Лис Теру - Странные люди [litres]

– Хорошего мало, – подытожил Полуночник, прекрасно понимая, что такое спорить с Лисом. Половину не поймешь, элементарное не втемяшишь, а нервы потреплешь и себе, и ему.

Четверо задумавшихся старших подхватили пакеты и не спеша двинулись к корпусу.

– Белый Зверь, – протянула Немо, обнимая пакет с книгами, как мягкую игрушку. – Имя вполне в духе Лиса. Где-то между Крылатым Стражем и Звездной Птицей.

Услышав про Стража, Пакость остановился и обернулся. У него было лицо человека, который едва не проморгал возможность сделать величайшее открытие.

– Так, может, это и есть Крылатый Страж? Тогда я знаю, как его уболтать не удирать. Это ж фактически мой защитник, так он тогда говорил…

– Не может быть. – Немо помотала головой. – Лис бы не спутал имена. Это же все его друзья. И реальность их была доказана, когда Спящую нам вернули.

Тон ее был такой странный, что все остальные обернулись. Немо пристально смотрела на облупившиеся статуи читающих пионерок, возле которых любила сидеть, и если бы не Спящая – споткнулась бы на первой же яме. Сомнение, которое ее мучило, буквально витало в воздухе.

– Ты сейчас скажешь, чтоб мы от него отстали, потому что он знает, что делает, – мрачно констатировал Пакость, перекладывая пакеты в другую, свободную руку.

– Он всегда знает, что делает, – возразила Немо совершенно бесцветным тоном, как всегда, когда старалась не поймать чужих эмоций. – Но контролировать его все же стоит.

Едва зародившаяся размолвка рассыпалась пылью от дуновения легконогого ветра, пахнувшего сухой травой и капельками сосновой смолы. «Ец» после двух дней разлуки снова собрал всех пятерых под своими колючими зелеными крыльями и не хотел допускать, чтобы его обитатели разругались. Обсудили дела и хватит.

Солнце здесь, за оградой, светило мягче, ветер не бил по лицу раскаленным дыханием, как в умирающем от жары городе, а ласково хватал за щеки теплыми пальцами. Может, Кит просто успел соскучиться по этому месту, но почему тогда тот же Пакость не продолжил цепляться к Немо? Соскучился по ним двоим? Вероятно.

Они шли по аллейке, и разросшиеся кусты шелестели и пели им вслед звонкими птичьими голосами, а акации тянули скрипучие костлявые руки в пугающем, но дружеском жесте. Там, дальше, в уже привычном, уже не таком холодном и чуть менее пыльном корпусе прятался, изгибая новое кошачье тело, Тук-тук-тук, а из окон соседнего выглядывал настороженно невидимый Плакса; в душевой тяжело дышала, подставляя солнцу блестящие бока, Большая Рыба, замурованная в пол; таились в заточении своих бумажных клеток Мышкокошка и Звездная Птица, Крылатый Страж и Король Змей, дожидаясь ночи, чтобы покинуть их и прийти в чужие сны, а маленький лоскутный монстр с длинным тряпичным хвостом прятался в пустой комнате среди книг.

Ловя себя на том, что почти предвкушает встречу со всеми этими странностями, Кит вспомнил свои ощущения, когда вернулся домой после месяца в «Еце» и мысленно поразился себе. Возвращение в лагерь по ощущениям было больше похоже на возвращение домой.

Охваченные какой-то эйфорией, они болтали о надоевших всем комарах, о том, что Спящей намного лучше и это заметно, о том, что надо понадежней спрятать коробку с подарком для Лиса, и о том, как он обрадуется новым карандашам, о том, что Кит взял фонарик и это то, чего им недоставало, о том, что лампочки мигают, а купить их никто не додумался, и о том, что ночь, наверное, будет очень теплой. Ни о каких серьезных вещах не хотелось ни думать, ни тем более говорить.

Ночь и правда выдалась теплая, но обитатели «Еца» духоты не ощущали. Она была как раз такая, чтобы жечь костры, бегать по земле босиком до утренней росы и до рези в глазах таращиться на виднеющееся между шапками сосен небо, выглядывая падающие звезды.

От дикого смешения запахов, особенно четких почему-то в ночном воздухе, у Кита кружилась голова. Пахло дымом костра, горящего в ямке на привычном месте, золой, в которой все перемазались с головы до ног, яблочными семечками от сидящей рядом Спящей и увядшими травами из ее венка, печеной картошкой и печеными яблоками, а еще растаявшим, горчащим смолой пломбиром, залитым вишневым вареньем, которое привезла Немо, и Новым годом. Новым годом пахло оттого, что практически все апельсины были почищены и съедены, а запах их кожуры смешался с запахом сосновых игл. Лисьи яблоки, конечно, не мандарины, но у Кита это сочетание вызывало именно такие ассоциации.

Сам Лис, кстати, никуда не спешил убегать. Носился кругами, аккуратно складывал в свои бездонные карманы апельсиновые корочки, без конца сыпал фантастическими сказками о Лисьих яблонях и солнечных кроликах, а потом, жмурясь от счастья, сел рисовать при свете костра.

– А что Лис будет рисовать? – спросила Спящая, подсев к нему поближе. – Лис уже придумал?

– Пока не совсем, – признался младший, ровными рядами выкладывая на земле рядом с собой карандаши.

– А может, Белого Зверя? – предложила тем же тоном Спящая. – Того, о котором ты рассказывал? Нам всем было бы интересно на него посмотреть.

Рыжий задумчиво посмотрел на лист бумаги, потом неуверенно взял синий карандаш и, постучав им себя по носу, улыбнулся девушке.

– Лис думает, что можно и его. Сейчас попробует…

Немо, сидящая на качелях в тени, улыбнулась, оценив маленькую хитрость Спящей. Это был самый простой способ раскрыть тайну загадочного Белого Зверя.

Кит вытянул босые ноги и только подкинул в пламя сухих веток, как рядом плюхнулся Пакость. Зажженная сигарета в его пальцах была словно сбежавшая из костра искра.

– И как оно там… на большой земле?

– Странно, – признался Кит после долгой паузы, во время которой он напряженно подбирал слова. – Люди, машины, шум… Оказывается, я от этого всего отвык.

– Невесело. – Пакость скрестил длинные ноги и выдохнул едкий дым. – Если даже тебя догнало, то что уж об остальных говорить… А Немо?

– У нее спроси. Кажется, тоже отвыкла от реальной жизни. Даже больше, чем я.

– От реальной… – прыснул Пакость. – Ну да, здесь хороший такой виртуальный мир. Графика на высоте и все такое… – Он суховато рассмеялся и ткнул Кита локтем. – Ничего особенного не снилось?

– Может, и снилось. Если б я еще помнил. – Кит усмехнулся мрачновато, понимая, отчего Пакости пришло в голову спросить о его силе.

Июль перевалил за середину. Лето сгорало, как сухой лист в костре, а не все могли еще похвастаться каким-то прогрессом. Расслабились, забросили тренировки. Нужно было браться за дело всерьез.

– Надо снова тренироваться, – проговорил тихо Полуночник.

Пакость отреагировал моментально, наверное, это уже получалось у него больше на рефлексах, не задумываясь.