём месте. Миша нервно улыбнулся, достав его. Нажал на кнопку, лезвие выскочило, блеснув, отразившись от света луны, поступающее через окно.

Пот уже начал капать с его лба, моментами попадая в глаза, обжигая роговицу.

— Миша! Миша! Сыночек! — затем смех, до боли знакомый.

— Мама? Это ты? Мама! — произнёс он, двигаясь всё ближе.

Под покрывалом по-прежнему что-то шевелилось. Держа нож в правой руке, левой он взялся за край, нащупав плотную и грубую вязаную ткань. Одним резким движением он сдёрнул покрывало. Кошка зашипела и, прыгнув с кресла, быстро умчалась в кухню. У Миши вновь перехватило дыхание. За секунду до этого казалось, что под покрывалом на кресле находится что-то более крупное.

Переведя дыхание, он последовал за ней. Подходя ближе к кухне, он слышал отчётливое мяуканье.

— Маруся! Кис-кис-кис! — произнёс он, находясь на пороге. Мяуканье смолкло, и он огляделся.

— Пора в психлечебницу! — пробормотал он, сложив нож и убрав в карман.

Перед тем как покинуть кухню, Миша повернулся спиной, как внезапно раздался голос его матери.

— Заходи, сыночек!

— Мама? — он повернулся и увидел, что за столом, на том месте, где совсем недавно сидел Алёша, сидит его мама.

— Здравствуй, сыночек!

Он дёрнулся вперёд и хотел было приблизиться, как увидел, что по столу в его сторону ползут черви.

— Да, я не та, что прежде! — она улыбнулась, и он увидел, что в её рту не хватает зубов. — Присядь, Миша!

Миша не спеша направился к другому краю стола и, выдвинув стул, сел на него.

— Сыночек! Я очень скучаю по тебе!

Миша молчал в ответ.

— Я знаю, ты считаешь меня слабой из-за поступка, который я совершила, но это не важно. Мне главное, чтобы ты был сильным и не отступал от задуманных тобой мыслей, — она потупила взгляд, опустив голову. — Есть ошибки, о которых мы жалеем даже после смерти. Единственное, что я хочу, чтобы ты верил в свои силы. Ведь если ты не будешь сильным, то не сможешь… — она резко замолчала, повернув голову в сторону окна.

— Мама, что я не смогу? Мама, продолжай!

Мама обернулась и посмотрела прямо ему в глаза.

— Мне пора! Он знает, что я здесь! Миша, он нервничает и боится того, что ты вернулся! Я люблю тебя, сыночек! И Руслан не винит тебя! Знай это! Не винит! Будь сильным!

— Мама, постой! — Миша дёрнулся вперёд, вскочив со стула и потянувшись к ней рукой. Она испарилась в ту же секунду, как Миша попытался дотронуться кончиками пальцев до её руки.

— Да что же это такое! — закричал он. В тот же миг за окном промелькнула чья-то тень. Резким движением он выбежал на улицу и побежал на задний двор. С ног его сбили всё так же неожиданно и молниеносно, всё так же, как и прежде, вцепившись в правую ногу. Он застонал, а после и вовсе закричал от отчаяния и непонимания, что же происходит. Расправившись с зверем, он почувствовал, как по его щекам текут слёзы.

— Мама! Руслан! Что же это такое! — сидя на холодной земле прокричал он, держась за ногу.

Ответом был смех. Жёсткий и злой. Он доносился издалека. Миша поднял голову и вновь увидел его. Страх начал уходить, но не от того, что он стал сильнее, а скорее от отчаяния и непонимания, что всё это значит.

— Иди и забери меня, сволочь! Мне всё это осточертело!

Существо по-прежнему молча смотрело на него, наблюдая за беспомощностью своей жертвы.

Миша попытался подняться, в ноге раздалась жуткая боль, и он упал на одно колено, рыдая.

— Миша! Миша! Помоги!

— Руслан! — Миша открыл вновь глаза. Он полз по земле, а вокруг был ров, по верху которого росли деревья. Руслан сидел на земле, уперевшись спиной в корень одного из деревьев. Его руки и ноги были обглоданы.

— Руслан! — Миша поднялся, уперевшись на левую ногу.

— Миша, — прохрипел Руслан.

Миша хромая пошёл в его сторону, и услышал как на возвышенности вокруг началось какое-то движение. Он оглядывался, но всё же шёл вперёд. Движение усиливалось, и к нему добавилось рычание!

Добравшись до брата, он упал перед ним на оба колена. Руслан ещё дышал, но вокруг вся земля пропиталась кровью.

Дрожащими губами и слезами в глазах и на щеках он произнёс:

— Руслан!

Тот резко открыл глаза:

— Зачем ты убил меня, Миша!

Тряся головой, Миша отпрянул и посмотрел на свои руки, они были в крови. В правой руке находился нож, с лезвия капало, создавая багровую лужицу на земле, и так пропитанную кровью настолько, что она к тому моменту уже была мёртвой.

Миша проснулся, в комнате уже было достаточно светло. Нога по-прежнему адски болела. «Хоть связывай руки», — подумал Миша. Постельное бельё так же было мокрым, будто он спиной лежал на поверхности болота и постепенно проваливался в трясину. И что-то ещё было не так. В ногах присутствовала какая то тяжесть. Проморгавшись, он увидел, что на одеяле между двух его ног лежал белый и пушистый комок, мурлыкая во сне…

Шум от ударов был глухим, но поленья, падая на землю, приносили звук гораздо звонче. Миша не переживал по этому поводу, ведь в деревнях большинство людей по-прежнему просыпались рано и по привычке начинали рабочий день в пять-шесть утра. Миша поднялся с постели в половину пятого. Отец всё ещё спал, а он, выйдя на улицу, первым делом направился в сторону бани, где с тыльной стороны находился летний душ, сделанный из пластиковой чёрной бочки, в которую периодически наливалась вода, и после солнечного дня вода нагревалась до приятной коже температуры.

Эта ночь была прохладной, он прочувствовал это, проводив Василису до дома, а после не спеша, прогулочным шагом отправился в сторону дома. На улице было темно, а после разговора с ребятами стало совсем некомфортно, особенно после того, как Антон, выпив до такой стадии, когда язык перестал слушаться, и говорил всё, что было в его голове. Для сотрудника полиции это не очень положительная черта, но для Миши это стало отправной точкой в том, что, по-видимому, ему придётся здесь задержаться на определённый срок.

Включив воду, он чуть было не вскрикнул, пока кожа не привыкла к температуре в двадцать два градуса тепла, что показывал термометр, встроенный в бочку. Для того, чтобы отпустило ногу, это была приемлемая температура, а также чтобы привести свою голову в порядок и хоть как-то взбодриться. Ведь за последнее время ему не удавалось как следует выспаться, и он уже потихоньку начинал путать реальность с вымыслом, как получилось с этой кошкой.