Лис Теру - Странные люди [litres]

На чернильном небе выплыла из-за тучи выпуклая, как форменная пуговица, луна цвета расплавленного золота. Она была настолько крупной и яркой, что казалась ненастоящей.

Голос Спящей креп, разгоняя пугающую безлюдную тишину. Она не знала, хорошо поет или не очень. Она пела всегда только для себя, когда что-то делала или хотела себя подбодрить, как сейчас. Девушка распустила косу и укрыла себя ничем не пахнущим плащом из волос. Яблочный запах остался в том другом, реальном мире.

Пару минут спустя рядом послышалось какое-то шевеление, но Спящая не обратила внимания. Опустив ресницы, она полностью сосредоточилась на песне. Слова, которые она никогда не учила специально, сохранились в памяти благодаря частому прослушиванию и сами срывались с губ.

Только когда совсем рядом кто-то тихо всхлипнул, Спящая оборвала песню. Кудрявый мальчишка, которого она целый день пыталась безуспешно вытянуть на разговор, осторожно заглядывал в дверь. Выкатившаяся луна светила в окно не хуже уличного фонаря, и Спящая видела блестящие глаза и круглые щеки. Заговаривать она не стала. Ждала, когда паренек или уйдет, или сам заговорит с ней.

Он пялился, сопел, переступал с ноги на ногу, но наконец-то выдал, укрывшись от ее глаз за дверью:

– Хорошо поешь…

– Спасибо, – равнодушно отозвалась Спящая, опуская подбородок на прикрытые одеялом колени. – Я не рассчитывала на зрителя.

– Ты злишься? – с опаской уточнил мальчишка из-за двери.

– Нет, слушай на здоровье.

– А ты еще споешь? – уже не так жалобно спросил он.

С пряничным домиком она промахнулась. Ситуация была не менее сказочная, но уже из другой оперы. Некое волшебное создание хватает заблудшего путника или путницу, заточает в своих владениях и велит развлекать его до конца дней. Спящая скептически усмехнулась. В сказках в такой плен попадали умницы и красавицы, которые отлично рассказывали сказки, пели, как соловьи, и были необычайно храбры. И ни в одной не было слабой трусихи с грязными ногами. Она пожалела, что рядом нет Немо, эксперта в области сказок. Та бы точно нашла выход.

– А ты уже не хочешь, чтобы я ушла? – уточнила Спящая, взглянув на мальчишку из-за завесы волос.

– Если только ты не будешь меня обижать, – ответил напряженно тот, смотря на нее уже с недоверием.

– И не думала. – Спящая чуть повернулась к собеседнику. – У меня нет привычки обижать людей. Разве что нечаянно. Я просто заблудилась и теперь не знаю, как вернуться домой.

Она думала, что мальчишка объяснит ей, что это за место, но вместо этого он снова спрятался за дверь.

– Ты тут живешь? – поняв, что так ничего не узнает, сама начала расспрашивать его Спящая.

– Да… – донеслось из-за двери недовольное.

– Давно?

– Всегда…

– Тебе тут нравится? – Она спустила ноги с подоконника.

– Нравится. Тут лучше, чем ТАМ. ТАМ только смеются и обижают.

– Там – это в реальном мире? – Понемногу она начала понимать, или же ей просто так казалось. – И ты сбежал сюда? У тебя, наверное, тоже какие-то способности?

Мальчишка не ответил. Спящая подождала немного в неуютной тишине, потом подошла и заглянула за дверь. Никого.

– Я тоже хочу уметь так исчезать.

Единственный, кто мог ей хоть что-то объяснить, снова удрал, оставив ее одну-одинешеньку в этом ненастоящем «Еце». Спящая прислонилась к свежевыкрашенной стене и сползла на новенький ровный линолеум, вытянув многострадальные ноги. Светлый сарафан после всех злоключений выглядел так, словно им полы мыли.

– Итак, что у меня есть? – спросила она у своих коленей. – Тут есть мальчик, которого я, кажется, видела на эстраде. Он по какой-то причине удрал сюда из работавшего тогда «Еца» много лет назад, использовав какую-то силу, похожую на мою… Или просто удрал, потому что хотел удрать, а «Ец» дал ему такую возможность. Может, как с Тук-тук-туком? Он придумал вот такой мирок и сам сюда попал. А теперь и я каким-то образом. Теперь вопрос: как выбраться из этой странной сказки? Может, мне надо думать, как Немо? Или Лис?

Удивительная догадка пришла вместе с воспоминанием об удивительных сказках, которые можно было услышать только здесь и только от одного человека. Их герои жили только в снах и на рисунках того, кто сочинял эти сказки. А может, они уже и вышли за эти границы… Из корпуса Спящая вылетела так быстро, как могла.

Ночь в этом «Еце» не молчала. Она гудела сотнями разных голосов, обладатели которых ругались, мирились, сплетничали, смеялись, причитали и пели. Деревья, так напугавшие ее днем, теперь проснулись и спешили наверстать упущенное. Сосны за корпусом пели слаженным хором что-то похожее на военный марш. Пели по-настоящему, человеческими голосами, сливающимися в один. Приближаться к ним было страшновато.

Спящая поспешила к родному корпусу, к широкой полоске травы между двумя строениями, где не горели огоньки крошечного города. Колючки впились в ее ноги, лезвия пырея исполосовали кожу, но она, путаясь в траве, добралась до середины лужайки. Там Спящая опустилась на корточки и, сама не веря в то, что делает, шепнула:

– Король Змей, как мне вернуться домой?

В беседке возле плачущего корпуса Спящей не было. В другой Беседке, с большой буквы «Б», были только цветы и несколько вытоптанных в траве кругов – то ли Немо постаралась, то ли еще кто-то. Возле турников, у домиков вожатых шныряли белки. На летней эстраде – только мусор и прошлогодняя листва. В столовой – крошки и плохо вымытая посуда. В комнате Спящей – все вещи на своих местах, включая босоножки у кровати и мобильный в тумбочке. Васильковые шлепанцы, в которых она ходила в душ, были тут же. Последнее Пакость озадачило. Ему сложно было представить Спящую, которая отправилась гулять куда-то босиком. Кто угодно другой – запросто, но не Спящая.

До первых, еще разбавленных меркнущим светом солнца, сумерек Пакость прочесал лагерь вдоль и поперек, несколько раз обошел лес вокруг беседки и даже вышел за ворота. Он вернулся в корпус мрачнее прежнего, подозревая самое страшное – что в своей обиде-досаде нечаянно проклял ее и тем серьезно навредил. А много ли ей надо, нездоровой?

У них на этаже было темно, и, только поднявшись по лестнице, Пакость увидел под дверью Кита полоску желтого свет. Это давало слабую надежду.

В два шага преодолев расстояние, он ввалился в комнату, как обычно без стука.

Двое сидящих там с надеждой обернулись к нему и разочарованно вздохнули. Кит на кровати и Немо на подоконнике – такие же мрачные и напряженные, как он.