Игорь Андреев - Исповедь кочегара

Обрез держал раненную руку здоровой и бережно прижимал к своей груди. Поначалу он тянул время, ссылаясь на боль, но Кай был неприступен и сдержанно ждал, пока разыгрываемая сцена закончится.

— Когда родители были живы, — тихо начал Обрез, — всё было нормально. Мы существовали как обычная, нормальная семья. Но настал тот день, когда автомобильная авария забрала их в один день, в одно мгновение. Мне было двадцать, Диме — семнадцать. С помощью соседки, которая разбиралась в этих вопросах, я оформил опекунство, чтобы Диму не забрали в интернат. Я бросил учёбу и пошёл работать.

Вдруг на кухню вернулся наркоман с йодом и мотком бинта. Он грубо отдёрнул руку Обреза и залил йод прямо в открытую рану. Бросил ему в лицо бинт и сказал:

— Прощения просить не буду, потому что я сделал это умышленно. Очень надеюсь, что тебе сейчас больно.

Лицо Обреза скривилось от боли, но он ни звука не проронил и аккуратно начал бинтовать руку.

— И на том спасибо, — улыбнулся Обрез.

— Ты не отвлекайся, этот Дима — это тот, кого ты грохнул?

— Да.

— И кем он тебе приходился?

— Братом.

— Кай, можно я его прямо сейчас…

— Нет! — Кай оборвал наркомана на полуфразе.

— Прости, пожалуйста, моему товарищу его несдержанность, он сегодня явно не с той ноги встал. — Кай с упрёком зыркнул на наркомана. — Будь добр, продолжай.

— На работу, говорю, устроился, — продолжил Обрез, не сводя глаз с наркомана, в его интонации слышалась неприкрытая угроза, — чтобы Дима продолжил учиться.

Наркоман принял немой вызов и показательно то складывал, то раскладывал нож-бабочку.

— Может хватит? — Кай перебил Обреза, сверля наркомана осуждающим взглядом.

Наркоман разложил нож, глядя на Обреза, показательно провёл лезвием ножа себе по горлу и бесшумно, словно тень, вышел из кухни.

— Прости ещё раз, — сказал Кай, — не знаю, что сегодня на него нашло.

— Да ничего, я его понимаю. Не каждый день услышишь такие откровенные рассказы из уст убийцы.

В общем, пошёл же я работать. Работал грузчиком в цветочном

супермаркете. Работал тяжко, основным товаром были грунт для цветов, всевозможные удобрения и так далее.

Дима успешно оканчивает учёбу и сразу после выпуска уезжает в Киев на практику. Говорил, что обязательно пройдёт практику, заработает денег и вернётся домой. На дорогу в столицу нужны были приличные деньги. Пришлось влезть в долги. Дима уехал, а я потом ещё полгода отрабатывал.

Когда долги были полностью отработаны, то стремление работать тут же пропало. Стимул в лице родного брата жил в столице и первые два года он даже не вспоминал про меня. Были мысли, что его уже и в живых нет. На почве переживаний и одиночества я начал крепко пить. Водка лилась рекой, я напивался до беспамятства. Начали появляться новые знакомые сомнительной внешности и происхождения. Это были коренные, зловонные, насквозь проспиртованные аборигены.

Просыпаясь в своей постели, я никогда не был дома один, на этой кухне круглосуточно творился квас-газ, менялись только участники скудного пиршества. Шумные игры в карты и домино под водочку раздражали соседей, но мне на тот момент было плевать на всех.

Потом я стал замечать, что из дома начали пропадать мои вещи.

На вопрос, где делся телевизор, мне ответили, что я водочку пью, но при этом не сбрасываюсь в общак, а так как взноса не было, то мы продали телевизор.

После этой дерзкой выходки совершенно чужих мне людей я осознал, что нахожусь на грани индивидуального краха. Мне пришлось

разогнать это гнилое кодло и объяснить в грубой форме сопротивляющимся, что здесь больше нечем будет полакомиться, лавочка закрыта. Захлопнув дверь, я в полной мере ощутил одиночество. Также чувствовалось гнетущее ощущение личного ничтожества, ненужности и бесполезности. Попытки снова устроиться на работу заканчивались

провалом, и я пошёл просить милостыню на местный рынок.

Ещё за год я превратился в самого настоящего отброса общества.

Но в один осенний день раздался звонок в дверь. Я открыл дверь, ожидая увидеть старых друзей, которые периодически ломятся в надежде, что я их впущу, но на пороге стояла пара голубков. С первого же взгляда я узнал Диму с какой-то девицей. А вот Дима меня тогда не узнал, виной всему была косматая борода и грязная одежда.

В итоге выяснилось, что Дима приехал в гости к своему брату, чтобы познакомить меня со своей невестой, но увидав меня в таком виде, попятился и брезгливо ушёл под предлогом, что забыл купить торт.

Но после того он так и не вернулся.

Через две недели после нашей встречи из Киева пришло письмо от Димы. В конверте была купюра в пятьдесят долларов и исписанный лист. В письме он рассыпался в извинениях, ссылаясь на растерянность от моего вида. Следующее, что я прочитал, оскорбило до глубины души. Как оказалось, Дима приехал со своей невестой, чтобы пригласить меня на свадьбу и забрать с собой на пышное мероприятие,

которое было организовано за большие деньги серьёзными людьми.

Но увидав меня, он, видите ли, испугался. Свадьба намечалась на следующий день после их визита и времени на то, чтобы привести меня в порядок у него не было, поэтому свадьба состоялась без меня.

Далее было расписано его положение в обществе. Как выяснилось, у него была хорошо оплачиваемая работа, своя квартира, ну и жена. Далее он писал, что теперь будет регулярно высылать мне деньги в помощь.

Всё это было до тошноты противно. Не знаю, что там себе придумал мой братец, но я твёрдо могу сказать, что он струсил ударить в грязь лицом перед своими новыми друзьями, а этими подачками пытался задобрить меня. Всё это дико разозлило меня, да так крепко, что я в тот же день бросил пить, а когда пришла трезвость ума — начал строить план мести.

Прошёл ещё год. За это время пришло много писем с подачками.

Особенно раздражало, когда в конверте, кроме денег, ничего не было.

Это выглядело как самая настоящая немая милостыня. Чёрт тебя дери, парень! Ты же родному брату весточку шлёшь. Разве так сложно черкнуть пару строк? Для меня это было дико.

Я из этих денег не тратил на себя ни копейки. А когда скопилась круглая сумма — я купил старый обрез у бывалого охотника из нашего дома. На тот момент я не мог внятно объяснить, на кой чёрт он мне нужен, но с каждым письмом, с каждым жалким взносом, чтобы откупиться от меня, мой гнев нарастал.

Прошёл ещё год, и мой уверенно стоящий на ногах братец приглашает меня в гости на дачу, которую он купил в нашем родном городе.

Его, видите ли, тоска гложет по родным землям. А теперь после покупки недвижимости на окраине за баснословные деньги будет приезжать со своей семьёй погостить на родину. Вот на такое семейное мероприятие я и был приглашён. Идти по приглашению очень не хотелось, но мне и не пришлось, Дима приехал за мной на дорогой машине прямо домой. Он приехал один. По пути к месту разговор выходил натянутым, Дима очень изменился, но я узнал, что у него уже есть дочка и благодаря жене-певице ему удалось устроиться работать на телевидение.