Лис Теру - Странные люди [litres]

– Пакость, ты… ты Пакость! – с чувством выдохнула она. – Ты что Шестому о Лисе нарассказывал? Отправил человека бродить в поисках непонятно кого…

Парень хрипло рассмеялся в ответ. Шестой заметил, что Кит тоже тихо посмеивается. Наверное, он должен был испытать обиду, но не вышло. Тут было слишком тепло, слишком вкусно пахло, и собравшаяся компания, в которую он угодил, была весьма доброжелательной. Такая себе дружная семья, к которой он пришел в гости.

Шесть чашек, шесть стульев – Шестой не мог это не оценить.

– Ну а чего? Лис у нас разве не самый главный? – Посмеивающийся Пакость притянул к себе отряхивающегося рыжего и приобнял за плечи. – Самый главный! Да, Лисище? Падайте, чего стоите? Обедать будем! И ты, – он ложкой указал на замершего в сторонке Шестого, – не скромничай. Бросай рюкзак и усаживайся. Я даже за стулом сгонял в зал ради тебя. Цени!

За окном снова бахнуло, отчего грязные стекла в единственном окошке угрожающе зазвенели. Этот гром был наверняка не тише предыдущих, но Шестому он показался и вполовину не таким пугающим.

Стучали вилки, звенели чашки, скрипели стулья, тепло и вкусная простая еда расслабляли. Сидя между Китом и Немо и втихаря болтая под столом ногой, Шестой занимался тем, чем и всегда, – слушал. И разговоры, которые редко, но возникали во время обеда, и те звуки, которые просто не может не издавать старое, пустое здание. Тут были едва слышные скрипы, шорохи и даже вздохи, от которых он каждый раз настораживался, а потом сомневался: не почудилось ли? Это его не пугало. Шестой любил странные звуки. Каждый такой звук был загадкой, которую хотелось разгадать, а для этого – слушать и слушать вновь, закрыв глаза. От последнего, правда, он пытался себя отучить. Раз застынешь так на улице, забывшись, а потом – насмешки, шепотки за спиной… Шестой старался сохранить в тайне свою маленькую особенность, чтобы так глупо не подставляться. С тех пор как понял, что многие услышанные голоса, и плач, и смех, и вздохи принадлежат тем, кого обычные люди могут разве что слабо ощутить. В этом заброшенном лагере он не слышал пока заблудших душ, но множество других непонятных звуков заставляли его усомниться, что место такое уж обычное. Может, правда стоило задержаться?

За столом смеялись над чем-то ему непонятным, потом вспоминали какой-то неприятный случай со стриженой Немо и аварией, – когда Шестой прислушался, было уже поздно, потом Кит говорил, что собирается куда-то там ехать. Пошла по кругу миска с остатками салата. Потом кто-то, кажется тот же Кит, вытянул откуда-то пакет с яблоками. Шестой никогда не ел яблоко с чаем, но не отказался и взял одно. Уж сильно настойчиво предлагали. Чай был один из дешевых и пах размоченным в кипятке веником, но за компанию пился легко. Странному Лису, детская манера поведения которого все еще ввергала Шестого в ступор, намазали маслом последний кусок хлеба. К самому младшему здесь относились как к любимому братишке – каждый старался пихнуть кусочек повкуснее, а его причуды словно не замечали.

На него, новичка, уже обращали внимания не больше чем на всех остальных, и Шестой не мог понять, нравится ему это или наоборот. Наверное, уж лучше пусть не замечают, чем пялятся все сразу и расспрашивают.

– Шестой…

Он далеко не сразу понял, что это обращаются к нему. Шестой выпрямился и хотел было назвать настоящее имя, но передумал. Просто потому, что имен тут никто не использовал, а выделяться ему не хотелось. К нему обращалась Немо. Она сидела, отодвинувшись от него как можно дальше, что опять же должно было бы обидеть, однако взъерошенная девушка шарахалась по неясной причине от всех.

– Шестой, а что у тебя за сила? Что ты слышишь?

Вопрос был простой только на первый взгляд. Шестой рассеянно поправил очки, подбирая нужные слова. Трудно рассказывать о том, о чем никогда не рассказывал. Немо все смотрела с вежливым ожиданием, как вмешался допивающий вторую чашку чая Лис.

– Лису сказали, что он видит то, что никто не видит, но Лис еще не понял, как это, – сообщил он озадаченно, глядя не на Шестого, а куда-то в угол. – И Лис немножко не верит.

По мнению новичка, это никак не объясняло его поведение, но спрашивать, что Лис видит в углу, и сомневаться в его словах как-то не хотелось. По крайней мере, это объясняло манеру рыжего пялиться куда-то в сторону и улыбаться. А то, что оно есть, это недоступное людскому взору и слуху, Шестой знал точно.

– А я могу перенестись в любое место, запечатленное на фото, – поддержала разговор Спящая.

Она грелась и сохла, сидя у газовой плиты. Густые волосы от влаги спутались и завились, от чего казались еще пышнее.

– Не физически, конечно. Словно во сне.

В первую секунду Шестой ей не поверил и едва не сказал, что это можно объяснить богатой фантазией. Вовремя удержался и просто вежливо кивнул, благодаря за откровение. Во-первых, не хотелось обижать девушку. Во-вторых, не очень хорошая привычка – ставить под сомнение то, что тебе недоступно. И как бы ни хотелось.

– А я… – тихо начала Немо, но тут же оборвала реплику, подумала и продолжила неуверенно: – Я – зеркало. Эмпат. Я чувствую чужие эмоции.

– Это как телепатия же почти? Впечатляет. – Шестой надеялся, что предательский румянец его не выдаст.

Немо вполне могла считать все его сомнения и все неодобрение, мелькавшее ранее. Он пообещал себе быть осторожней с мыслями. На всякий случай.

– Наверное… – Немо озадаченно замолчала. В этом она была почти как Лис, только что пялилась не в стены, а словно внутрь себя заглядывала, зависнув почти на полуслове. – Наверное, так и есть. Только я плохо умею. А Кит… – Она виновато прикусила губу. – Можно?

Коренастый Кит сидел молча, закинув руки за голову. Услышав свое имя, он нахмурил брови, но потом согласно тряхнул головой.

– А чего скрывать? У меня вещие сны. Или что-то на это похожее.

– Ты чего, уже зарекся быть скептиком? – усмехнулся Пакость, пнув Кита под столом. Тот только фыркнул.

– Не надейся. Просто я не могу отрицать то, в чем лично убедился.

Немо устало покачала головой, Спящая спрятала улыбку, опустив голову. Шестой понял, что он опять чего-то не знает.

– А я могу сглазить, если ты меня доведешь, – заявил Пакость. – И так, что мало не покажется.

Взгляд его, наглый, насмешливый, сразу напомнил Шестому о том, кто был автором недоразумения с Лисом. Пакость относился к тем задиристым субъектам, которые цеплялись к кому-нибудь только потому, что им не понравился брошенный на них взгляд. Такие встречались везде – они были, наверное, в каждом классе, в каждом дворе, в каждой студенческой группе. Шестой кивнул ему в ответ так же, как и всем, но по спине пробежал ощутимый холодок страха, сохранившегося еще со школьных лет. Сколько ни убеждай себя, что ты уже взрослый, серьезный и уверенный в себе, а когда ему практически открыто угрожали такие вот типы, в нем просыпался тот робкий отличник, которым он был в школе.