Лис Теру - Странные люди [litres]

На аллейке, в трех шагах от нее, стоял мальчик лет десяти, а то и меньше. Кудрявый, пухлый, розовощекий. Эдакий любимый бабушкин внук, приезжающий к ней в деревню на лето из пыльного города. Правда, вид у него был совсем не счастливый. Припухшие глаза, красный от слез нос, на щеках мокрые дорожки. Спящая не видела его раньше и не могла рассмотреть детально в своем видении, но она сразу поняла – перед ней тот, кого она искала.

– Привет. – Страх мигом куда-то делся, и она улыбнулась ему как можно приветливей. – Ты не подскажешь, что это за место?

Мальчик посмотрел на нее из-под светлых кудрей, спадающих на лоб. Губы и округлый подбородок мелкомелко задрожали.

– Что же ты… – Спящая протянула ему руку. – Не плачь. Я пришла, чтобы тебе помочь, только… Я не совсем поняла, где именно очутилась.

– Уходи! – всхлипнул мальчуган, не дав ей договорить. Крупные слезы хлынули у него из глаз и потекли по щекам, капая на воротник чистой рубашки. – Уходи! – Он махнул на нее пухлым кулаком, совсем не грозя, скорее в защитном жесте.

– Почему? – Спящая миролюбиво вскинула руки. – Я же хочу помочь, глупый! Погоди! Погоди…

Последнее слово было обращено к пустоте. На сером асфальте остались темные точки слез, но ревущий мальчишка неожиданно исчез, словно и не было его никогда. Только в корпусе громко хлопнула входная дверь. Растерянная Спящая потерла ладонью глаза и осторожно обернулась, проверяя, не появится ли он снова у нее за спиной. Никаких плачущих детей не наблюдалось. Черный змееподобный кот с огромной головой лежал, вытянувшись на траве, и пристально смотрел на Спящую огромными белыми, как горящие фары, глазами.

Переливающееся небо потускнело и напиталось синими чернилами, предвещая приближающуюся ночь. Слезы успели кончиться, а щеки высохнуть. Спящая сидела в темноте на подоконнике комнаты, в которую переместилась, укутавшись в одеяло, и смотрела на незнакомый пугающий и волшебный «Ец». Невозможно длинный день перетек в безрадостный вечер, но она не ощущала ни страха, ни отчаяния, а только гнетущую усталость. Спящая успела перепугаться, проникнуться исследовательским любопытством, обрадоваться, разочароваться, снова перепугаться, успокоиться, пережить несколько десятков безуспешных попыток переместиться, впасть в отчаяние, найти в себе силы на новые попытки, успокоиться и впасть в состояние абсолютной апатии.

В этом «Еце» все корпуса были открыты, все кровати застелены, в чистой столовой стояли ряды столов, а на кухне блестели совершенно новые кастрюли и плиты, но при этом здесь совершенно не было людей. Ни детей, ни вожатых, ни воспитателей, ни даже сторожа. Никого. Первое время вид покрашенных качелей и новеньких зданий радовал глаз, потом постепенно начал настораживать, и только через несколько часов Спящая поняла причину. В этом лагере не просто не было людей, их никогда здесь не было. Все вокруг выглядело слишком гладким, ровным и абсолютно новым. Корпуса как будто выросли из земли с мебелью внутри – никаких зазоров, щербинок, неровных плиток и торчащих гвоздей. Не было написанных краской или фломастером инвентарных номеров, не было штампов на постелях и даже испачканных краской газет. В административном корпусе стояли пустые столы и стулья, на которых никто никогда не сидел, а пустые шкафы зияли разинутыми пастями. Весь лагерь был как пряничный домик из известной немецкой сказки, кричаще-новенький, чистенький, но при этом какой-то ненастоящий – натуральная ловушка. Спящая с нервным смешком определила себя на роль Гретель и теперь думала, кто здесь злая колдунья. Правда, хлебных крошек, чтобы помечать дорогу, она не нашла, как и любой другой еды. Тут совсем не было еды и воды, а еще газа и электричества. Все новенькие выключатели и краны оказались бесполезными игрушками. Это могло бы стать огромной проблемой, но ни чувство голода, ни чувство жажды за весь день так ее и не посетило. Не хотелось и спать, хотя она ощущала себя совершенно разбитой.

Внизу в темной траве горели десятки маленьких огоньков, бросая вызов темному беззвездному пока небу. Спящая уже знала, что это, а то наверняка подумала бы, что земля и небо поменялись местами. То, что она приняла сначала за обычные полевые цветы, оказалось впоследствии крошечным сказочным городом с домами, башнями и целыми дворцами. Его крохотных жителей она так и не увидела, хоть и просидела у домиков около часа, надеясь застать хоть кого-то. Сейчас, когда стемнело, эти самые жители зажгли в своих домах маленькие светильники и почти неразличимые днем окна уютно светились.

А еще, помимо загадочного крошечного народца, заплаканного мальчика и уродца-кота, здесь жил кто-то большой, покрытый белым мехом, которого Спящая видела среди сосен, и ожившие гипсовые статуи: горнист, носящий под мышкой свою отпавшую голову, и две девочки-пионерки с книгами. Пионерок кто-то покрасил в зеленый цвет, и, впервые увидев движущиеся к ней зеленые фигуры, Спящая с воплем кинулась наутек. Правда, статуи ее не замечали. Проходили мимо и общались между собой страшными скрипучими голосами. Хуже было с котом. Он постоянно подбирался к ней как можно ближе, свешивался откуда-то с потолка или со стены и смотрел белыми слепыми глазами, отстукивая хвостом зловещий ритм. Пару раз появлялся плачущий мальчик. Выглядывал из-за угла, всхлипывал и исчезал прежде, чем она успевала с ним заговорить. К вечеру Спящая устала и удивляться, и пугаться.

Она не ощущала ни тепла, ни холода, но все же закуталась поплотнее в ничем не пахнувшее одеяло и прижала колени к груди. Ее босые ноги, исколотые шишками и сухой травой, черные от пыли, казались какими-то чужими. Тут наверняка не работала мобильная связь, но Спящая пожалела, что по привычке забросила телефон в тумбочку утром сразу, как позвонила домой. А еще она очень надеялась, что мама за все это время ни разу ей не позвонила. Очень не хотелось бы ее пугать.

С родителей мысли перешли на друзей. Когда они спохватятся? Поймут ли, куда она делась, когда она сама не знает, куда забрела? Может, найдут босоножки? Может, она до сих пор лежит там в плачущем корпусе, а Пакость прямо сейчас тормошит ее и пытается привести в чувство? А может, она просто исчезла?

Спящая посмотрела на свои руки, потом снова на грязные ноги и пришла к выводу, что вряд ли ее тело может находиться в двух «Ецах» одновременно. Оставалось надеяться, что Немо что-то почувствует или Киту что-то приснится. А может, Шестой им поможет?

От всех этих мыслей ей стало не по себе. Не имея возможности ни на что отвлечься, Спящая прикрыла глаза и тихо запела, убаюкивая сама себя, первое, что пришло ей в голову: