Лис Теру - Странные люди [litres]

– Почему, Лисенок? – мягко спросила Немо и снова погладила коричневую замазанную штанину.

– Белый Зверь не захочет, – уверенно ответил Лис совершенно незнакомым твердым тоном. – Пока не захочет. Может, потом захочет. Лис не знает.

Он нахмурился. Рыжие брови сошлись на переносице, делая выражение лица непривычно комичным и одновременно жутковатым. Лис стряхнул с бумаги травинки и начал распихивать карандаши по карманам. Пакость и Немо, впечатленные этой переменой, молча за ним наблюдали.

– Он обижен. Ему грустно и плохо. И ему пока нужен только Лис. – Паренек больше не хмурился, но его улыбка была теперь немного грустной. – Если он захочет – Лис с радостью пригласит всех своих друзей. Но пока – нельзя. Он даже Мышкокошку не хочет видеть.

Младший поднялся и прижал к груди листы бумаги, твердо намереваясь уйти. Пакость молча таращился на него, Немо нервно переплетала пальцы, наблюдая со стороны.

Художник посмотрел на них и виновато втянул голову в плечи.

– Лис пойдет порисует. Лис надумал тут нарисовать нашу Большую Рыбу, а она что-то никак не рисуется. Не надо ходить за Лисом. Лис обязательно придет сам. – Уголки его губ приподнялись выше, глаза сверкнули. – Лис вас всех очень-очень любит. Не обижайтесь на глупого Лиса.

– Мы тебя тоже, – проговорила тихо Немо, растерянно глядя на младшего так, словно видела в первый раз.

Лис уже ушел, растворился в ажурной тени деревьев, а они сидели на солнцепеке, глядя ему вслед. Когда от старания мамы Лиса поплыло перед глазами, Пакость спохватился и тряхнул головой

– Что-то это мне не нравится, – сообщил он. – Все как-то серьезней, чем казалось.

– И что теперь? – спросила Немо, неловко поднимаясь на затекшие ноги.

Взгляд ее словно остекленел, искусанные губы алели. Пакость знал девушку достаточно хорошо, чтобы понять: она почувствовала нечто ранее незнакомое. Он бросил в нее колючим ершиком колоска, и Немо, отряхнувшись, вышла из оцепенения.

– Что? Не томи!

– Не знаю. – Немо заправила за ухо мокрую от пота отросшую прядь. – Я такого Лиса еще не чувствовала. В первый раз поняла, насколько он… не знаю… мудрее?

– Лис? Мудрее?

Немо только пожала плечами, совершенно не желая спорить. Они хотели разобраться, а вместо этого запутались еще больше. Пакость с тихим стоном запустил пальцы в волосы, пытаясь принять какое-то решение. Увидеть Белого Зверя хотелось. Отпускать Лиса одного в лес – не хотелось. Но идти за ним против его воли? Чем он тогда лучше упертого Полуночника?

– Что делать будем? – снова спросила Немо, щурясь на солнце.

– Лично ты – думать, из чего мы сегодня будем пить чай, – огрызнулся Пакость, не желая показывать свои душевные метания. – Или ты думала, что я уже забыл, кто грохнул все чашки?

– И теперь совсем они не разговаривают. Пакость позвал Лиса пить чай из тарелок. Лис никогда не пил чай из тарелок и позвал с собой Спящую. А Спящая сказала, что она не хочет чай, но Лис знал, что она хочет, просто не хочет с Пакостью. Лис просто не понимает, что ему делать… Лис бы очень хотел помирить их, но поссорились-то они из-за Лиса. Как же теперь Лису их мирить?

Темные глаза Белого Зверя смотрели внимательно, слабо мерцая в темноте. Он лежал на земле белым светящимся облаком, уложив тяжелую голову Лису на колени и молча слушая. Прохладная тихая ночь гуляла мимо шепчущихся сосен, задевая их влажными полами своих одежд. И вроде бы все было привычно, но что-то не давало Лису покоя, а левое ухо отчаянно чесалось. Ухо Лиса не подводило никогда. Оно очень точно реагировало на неприятности и чесалось даже тогда, когда Пакость злился на Лиса. Паниковать рыжий, правда, не спешил.

– Белый Зверь, вот если бы ты захотел показаться друзьям Лиса, то они бы точно помирились, – тихо произнес он, ловя взгляд своего нового знакомого.

Зверь недовольно заворчал. Уши его дернулись, выражая недовольство, и Лис торопливо его погладил, извиняясь. Веснушчатые тонкие пальцы запутались в его густой шерсти, почесывая и греясь в ней.

Лис дождался, когда его загадочный друг успокоится, и, снова чувствуя тревожный зуд в левом ухе, тихо продолжил:

– Они не совсем верят Лису. Или совсем не верят. Или хотят верить, но у них не выходит. Белый Зверь, Лис будет помогать тебе сколько угодно! Пожалуйста, Белый Зверь, помоги и ты Лису. Помоги помирить его друзей!

Зверь тихо зарычал, отчего Лис тут же отдернул руку. Он не успел придумать извинения, когда мохнатый друг раздраженно тряхнул головой и медленно, но решительно попятился от него. Мощное тело заскользило между густо растущих стволов, чудом не задевая их.

– Не уходи! – Лис вскочил, чтобы бежать за Белым Зверем, но споткнулся о корень и упал, стукнувшись носом о собственную руку. От боли в глазах совсем потемнело, но Лис и не думал плакать. Лис никогда не плакал, когда падал. Что ему такое вот падение, если он совсем еще маленьким свалился с самого неба?

Драгоценные секунды были потеряны безвозвратно. Белый Зверь бесследно исчез, затерялся между притихших сосен. Лис рывком поднялся, отряхиваясь от прилипших игл.

– Белый Зверь! – позвал он в темноту. – Белый Зверь! Вернись! Лис – глупый! Прости глупого Лиса! Лис больше не будет!

Ему ответила такая тишина, что рыжий на секунду испугался, не оглох ли от собственных криков. Он торопливо похлопал в ладоши, наполняя мир вокруг этим неуверенным звуком. Молчали сосны, звезды на небе неожиданно спрятались под одеялом из тучи, и теперь с художником были только Темнота и Тишина.

– Нехорошая ночь, – прошептал Лис, яростно скребя левое ухо. – Очень нехорошая.

Ожерелье из шишек было едва теплым, и Лис вцепился в него, выбирая дорогу среди застывших деревьев. Босые ноги увязали в рыжем ковре из игл, Тишина шла за ним по пятам, приглушая все звуки. Темнота же, наоборот, бежала впереди, скользила вокруг Лиса, не давая ему ни капли света.

Сын солнца стиснул зубы, борясь со страхом, и пошел быстрее, стараясь топать как можно громче. Пяткам было больно, но он слышал свой топот и как тихо-тихо скрипят под ногами иглы. Приободрившись, Лис начал хлопать в ладоши и стучать по соснам, создавая как можно больше шума. Он бы еще что-нибудь громко пел, но от страха голова была совсем пустая. Крутилось только что-то про маленькую улитку и про зеленый лес, который разогнал тишину и хлопает в ладоши. На всякий случай Лис пропел эту строчку несколько раз на разные мотивы, и, хотя собственный голос показался ему едва слышным, это немного помогло. Темнота была более сложным противником. Лис не сумел придумать оружия против нее и только бежал вперед, неясным чутьем выискивая дорогу обратно в «Ец» и все надеясь увидеть в небе мамин светильник.