Игорь Андреев - Исповедь кочегара

***

Для обычного поджога горючего в лампе было вполне достаточно. Но вся беда в том, что в кухне со спартанской обстановкой нечему было гореть.

Там, где Факел изначально установил огненную сферу с вольфрамовой нитью внутри, было идеальное место. Захламлённая вешалка, обувная полка, пушистый ковёр на всю прихожую — всё это просто находка для быстрого и качественного поджога.

А здесь — пусто. Было очень мало надежды на то, что старенький советский рефрижератор загорится. Поэтому Иван решает вмешаться в текущий ход событий.

Когда Факел тянулся к лампе, чтобы включить её, демон стоял на газовой плите и, не считая пары дюймов, упирался бритым черепом в потолок. Пироман нажимает на кнопку, электрический ток проходит через нить накаливания, стекло не выдерживает давления и лопается. Пламя вырывается наружу, и тут Иван начинает действовать.

Одна человекоподобная лапа поднята под самый потолок и смотрит на извивающегося Факела открытой ладонью. А второй рукой демон делал интенсивные круговые вращения, словно пытался размешать сахар в огромной невидимой чашке чая. Эти манипуляции активно делали языки пламени длиннее. Пламя разгоралось с новой силой и начинало вращаться огненным вихрем вокруг объятого пламенем пиромана. Бедняга издал гортанный вопль беспомощности и сдирал ногтями расплавленную кожу с лица. Иван подслушивал, когда Факел напевал песенку, застёгивая штаны, и теперь демон тоже решил собезьянничать:

Я знаю, оно не умрёт

Это пламя

Я знаю, оно не умрёт!

Ко всему этому он добавил родную инструменталку и дикие вопли вокалиста. Эти звуки слышал только Иван, но отсутствие зрителей не уменьшило уровня удовольствия от созерцания горячего зрелища.

Факел сдался, перестал сопротивляться, подчинился судьбе, скорчился на полу, словно потревоженная мокрица, и начал угасать.

— Быстро собирайся, мы уезжаем!

Кай ворвался в прихожую, захлопнул за собой дверь и принялся вкручивать ещё тёплую лампочку с настольной лампы пиромана в патрон прихожей.

— А как же поход за наушниками? — расстроился школьник.

— Немедленно уходим!

Кай впопыхах пробежался по всем комнатам, проверяя, не забыли ли они чего-то ненароком.

— А как можно что-то забыть, — подумал Кай, — если мы даже

ничего толком не брали с собой. А что брали, то не разбирали.

И тут сверху раздался крик.

— Что это? — тихо спросил напуганный школьник.

— Пошли, — сказал Кай и потащил пацана за руку, — нам пора.

***

Из подземки станции метро «Южный вокзал» вышли двое с озадаченными физиономиями. Кислое лицо школьника было бледным и безэмоциональным, он чувствовал себя обманутым.

Кай был обескуражен двумя вещами сразу: ужасной смертью наёмника и своим согласием на убийство невиновного. Так они и шли рядом, двое унылых… случайных знакомых.

— Здесь наши пути расходятся, — вздохнул Кай. — Тебе сейчас купим билет на ближайший поезд домой.

— А ты?

— А у меня есть неоконченные дела, так что я останусь.

— Я без тебя никуда не поеду!

— Это что, бунт на корабле? — голосом старого пирата сказал

Кай, зажмурив один глаз.

— Я еду с тобой!

Кай вздохнул и понял, что пацан настроен решительно. Сил на спор просто не было. И тут наш герой вспомнил одну вещь.

— Ты едешь домой.

— Нет!

Не перебивай, я же ещё не договорил.

Ты едешь домой на ближайшем поезде, потому что это моё желание, которое я у тебя честно выиграл.

Было видно, как мальчишка замялся. В столь юном возрасте такие

понятия, как спор на желание, ещё относятся к разряду очень серьёзных вещей.

Кай приоткрыл сумку, чтобы рука могла пролезть, и достал пачку денег с банковскими лентами.

— Возьми, — Кай вложил «котлету» в ладонь школьника, — прости, но тебе придётся себе самому купить и наушники, и плеер. Купишь такие, какие только захочешь, здесь хватит на любые.

Глаза и рот школьника приобрели овальную форму, он никогда в жизни не держал в руках такую крупную сумму.

— Да и ещё, — сказал Кай и ловко выудил из кармана телефон, который уже давно сел, открыл его и достал сим-карту, — возьми вот это. Нет времени обмениваться номерами телефонов, а терять с тобой связь я не хочу. Уверен, что ты ещё многому можешь меня научить. На этот номер больше некому звонить, так что… если у меня всё получится, и я покончу раз и навсегда со своими делами, я тебе позвоню.

После этого Кай крепко, по-братски, обнял школьника.

— В тот же вечер я посадил мальца на поезд и отправил домой, — вздохнул кочегар, — а сам сел в последнюю электричку, которая отправилась из Харькова в 00:04, и через три четверти часа я приехал в конечный пункт — город Л.

Остаток ночи я провёл в зале ожидания, сидя прямо на вокзале.

А рано утром меня разбудил Иван и сказал, чтобы я шёл к директору местного техникума и спросил о рабочих вакансиях. Мне отказали, но я оставил свой адрес, где буду временно проживать. А проживал я как раз напротив учебного учреждения в старом двухэтажном доме, построенном из красного кирпича. Моя крохотная комнатушка была не больше шкафа. Когда я там находился, то чувствовал себя домовым, который живёт на антресолях.

Через три дня за мной прислали секретаря и предложили работу кочегаром, потому что их прежний кочегар внезапно пропал, причём без какой-либо веской причины. Я согласился. Мне было неизвестно, куда именно пропал мой предшественник, но я точно знал, кто замешан в исчезновении невинного человека.

Дом был далеко, никто не искал меня, идти было некуда, поэтому я поселился в кочегарке. После того как я сюда попал, Иван практически не разговаривал со мной, единственное, что он постоянно повторял, так это то, что мне ничего не нужно делать и просто ждать, а он ищет способ заманить сюда нужного человека и тратит на это все свои силы.

Тогда у меня появилась уйма времени, чтобы заново пропустить через себя всё пережитое и осознать огромную тяжесть содеянного.

Так в моей жизни появился алкоголь, много алкоголя и непомерное

его возлияние. Я упивался вином до беспамятства. Сначала пробовал

водку и коньяк, но меня выворачивало после третьей рюмки, моему неподготовленному организму было сложно справиться с крепкими напитками, поэтому я довольствовался вином, сидром, иногда шампанским.

Находясь в туманном полузабытьи, я потерял счёт времени. Такое понятие, как личная гигиена, перестало меня волновать, и я медленно опускался на самое дно. Иван видел всё это, я чувствовал его присутствие, но никаких замечаний с его стороны не было, и я продолжал гробить себя.