Игорь Андреев - Исповедь кочегара

Званый ужин вышел вялым, всё было в рамках приличия. Дима в совершенстве познал такую добродетель, как гостеприимство, но это гостеприимство было как к уважаемому человеку, а не как к брату. И этот вечер был для меня, как разведка для финальной сцены.

После прощального чаепития Дима отвёз меня домой. Я ждал от него чего-то родного, какой-то ключевой фразы, мелкого жеста, который будет понятен только нам, но ничего так и не дождался, Дима стал для меня чужим человеком, и мы оба это прекрасно понимали.

Больше я не хотел иметь ничего общего с ним, и в эту же ночь я решился на месть.

— На убийство, — выкрикнул наркоман из соседней комнаты.

— Я спрятал обрез под плащ, — братоубийца проигнорировал колкость ассистента, чтобы не утратить нить разговора, — в карманы набрал патронов. Когда вышел из дому и шёл по улице, то чувствовал себя каким-то современным Родионом Романовичем, вот только задача у меня стояла иная — не забрать деньги, а наоборот, вернуть должок, возместить все убытки, которые я приносил Диме своим существованием.

Я пришёл на место, было около двух часов ночи. Дверь была почему-то открыта, мне даже разбивать окно не пришлось, я вошёл через парадные двери. Ну а потом я убил Диму и ушёл.

Чем ближе Обрез подходил к концу рассказа, тем тише становился его голос.

— Убил Диму, — продолжил Кай, глядя Обрезу прямо в глаза, — убил его жену Ирину, а когда в комнату вбежала их дочка, невинное дитя… Ты даже бровью не пошевелил, просто перезарядил оружие и выстрелил в хрупкое детское тельце, после чего выбросил все те деньги, которые тебе высылал брат, переступил через крохотный трупик и ушёл.

Обрез побледнел.

— Ты не можешь знать этих подробностей, — горло бледного хозяина сдавливал дикий испуг, — свидетелей не было. Ты медиум?

Кай поднялся со своего стула, перегнулся через стол и шепнул Обрезу на ухо:

— Мне всё это показал мой личный демон.

Серьёзное лицо Кая убедило Обреза в правдивости сказанных слов.

— Ты одержим!

— Тише, — улыбнулся Кай. — Частично ты прав, но мой демон указывает на плохих парней, которые заслуживают смерти, типа тебя, и это мне нравится. Ты убил родного брата, убил его жену и маленького ребёнка. По меркам Данте ты заслуживаешь седьмого круга ада, был бы своим человеком в компании убийц и насильников. Но не сегодня. После того, как твоя душа покинет тело, ты попадёшь в личный ад моего личного демона. Там ты будешь званым гостем, тебя встретит девушка, которую я когда-то любил. Но она меня предала, и я её жестоко умертвил. Можешь передать ей привет от моего имени. Ей умышленно не стирали память, как это сделали прежней смотрительнице. Сделано это для того, чтобы я не отказался делать то, что я делаю. В случае моего неповиновения мой личный демон убивает меня и бросает мою душу на растерзание бывшей. Какое же все-таки ужасное слово — «бывшая».

Она умерла от того же, отчего умер и я. Я повесил её на шнурке от своего кроссовка, как ранее я сам повесился на другом шнурке и пережил клиническую смерть. После этого посмертного приключения я вернулся не один. Отсюда мне пришла в голову свежая мысль.

У тебя обрез сохранился?

— Парень, ты либо молодой медиум-мститель со скрытыми возможностями и фантазией, богатой на выдумки, либо конченый псих, одержимый бесом, — сказал Обрез, ещё не до конца переварив всю чепуху, услышанную из уст Кая.

— Повторю вопрос: обрез остался или ты его сбросил?

— Да, остался. Храню его в память о моём поступке.

— Неси. Хотя нет. Идём вместе за ним.

Обрез встал и поплёлся в соседнюю комнату. Специально не обратив внимания на наркомана, который вырезал православный крест на выкрашенном белой краской наличнике, он дошёл до тумбочки, где когда-то стоял телевизор, и достал оттуда тряпичный свёрток. Кай перехватил свёрток из рук хозяина.

— Спасибо, дальше я сам. — Кай раскрыл старую ветошь и в его руках оказался тот самый обрез из сна.

— Патроны где?

— Там же, в тумбочке.

Кай наклонился и выудил из комода всего один патрон.

— У тебя будет одна-единственная возможность частично искупить вину перед своим братом, — сказал Кай и зарядил обрез. — Каким бы высокомерным не был Дима, в первую очередь, он был тебе братом. Он старался настроить свою жизнь, ещё и одновременно с этим помогал тебе, а то, что ты воспринимал его помощь как подачки — это уже полностью твоя проблема.

— На счёт три он выстрелит в тебя. Будь готов!

Кай еле заметно кивнул в знак благодарности и, наплевав на осторожность, вложил в руки Обрезу заряженное оружие.

— Один , — спокойно прошептал на ухо голос Ивана.

Дуло упёрлось Обрезу в подбородок.

— Два.

— А теперь бери судьбу в свои руки и сделай последний выбор, —

Кай отдал оружие Обрезу, тот продел указательный палец здоровой руки в кольцо со спусковым крючком и замер.

— А ты не перегибаешь с доверием? — наркоман стал в стойку и напрягся.

— Не боись, — улыбнулся Кай, — там всего лишь один патрон, а нас двое. Даже если всё пойдёт не по сценарию, то один из нас…

— Три!

Не дав договорить Каю, Обрез направляет оружие на оратора и стреляет. По своевременному предупреждению Ивана, Кай юлой закрутился в сторону с линии огня и упал на пол. Обрез попал в зеркало, которое рассыпалось на множество осколков. Находящийся за спиной стреляющего наркоман среагировал мгновенно и сразу же после выстрела всадил нож боковым ударом в шею Обреза по самую рукоятку и бросился к Каю.

— Живой? — с тревогой в голосе спросил наркоман.

— Живой.

— Герой, мать твою! Нашёл кому в руки заряженное оружие давать!

Уцелевшие ребята поднялись на ноги, поражённый ножевым ударом Обрез остался лежать. Он держался за горло и страшно хрипел, между пальцев сочилась тёмная кровь.

— Так тебе и надо, братоубийца, — сказал наркоман и плюнул себе под ноги.

— Отойди, — Кай оттолкнул злорадствующего компаньона и присел подле умирающего. — Тебя как звать-то?

Обрез захрипел и закашлялся.

— Прости меня, одержимый, я не смог тебе помочь.

— О чём ты?

— Сегодня мне было суждено умереть. Если бы я убил сам себя, то поступил бы глупо. Вот я и решил перед смертью попытаться освободить тебя от влияния лукавого. Если бы я освободил твою душу от оков Люцифера, то мне было бы немного легче. Прощай, одержимый, я умираю бесполезной, мучительной смертью. Ещё раз прости, что не смог помочь тебе узреть спасение.

Обрез защёлся в кашле и через мгновенье затих навсегда. Кровь продолжала вытекать из горла остывающего хозяина и впитываться в половые щели. Это выглядело, словно обиталище Обреза старалось впитать в свои недра последнее, что осталось от умершего хозяина.