Даниэль Вайс - Зеро Варош: первый виток спирали

– Звучит очень романтично, – игриво улыбнулась Энни, – А ты сама как это объясняешь?

– Я не знаю, – честно призналась Мари, – Я просто действительно не помню, откуда у меня взялся этот кулон. Что, конечно же, весьма объяснимо, учитывая мои провалы в памяти…

– Ну, а с другой стороны, ведь можно взять и поверить в то, что тебе его, и вправду, ангел подарил, – с лучезарной улыбкой предложила Энни, – А почему бы и нет, Мари? Ведь люди же верят в Бога, хотя никогда его не видели. Просто для истинной веры не нужны никакие доказательства, не так ли?

Мари с готовностью и даже откровенной благодарностью ей кивнула. Она ощутила на сердце приятный подъем. С самого детства, вдвоем с Энни Мари всегда было так легко и просто мечтать. О чем угодно, обо всем на свете… Поэтому девушка поспешно нагнулась к сестре и благодарно поцеловала ее в висок.

– Расскажи мне о том, о чем промолчала, – мягко попросила она после, – Пожалуйста, Энн… Для меня сейчас важна любая мелочь. И поэтому я не хочу с этим тянуть только из-за своего неважного физического состояния. Поверь, что я чувствую себя вполне нормально! Поэтому я прошу тебя…

Энни вздохнула и вновь заметно погрустнела. Однако она согласно кивнула и, погладив Мари по голове, тихо спросила:

– Мари, ты принимаешь какие-то таблетки?

На что Мари, с нескрываемым удивлением и недоумением, уточнила:

– Какие, например?…

– Антидепрессанты, – пояснила Энни, – И я не просто так тебя сейчас спрашиваю, Мари. Анализ твоей крови выявил высокое содержание медикаментов. Я очень сильно волнуюсь за тебя… Ведь ты же понимаешь, что твоя авария вполне могла произойти из-за неправильного употребления лекарств…

– Я… я не знаю…, – растерянно пробормотала Мари, однако в голову ей закралось подозрение.

«На самом деле, все весьма логично…, – подумала она, – Наверняка из-за изнасилования у меня была сильная депрессия, из-за чего я вполне могла что-нибудь принимать».

– Мари, ты же знаешь, что всегда можешь рассказать мне обо всем, – заверила ее Энни, – Обо всем на свете, о чем угодно. Поэтому, прошу тебя, если ты помнишь или вспомнишь что-нибудь об этом, то не молчи. Ведь я же здесь, рядом… Хорошо?

Мари рассеянно кивнула.

– Да, конечно, – прошептала она, – Я просто, действительно, пока не могу вспомнить ничего об этом… Но я очень благодарна тебе за то, что ты мне все рассказала. Спасибо тебе, Энни… Правда!

Сестра улыбнулась ей и нежно обняла за шею, прижав к себе. Отвечая на ее заботливые объятия, Мари в очередной раз подумала, что пока еще совершенно не представляет, как она могла бы рассказать о происшедшем с ней Энни, даже если и вспомнит все события окончательно. Так что, уж лучше пусть это останется ее единоличной тайной. По крайней мере до той поры, пока она не будет несомненно уверена в самом факте произошедшего и не вспомнит какие-нибудь конкретные подробности.

***

Как это обычно бывает, когда приходится продолжительное время лежать в больничной палате, Мари так часто засыпала и просыпалась, что реальность начала напоминать калейдоскоп. Она даже не была уверена в том, что полностью осознала тот момент, когда Энни ушла домой, пообещав прийти завтра. Все сны Мари, очевидно под воздействием медикаментов, были рваными и невнятными, из-за чего абсолютно не задерживались в сознании.

Так, в очередной раз приоткрыв опухшие от длительного сонного состояния веки, Мари увидела в палате симпатичную медсестру, халатик которой, как ей показалось, был слишком уж легкомысленно игривым. И это была не та медсестра, что заходила в палату раньше, а уже совсем другая. Эта девушка была очень высокой, стройной и по-кошачьи гибкой. У нее была матовая, молочно-бледная кожа, белизна которой выгодно подчеркивалась темно-каштановыми, слегка завивающимися локонами волос, спадающими до плеч в живописном творческом беспорядке. В ее утонченных и изящных чертах лица было что-то благородное и, при этом, весьма хищное. Может виной тому были высокие, заостренные скулы или же длинный, ровный нос с немного вытянутым кончиком, а может чувственный рот с яркими губами, скрывающими ряд ровных, белых зубов со слегка выдающимися клыками, или зеленые глаза с внимательным, цепким взглядом. На груди девушки красовался бейджик, на котором было написано весьма необычное имя: Ли Лит.

«Какая она красивая, – подумала Мари, – Наверное это здорово, иметь настолько яркую и сексуальную внешность… Странно, что она работает медсестрой, а ни какой-нибудь фотомоделью…».

Очевидно почувствовав на себе любопытный, изучающий взгляд, девушка смело посмотрела на Мари и широко ей улыбнулась.

– Как дела? – спросила она мягким, мелодичным голосом, в котором звучали вкрадчивые, грудные интонации.

– А.. я… да… все нормально, – ответила Мари, слегка смутившись. Это было странно, но она вдруг почувствовала легкий эффект дежавю.

– О, это хорошо, – ответила медсестра и вдруг озорно подмигнула ей, хитро улыбнувшись.

Такое, мягко говоря, странное поведение абсолютно незнакомой девушки ввело Мари в состояние легкого ступора.

«Она, что, со мной… заигрывает?! – с некоторой долей паники предположила Мари, чувствуя легкую сухость во рту, – Да, не-е-ет… Нет… Не может быть… Мне просто показалось…».

– Я еще зайду. Чуточку попозже, – тем временем тихо обронила девушка и мягко выскользнула из палаты своей изящной, по-кошачьи гибкой походкой.

После ее ухода, Мари выдохнула так, словно ей наконец позволили дышать. Что-то в этой девушке очень сильно напрягало и даже, можно сказать, немного пугало. И в особенности этот мягкий, вкрадчивый голос как-то странно ее волновал…

И тут, внезапно, мозг девушки пронзила неожиданная догадка.

«Ее голос! Точно!! – осенило Мари, – Так вот в чем дело! А разве не тот же самый голос я слышала тогда, за дверью ванной?!»

В следующую секунду догадка переросла в твердую уверенность, отчего Мари стало немного не по себе… А вдруг все то, что она видела, было не просто сном? Что тогда?!

«Успокойся, истеричка, – холодно оборвала она себя, – Все это можно довольно легко объяснить. Да, возможно, что ты права, и это действительно тот же самый голос. Но ведь ты запросто могла его слышать, пока находилась в коме. Потому что она медсестра, и вполне могла говорить в твоем присутствии, в то время, когда заходила в палату. Таким образом, твое сознание могло уловить ее голос и по-своему интерпретировать во сне. Так что, как видишь, все довольно логично, и вовсе нет здесь ничего мистического или даже просто необычного».

Подобные размеренные размышления немного успокоили разыгравшуюся фантазию. Но Мари, однако, сама того не осознавая, вновь сжала в ладони аммонит. А когда она все-таки заметила это, то сразу же подумала о Джессе.